Выслушав сына, Цзя Чжэнь тотчас же велел привезти гадателя.

Цзя Жун принял Мао Бань-сяня в кабинете, предложил ему сесть и угостил чаем. Прихлебывая чай, гадатель говорил:

– Значит, это вы позвали меня?! Позвольте спросить, о чем я должен гадать?

– Мать моя тяжело заболела, – отвечал Цзя Жун, – просим вас погадать о ее дальнейшей судьбе.

– В таком случае дайте мне чистой воды, чтобы я мог вымыть руки, – первым долгом приказал гадатель, – и принесите столик с курильницей – я вытащу из стакана гадательную пластинку.

Вскоре слуги сделали все необходимые приготовления. Мао Бань-сянь вытащил из-за пазухи стакан с гадательными пластинками, подошел к столику, совершил низкий поклон и, встряхнув стакан, произнес:

– Почтительно кланяюсь Небу и Земле, взываю к сокрытым силам природы, дабы они помогли сделать правильное предсказание, а добрые духи исполнили его. Настоящим верующий из рода Цзя, вследствие болезни своей матери, почтительно обращается с просьбой к четырем мудрецам – Фу-си, Вэнь-вану, Чжоу-гуну и Кун-цзы, чтобы они обратили на него свое милостивое внимание. Прошу вас, великие мудрецы, дайте мне способность проникнуть в глубокие тайны судьбы, и если она предназначила больной несчастье, я сообщу о несчастье, если ее ждет счастье – объявлю о счастье. Прежде всего прошу вас, пошлите мне триграммы, кои позволят предсказать, какие превращения ждут больную!

С этими словами он вытряхнул из стакана на блюдо одну пластинку.

– Первая триграмма, – сказал он, – «цзяо»!

Он снова потряс стакан и объявил, что выпала триграмма «дань». Третьей триграммой снова оказалась «цзяо».

Собрав гадательные пластинки, Мао Бань-сянь произнес:

– Итак, триграммы, говорящие о превращениях, объявлены, теперь прошу послать мне триграммы, по коим возможно предсказывать счастье и несчастье и составить гексаграмму.

Он снова вытащил три пластинки, и на всех оказались триграммы «дань».

Собрав пластинки, Мао Бань-сянь сел и сказал:

– Садитесь, садитесь, пожалуйста! Позвольте мне теперь подумать, что же получилось. В целом гексаграмма указывает, что «счастье еще не пришло». Триграмма, относящаяся к лицу, которое гадает, то есть к вам, выпала третьей, и предвещает она, что вы, брат, лишитесь богатства. Но сейчас вы гадаете о судьбе матери, поэтому нужно обращаться к первой триграмме. Эта триграмма показывает, что ваши родители повстречали какого-то злого духа. Пятая триграмма тоже связана со злым духом, а это значит, что у вашей матушки серьезная болезнь. Нет-нет! Ничего опасного не случится, так как стихия воды под первым циклическим знаком «цзы» и двенадцатым циклическим знаком «хай» скована, в действие вступила стихия дерева под третьим циклическим знаком «инь», в результате чего возник огонь. Триграмму, относящуюся к лицу, на которое гадают, можно истолковать в том смысле, что сын или внук все же победят злого духа. Через два дня злой дух из стихии воды под циклическим знаком «цзы» будет изгнан, и в день, обозначаемый одиннадцатым циклическим знаком «сюй», ваша матушка поправится. Только в триграмме, относящейся к отцу, есть измененное изображение злого духа, а это значит, что вашему батюшке тоже грозит что-то неприятное. Триграмма же, относящаяся к вам, предвещает несчастье более тяжелое, чем ограбление. В день, когда будет процветать стихия воды, а стихия земли придет в упадок, должна случиться неприятность для вас.

Мао Бань-сянь умолк и стал теребить бородку.

Сначала рассуждения гадателя казались Цзя Жуну нелепыми, и ему хотелось смеяться. Но уверенный тон Мао Бань-сяня смутил его. Испугавшись за судьбу отца, Цзя Жун с тревогой спросил гадателя:

– О том, что произошло, вы сказали совершенно точно, но все же чем больна моя мать?

– Судя по гексаграмме, болезнь вашей матушки вызвана борьбой стихии воды со стихией огня, а это значит, что в ее теле соединились жар и холод. Если вы хотите знать точно, чем она больна, придется погадать по книге «Взаимодействие стихий», потому что гадание на стеблях травы здесь не поможет.

– И вы знакомы со всеми этими видами гаданий? – поинтересовался Цзя Жун.

– Немного знаком.

Цзя Жун попросил его погадать и сообщил ему гороскоп матери. Тогда Мао Бань-сянь нарисовал круг, расставил символы духов и начал гадать. Оказалось, что на циклический знак «сюй» приходится дух белого тигра, в связи с чем гадатель сказал:

– Гадание говорит о «рассеянии души разума». Белый тигр является злым духом, но в периоды общего процветания действия его ограничены и он не может творить зла. Когда же начинает властвовать дух смерти, он, как настоящий голодный тигр, причиняет людям беды. При столкновении с ним душа разума в страхе стремится убежать и рассеяться. Получившееся у нас сочетание символов указывает, что душа разума улетела из тела, а печаль и сомнения остаются в нем. Если речь идет о болезни, то здесь можно предсказать смертельный исход, в отношении же судебной тяжбы – проигрыш дела. Обычно тигр выходит на добычу на закате солнца, из этого можно заключить, что болезнь возникла незадолго до наступления вечера. В толкованиях на подобное сочетание знаков сказано: «У всякого, кому при гадании выпало такое сочетание знаков, в жилище водится оборотень тигра или же имеется его образ». Если бы вы гадали о своем батюшке, я опять-таки сказал бы, что и ему грозит опасность. Об этом говорит сочетание знаков «тигр» и «солнце», ибо тигр при солнце причиняет зло мужчинам, а при луне – женщинам. Одним словом, гадание предвещает несчастье.

Не дослушав гадателя до конца, Цзя Жун от страха побледнел.

– Вы сказали правильно, учитель, – произнес он, – но только мне кажется, что это гадание не очень согласуется с первым. Все-таки грозит нам что-нибудь?

– Не торопитесь, – остановил его Мао Бань-сянь, – позвольте мне еще раз внимательно посмотреть!

Гадатель опустил голову, долго бормотал что-то себе под нос и вдруг воскликнул:

– Все обойдется хорошо, есть спасительная звезда! Гадание показывает, что добрый дух, которого вы видите над циклическим знаком «сы», принесет вам спасение. О таком сочетании знаков сказано: «Душа разума рассеивается, а душа тела возвращается». Сначала у вас будет горе, но оно сменится радостью. Ничего опасного не случится, нужно только быть настороже!

Цзя Жун уплатил гадателю, проводил его, а затем сообщил отцу, что, как показало гадание, болезнь госпожи Ю началась под вечер вследствие встречи с духом белого тигра.

– Ты же говорил, что позавчера вечером мать возвращалась домой через сад, – произнес Цзя Чжэнь. – Разве это не значит, что она и столкнулась там с тигром? Помнишь, вторая тетушка Фын-цзе ходила в сад, а по возвращении оттуда заболела? Она ничего особенного там не видела, но служанки, сопровождавшие ее, утверждали, будто видели на горке лохматое чудовище с огромными, как фонари, глазами, которое даже разговаривало с Фын-цзе и сильно напугало ее.

– Как же не помнить?! – воскликнул Цзя Жун. – Я еще слышал, как Бэй-мин рассказывал, будто Цин-вэнь после смерти стала духом-хранителем лотосов, растущих в саду, и потом, когда умирала барышня Линь Дай-юй, откуда-то слышалась музыка. Дай-юй наверняка стала духом-покровителем цветов. Плохо дело, если в нашем саду завелось столько привидений! Прежде, когда там находилось много людей и преобладала сила «света», они не могли причинить вреда; но сейчас сад обезлюдел, и, видимо, матушка, проходя по саду, растоптала какой-нибудь цветок, чем вызвала недовольство его духа-хранителя, или же повстречалась с нечистой силой. Предсказание все-таки точное.

– А не говорил гадатель, грозит ли нам какая-нибудь опасность? – спросил Цзя Чжэнь.

– Судя по его словам, матушка должна выздороветь в день, обозначаемый циклическим знаком «сюй», – ответил Цзя Жун. – Но он предупредил, что выздоровление может наступить на два дня раньше либо на два дня позже.

– В этом тоже есть какая-нибудь причина? – спросил Цзя Чжэнь.

– Нет, он просто сказал это из опасения, что слишком точное предсказание может вызвать у вас недоверие, – ответил Цзя Жун.