— Друг поступил бы именно так, — сказал Волк.

— Эмили тоже мне друг.

— Тем более. Не надо было уязвлять ее чувства.

— Это я уязвил ее чувства? Я? — спросил Финли тихо, что всегда было плохим предзнаменованием. — Я годами наблюдаю, как бедная девочка бегает за тобой, как на привязи. Что бы вас там ни связывало, из-за нее ты уже потерял жену, и вот теперь снова взялся за свое. Здесь одно из двух: либо ты хочешь ее, но не осмеливаешься сделать решающий шаг, либо тебе не хватает духу ее отпустить. Как бы там ни было, чтобы разрулить эту непростую ситуацию, у тебя осталось четыре дня.

Волк лишился дара речи. Раньше Финли всегда и во всем вставал на его сторону.

— Я пошел, мне в голову пришла мыслишка, надо ее проверить, — сказал Финли и встал.

— Я с тобой.

— Нет.

— В десять часов у нас планерка, будем обсуждать ход расследования, — возразил Волк.

— Прикрой меня, — горько улыбнулся Финли, с силой хлопнул Волка по плечу и вышел.

В девять часов пять минут он не ответил на звонок доктора Престон-Хилл и теперь ожидал телефонной взбучки от коммандера. После ухода Финли на душе было гадко; Бакстер, только что появившаяся в отделе, по дороге уже успела на кого-то наорать.

Эдмундс был поглощен своими мыслями. Последние десять минут он готовил бумаги, которые хотел обсудить с Волком, жаждая как можно быстрее увидеть его реакцию. Он собрал документы, еще раз прокрутил в голове вступительную тираду и направился к столу детектива.

— Гэбриэл Пул Младший, две тысячи девятый год, — заявил он.

Он надеялся, что в глазах коллеги мелькнет огонек понимания, но Волк лишь тяжело вздохнул, поднял глаза и окинул его нетерпеливым взглядом.

— Я должен его знать?

Отсутствие реакции с его стороны отнюдь не утешало, но Эдмундс с энтузиазмом продолжал:

— Думаю, должны — наследник империи по производству электроники, исчез из отельного люкса, тело так и не нашли. Ну, ничего не вспомнили?

— Послушай, не хочу тебе грубить, но обсуди это с кем-то другим? Я в этом деле тебе не товарищ.

Под ударами безразличия Волка уверенность Эдмундса пошатнулась. Он понял, что просто не сумел ничего объяснить.

— Простите, давайте я попробую еще раз. Я тут просматривал архивные дела…

— Я же тебе не велел!

— Да, действительно не велели, но я копался в хранилище в свободное время. Как бы там ни было, мне удалось кое-что найти…

— Ну уж нет! Если старший по званию отдает тебе приказ, ты его выполняешь, понятно? — заорал Волк, вскочил на ноги и все стали смотреть, как он будет ставить Эдмундса на место.

— Д-дайте мне объяснить, — заикаясь, произнес тот. Он не понимал, почему невинный разговор принял столь неприятный оборот, но не мог уйти, не получив ответа на свои вопросы. — Я действительно обнаружил кое-что важное.

Волк обогнул стол и подошел к нему. Эдмундс, подумав, что он решил его выслушать, протянул ему первый документ, но Билл выхватил у него из рук всю пачку и швырнул на пол. В ответ на это оскорбление со всех сторон посыпались глумливые смешки. К ним подошла Бакстер. Симмонс, вспомнив, что еще недавно был начальником, тоже встал.

— Мне нужно знать, зачем вам понадобились улики по делу Пула, — сказал Эдмундс.

Его голос стал громче, но задрожал, выдавая охватившее парня волнение.

— Что-то не нравится мне твой тон! — выкрикнул Волк и двинулся на нескладного молодого человека.

— А мне не нравится ваш ответ! — ответил Эдмундс, удивив всех вокруг, а заодно и себя. — Зачем вы затребовали эти материалы?

Волк схватил Эдмундса за горло и с силой ударил головой о стену совещательной комнаты. Матовое стекло пошло трещинами.

— Эй! — закричал Симмонс.

— Волк! — заорала Бакстер и бросилась их разнимать.

Детектив отпустил Эдмундса, по затылку которого текла тоненькая струйка темной крови. Эмили встала между ними.

— Волк! Что на тебя нашло? — рявкнула она ему в лицо.

— Скажи своему щенку, чтобы держался от меня подальше, — проревел он.

Эмили с трудом узнавала стоявшего перед ней человека, дико вращавшего глазами.

— Он больше не мой, — произнесла она. — Ты с ума сошел, Волк.

— Я с ума сошел? — вновь перешел он на крик с багровым, перекошенным от злобы лицом.

Бакстер уловила скрытую в его словах угрозу. Еще чуть-чуть и все узнают о тайне, которую она хранила столько лет. Эмили собралась с духом, в душе радуясь, что ей больше не придется притворяться.

Волк застыл в нерешительности.

— Вместо того чтобы разбрасываться обвинениями, пусть лучше займется делом! — выпалил он.

— Что он тебе сказал? — спросила Бакстер.

— Я вас ни в чем не обвинял, — вскинулся Эдмундс, — просто хотел помочь делу.

Пропустив начало конфликта, на пороге своего кабинета возникла Ванита.

— Что вы не поделили? — гаркнула Бакстер, обращаясь сразу к обоим.

— Чем копаться в моих старых делах, делал бы лучше свою работу!

— Ага! Да пошел ты! — ответил Эдмундс, опять повергнув всех в шок этим несвойственным ему ответом. Между пальцев в том месте, где он держался за голову, текла кровь.

Волк вновь бросился на парня, но Симмонс оттащил его назад. Бакстер наклонилась к Эдмундсу и прошептала:

— Ты правда копался в архиве?

— Я кое-что нашел.

— Ты все же меня не послушался.

— Я кое-что нашел, — повторил он.

— Ни в жизнь не поверю, что ты встанешь на его сторону, — сказал Волк.

— Не встану! — крикнула Бакстер. — Вы оба козлы, что один, что другой!

— Хватит!

В отделе повисла мертвая тишина. Ванита смертельно побледнела и подошла к скандалистам.

— Эдмундс, пусть кто-нибудь посмотрит, что у вас с головой. Бакстер, займитесь делами, которые вам поручены. А вас, Коукс, я с этого момента отстраняю от расследования.

— Не выйдет, — пренебрежительно бросил он.

— И кто же мне помешает? Уж не вы ли? Вон отсюда!

— Я согласен с Волком, коммандер, — выступил в защиту обидчика Эдмундс, — вы не можете его отстранить, без него мы не обойдемся.

— Внутренних конфликтов в отделе я не допущу, — сказала она Волку, — уходите, вам здесь больше делать нечего.

На мгновение все напряженно застыли и затаили дыхание, ожидая реакции Волка. Но тот, ко всеобщему разочарованию, лишь горько усмехнулся, вырвал руку из клещей Симмонса, похлопал Эдмундса по плечу и ушел.

На планерке, назначенной на десять утра и посвященной ходу расследования, кроме Симмонса и Ваниты никого не было. На доске, гордо возвышавшейся посреди совещательной комнаты, сложились в пазл двенадцать имен. К сожалению, идентификация последней жертвы, Роналда Эверетта, не стала тем откровением, на которое так надеялся Симмонс. Им по-прежнему не хватало какой-то детали.

— Стало быть, кроме нас больше никого, — улыбнулся Симмонс.

— А где детектив-сержант Шоу? — спросила она.

— Понятия не имею. Он не отвечает на мои звонки. Эдмундса увезла «скорая», наложить несколько швов, а Коукса вы от дела отстранили.

— Так уж вышло. Судя по тону, вы, Терренс, считаете, что я поступила плохо.

— Не то чтобы плохо, — ответил Симмонс, — просто… смело.

— От него одни проблемы. С учетом обстоятельств, винить его нельзя, но мы подошли к этапу, когда он не столько приносит пользу, сколько вредит.

— Положа руку на сердце, я с вами согласен, но проводить расследование в одиночку не в моих силах, — сказал он. — Верните хотя бы Бакстер.

— Не могу. После ее провала с Гэрландом это невозможно. Я дам вам в подмогу кого-то другого.

— У нас нет на это времени. Через два дня должна умереть Эшли Локлен, еще через два Коукс. А Бакстер в курсе этого дела и если вы не дадите ей им заниматься, это уже действительно будет плохо.

Ванита покачала головой и что-то прошептала.

— Ну хорошо, под вашу ответственность. Но я все равно остаюсь при своем мнении. Мои возражения будут соответствующим образом задокументированы.