— Ладно, вы тут поговорите о своем, — произнесла она и пошла вниз.

— Из того, что мы с ним старые друзья, — сказал Финли Бакстер, — еще не следует, что ты можешь доверять ему больше, чем любой другой канцелярской крысе. Придерживайся золотого правила: чтобы избежать проблем, по возможности держись от начальства подальше. Если он начнет тебя донимать, отправляй его ко мне.

Сна у Руша не было ни в одном глазу. Теребя серебряный крестик на шее, он уже который час вглядывался во мрак, думая о предстоящей операции. Гул в воздухе усиливался, по мере того как рестораны и бары центра Уимблдона заполняли кутилы, стараясь утопить в стакане всякие самоограничения, чтобы потом шататься от одного переполненного заведения к другому.

Руш вздохнул, протянул руку и включил ночник. Лампочка выхватила кусочек пола в комнате, которая на время стала его спальней. Отказавшись от надежды выспаться, он выбрался из спального мешка, быстро оделся и пошел искать какое-нибудь спиртное.

Томас повернулся на бок и похлопал рукой по одеялу рядом с собой. Открывать сразу глаза он не стал, первым делом пытаясь навести порядок в спутанных мыслях и вспомнить, приходила ли вообще сегодня Бакстер ночевать. Решив, наконец, что все же приходила, спустился на первый этаж и увидел ее крепко спящей перед телевизором. На экране само себя развлекало какое-то игровое шоу, рука Эмили сжимала ножку бокала. Остатки вина угрожающе подбирались к ободку.

Томас улыбнулся. Эмили выглядела такой безмятежной. Лицо расслабилось, с него исчезло вечно хмурое выражение, она свернулась калачиком, заняв всего треть дивана. Он наклонился, чтобы поднять ее на руки.

Она сдавленно застонала и не сдвинулась с места.

Он сместился чуть в сторону и попытался опять.

Может, она расположилась не под самым удобным углом, может, дали знать о себе спагетти, которые он приготовил на ужин, может, бадминтон дважды в неделю не настолько укреплял мышцы, как хотелось бы, но Томас, в конечном итоге, решил оставить Эмили в покое. Он накрыл ее любимым пледом, сделал немного теплее обогреватель, поцеловал ее в лоб и пошел обратно на второй этаж.

Воскресенье, 20 декабря 2015 года,

10 часов 15 минут утра

— Полный бред! — рявкнула Бакстер Ваните и бросила трубку.

Все утро лил дождь, действовавший на нервы и коверкавший приказы, пока она расставляла бойцов четырех приданных ей отрядов спецназа. Бакстер стояла на верхнем этаже многоярусной парковки, с которой сотрудникам ФБР открывался великолепный вид на расположенный по соседству отель. Она ринулась к Чейзу — сегодня он имел полное право красоваться в бронежилете и казался еще больше обычного.

— Вы отослали моего парня? — заорала она, пытаясь перекричать дождь.

Он повернулся к ней и с выражением скуки на лице ответил:

— Да, отослал, он нам больше не нужен, — небрежно бросил он, повернулся и направился к машине видеонаблюдения, — у нас все под контролем.

— Эй, я с вами разговариваю! — крикнула Бакстер, бросаясь за ним вдогонку.

— Послушайте, это здорово, что ваши предоставили нам в распоряжение своих людей и прочие ресурсы, но операцию проводит ФБР, и, если я правильно понял ваше начальство, вас здесь вообще быть не должно.

Бакстер открыла рот, чтобы возразить, но Чейз тут же продолжил:

— Не волнуйтесь, если нам удастся выудить из Грина какие-то важные сведения, мы, естественно, вам их перешлем.

— Перешлете? — переспросила Бакстер.

Они подошли к минивэну. Капли разошедшегося дождя, обрушиваясь на железную крышу, окутывали ее чем-то вроде тумана. Чейз потянул на себя ручку и отодвинул в сторону дверцу, за которой обнаружился ряд мониторов, показывавших изображения с трех разных камер, установленных в конференц-зале.

Бакстер вдруг поняла, почему ФБР больше не нуждалось в ее тайном агенте: Чейз со своими людьми нарушил ее приказ не соваться в отель.

— Какие же вы козлы!

— Как я уже говорил, у нас все под контролем, — произнес Чейз тоном, в котором не было даже намека на извинения, когда Эмили в ярости повернулась уйти.

— Бакстер! — позвал он. — Если я вдруг увижу, что вы или агент Руш пытаетесь как-то повлиять на ход моей операции, то прикажу своим людям задержать вас и посадить под замок.

Со стоянки детектив направилась к своей «Ауди», припаркованной на обочине улицы, села и взвыла от бессилия.

Руш, совершенно сухой, жевал шоколадное печенье и вежливо ждал, пока она выпустит пар.

— Ванита разрешила Чейзу взять на себя руководство операцией. Они понатыкали там камер. Митчелла отослали, и не только его, но и нас всех, — изложила она краткую версию событий.

— Но я-то на нее не работаю. Или она об этом забыла? — спросил Руш, в утешение протягивая Эмили кусочек печенья.

— Какая разница. Чейз пригрозил задержать нас и посадить под замок, если мы вмешаемся, и я считаю его в достаточной степени сволочным для того, чтобы выполнить это обещание.

— А я-то думал, мы все одна команда.

— С какой стати? — в отчаянии спросила Бакстер. — Мне очень не понравилось то, что сказал Чейз. У меня складывается стойкое впечатление, что ФБР собирается сцапать Грина, запихнуть в самолет и отправить прямиком в Штаты, а нам оставить лишь убирать за ним дерьмо.

Руш согласно кивнул. У него были ровно те же подозрения.

Они уставились на унылую картину перед ними.

— Выдвигаемся через двадцать восемь минут, — вздохнул Руш.

В окошко со стороны водителя постучали.

Бакстер испуганно повернулась и увидела перед собой улыбающуюся физиономию Эдмундса.

— Какого ч?..

Он обежал машину спереди, рванул на себя дверцу и тут увидел уставившегося на него Руша.

— Эдмундс, — представился Эдмундс и протянул мокрую ладонь.

— Руш, — ответил Руш, пожимая ее. — Давайте я… — предложил он, показывая на заднее сиденье. Он перебрался назад, давая Эдмундсу возможность сесть в салон и укрыться от дождя.

Рушу пришлось расчищать для себя место — он отодвинул древние кроссовки, промасленную коробку из-под китайской еды и длиннющую упаковку печенья.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Бакстер друга.

— Помогаю, — улыбнулся Эдмундс, — решил, что тебе может понадобиться помощь.

— Ты что, не помнишь, что я говорила? Мне не нужна ничья помощь.

— Это ты не помнишь. Ты тогда произнесла слова «пожалуйста» и «спасибо».

— О! — одобрительно кивнул Руш.

Эмили свирепо взглянула на него:

— Что «о!»?!

— Ну, вы становитесь вежливой, только когда лжете, — ответил агент и взглянул на Эдмундса за поддержкой.

— Именно, — согласился тот, — а вы замечали, как она кивает сама себе после особенно достойного ругательства, типа: «Классно у меня получилось»?

Руш расхохотался.

— Да, она ровно так и делает!

Они оба умолкли, стараясь прочесть новое выражение, появившееся на ее лице.

— Как ты нас нашел? — процедила сквозь стиснутые зубы она.

— У меня еще остались друзья в убойном, — сказал Эдмундс.

— А ты сам замечал, что при попытке соврать у тебя изо рта льется самое несуразное и идиотское дерьмо? — спросила Бакстер, сопровождая свои слова едва заметным кивком. — У тебя нет друзей в нашем отделе. Тебя там все ненавидят.

— Сурово, — сказал Эдмундс, — ну хорошо, у меня там друзей, может, и нет, зато есть у Финли. Он знал, что здесь что-то готовится.

— Ради всего святого! Только не говори мне, что ты впутал в эту историю еще и Финли!

— Он поехал парковать машину, — несколько виновато ответил Эдмундс.

— О боже, только не это!

— Ну, — весело сказал Эдмундс, — и чего мы здесь баклуши бьем?

На заднем сиденье скрипнула кожаная обивка.

— Из-за ФБР мы остались не у дел, — сказал Руш с очередным печеньем во рту, — нам надо знать, что там происходит, но они отправили человека Бакстер восвояси, а нас, вздумай мы вмешаться, пообещали взять под арест.