Он выключил свет и щелкнул выключателем продолговатого ультрафиолетового светильника, который зажужжал в его руках словно световой меч. Все сгрудились поближе к фиолетовому сиянию, отгонявшему тьму; отпечатки Волка ярко светились, покрывая как рукоять, так и ствол оружия.

— Все в них, правда? А теперь посмотрите на ствол Финли после такого же теста, — Джо повернул к ним ноутбук: относительно аккуратная линия отпечатков покрывала ручку, а на спусковом крючке лишь смазанный половинчатый отпечаток. — Только мне кажется, что они выглядят слишком аккуратными?

— Особенно для человека, который весь вечер пил не просыхая, — отметил Эдмундс.

— В первый раз ты так не подумал, — в укор Джо сказала Бакстер.

— Он мог схватить пистолет именно так, что кажется наиболее вероятным сценарием, когда его нашли в запертой комнате, — пожал плечами Джо. — Но вы просили меня искать что-нибудь, что может предположить обратное, поэтому я подумал, что вполне разумно предположить и другие варианты.

Бакстер поморщилась, возвращаясь в свою коробку.

— То же самое касается тела, — продолжил он, не обращая внимания на аудиторию, которой явно не нравилось его бессердечие. — Незначительные травмы, которые первоначально считались обычными шишками и ссадинами, которые он сам себе поставил, все же могут быть просто обычными шишками и ссадинами, которые он сам себе поставил. Единственная серьезная травма — носовой хрящ, но это совсем ни о чем не говорит, потому что Финли били по лицу почти столько же раз, сколько и Сондерса, — он рассмеялся.

Не смеялся больше никто.

— В любом случае кто-то очень постарался, чтобы замести следы. Комната — действительно место убийства, но это все, что нам известно на данный момент.

— Постарался или нет, это ничего не меняет, — сказал Волк команде, видя, как все поникли. — Следуем нашему первоначальному плану: мотив и оружие. Остальное не важно.

Покинув Новый Скотланд-Ярд, Кристиан поехал в Масвелл Хилл, чтобы проведать Мэгги, где она сообщила о своем намерении продать дом после завершения расследования, объяснив это тем, что для нее будет очень тяжело остаться и теперь она не смогла бы разместить своих внуков в той комнате, как того хотел Финли. Кристиан пообещал помочь ей с продажей дома и обосноваться на новом месте, когда придет время. А затем, в безнадежной попытке приободрить ее, он приготовил один из своих «знаменитых» омлетов с противным маслом из дрожжевого экстракта «Мармайт», который, как ни странно, на вкус оказался куда отвратнее, чем само название.

— Не твое, да? — спросил он, соскребая остатки с тарелки в мусорку. Тем временем Мэгги пила уже третий стакан воды.

— Не в этом дело. Я все не могу перебить его вкус у себя во рту, — засмеялась она.

— Знаешь, многие дамы были счастливы, когда я готовил им этот омлет на завтрак.

— Хоть одна пришла еще раз?

Кристиан поневоле задумался:

— Теперь, когда ты выставляешь все в таком свете…

Мэгги расхохоталась.

— У меня для тебя кое-что есть, — сказала она, вставая и исчезая в прихожей.

Немного погодя она вернулась с картонной коробкой, украшенной логотипом столичной полиции и напечатанной красными чернилами словом «УЛИКИ».

— Что это? — спросил Кристиан, нахмурившись.

— О, не обращай внимание на коробку. Фин постоянно таскал их с работы. Гараж ими забит. Тут старые фотографии, что-то из его полицейского барахла, пара вырезок из газет. Я подумала, что тебе бы хотелось, чтобы они были у тебя.

— Ты уверена? — спросил он, забирая коробку.

— Это всего лишь вещи, — сказала Мэгги. — Это не он.

В 12:14 Кристиан распрощался с Мэгги и вышел на солнечный свет с коробкой памятных вещей в руках. Один из соседей явно заработал пятьдесят фунтов, рассказав о комиссаре прессе, так как небольшое сборище журналистов окружило его «Лексус».

Нацепив улыбку на лицо, он подошел к машине.

— Господин комиссар, есть ли какие-либо существенные подвижки в расследовании?

— Ну-ну, вы же знаете, что я не могу говорить об этом, — усмехнулся он, пытаясь открыть заднюю дверь одной рукой.

— Что в коробке? Были ли найдены дополнительные улики?

— Или об этом, — ответил Кристиан. — Простите, — сказал он, протискиваясь мимо оператора, чтобы открыть водительскую дверь.

— Господин комиссар, вы можете сказать что-нибудь убийце детектива-сержанта Шоу?

Кристиан залез в машину и закрыл дверь. Он запустил двигатель и опустил окно, чтобы ответить.

— Сказать? Думаю… Я бы хотел сказать, что Финли был… Он был моим…

— Господин комиссар? — поторопил Кристиана репортер, когда тот задумался.

— Финли заслужил лучшую долю, — рассеянно бросил он, зажатый между собственными мыслями и вопросом. — И он, и Мэгги заслуживали лучшей доли, нежели, что выпала им. И жалкий трус, винновный в его смерти, заслуживает гореть вечно за то, что он сотворил… Вот и все.

Подняв окно у лиц застывших журналистов, Кристиан медленно тронулся.

Суббота, 9 января 2016 года

12:30

Волк посмотрелся в затонированное окно «Хонды Цивик».

Он перечитал адрес, который разузнал Блейк, и с сомнением поднял взгляд на симпатичный с виду многоквартирный дом. Не уходящий никуда со своего поста консьерж пристально наблюдал за ним и уже был готов предпринять что-то, когда Волк на протяжении двадцати минут в нерешительности стоял в коридоре. Наконец, сжимая в руках купленный на заправке букет, он вошел во вращающиеся двери и подошел к столу консьержа.

— Эшли Локлан, будьте добры, — он украдкой посмотрел на смятый стикер в руке, — квартира 114.

Мужчина за столом, казалось, не хотел излишне утруждать себя, поднимая телефон, будто бы он был свинцовым.

— Имя?

Волк собрался было ответить, но потом просто улыбнулся:

— Коукс. Просто Коукс.

Когда консьерж наконец узнал его, мужчина сел прямо и вбил номер, взбудораженный мыслью о том, чтобы внести свою небольшую лепту в воссоединение единственных выживших из списка Тряпичной куклы.

— Боюсь, никто не отвечает, — теперь, зная, что находится в присутствии местной знаменитости, он стал бесконечно более вежливым. — Но… Мне не стоит на самом деле говорить это — он заговорщически наклонился через стол. — Там в конце дороги есть детская площадка. Есть все шансы, что именно там ты их и найдешь.

Заплатив водителю, который, к счастью, принял и плату за проезд и вынужденные фотографии, Волк пошел по указанному им маршруту ко входу на приятную площадку для отдыха. Он прохаживался у площадки, вглядываясь в лица застывших на месте родителей, сердце было готово выпрыгнуть из груди, и наконец он увидел ее. Ее длинные светлые волосы выходили из-под вязанной шапки и ниспадали на плечи, она выглядела так же прекрасно, какой он ее себе запомнил. Она сидела на скамейке, а хорошо одетый мужчина игриво крутил маленького мальчика.

— Его может стошнить! — предупредила она мужчину с мягким акцентом уроженки Эдинбурга.

Ни единой мысли о том, что она будет ждать его возможного возвращения, в голове Волка не возникало. И у него не было никаких реальных желаний возобновить то, что было между ними в течение нескольких дней, появившись вот так вот из ниоткуда. Он просто хотел объясниться, объяснить, почему не выходил с ней на связь. Он чувствовал, что она в полной мере этого заслуживала. Мужчина стал подходить ближе.

Эшли действительно надеялась, что Джордана не вырвет на замшевые ботинки Теда, но все же не собиралась вмешиваться. Она никогда не видела его таким счастливым.

Женщина застегнула до конца воротник куртки, когда кто-то подошел к урне рядом. Когда незнакомец задержался там чуть дольше обычного, она повернулась, чтобы вопросительно улыбнуться ему.

— Мам! Смотри! — смеялся Джордан, немного позеленев.