Пахнущий намного лучше Волк обернулся в полотенце и полуголый прошел по участку Паддингтон-Грин в свою камеру, чтобы лечь спать.

Эдмундс потерял счет времени, пока работал при свете разбитой лампы, примотанной скотчем к верхней части газонокосилки. Оставив Тиу и Лейлу смотреть воскресное кино, он удалился в сад, чтобы продолжить работу. Он написал себе записку: напоминание, чтобы не забыть затребовать больше материалов по делу о группе, работавшей на складе верфи. Было проведено полностью независимое расследование по наркотикам, которое, как он теперь полагал, имело прямое отношение к их собственному. Он откинулся назад и потянулся, удовлетворенно щелкнув суставами, когда из дома раздался крик.

Ногой опрокинув стул, Эдмундс ринулся в дверь, побежав через темный сад в дом.

— Алекс! Алекс! — звала Тиа, она включила свет на кухне, держа в руках плачущую Лейлу.

Добежав до задней двери, он понял причину тревоги: грязные следы мокрых ботинок шли по линолеуму между ними от гостиной на кухню, где злоумышленник сделал праздный круг и вышел из комнаты.

— Кто-то был у нас дома! — едва дышала Тиа, укачивая и успокаивая Лейлу.

— Побудь тут, — сказал ей Эдмундс, открыв ящик для столовых приборов и достав нож.

Он зашел в дверной проем, и ему сделалось дурно, когда он увидел следы ботинок вокруг дивана, на котором спали его невеста и дочь. Почувствовав странный запах в воздухе, он пошел по следам вверх по лестнице. Проверив шкафы, он бросился обратно вниз, где запах усилился. Когда он вошел в прихожую, то услышал булькающий и шипящий звук. Переставленные кем-то в другое место и поставленные друг на друга коробки с уликами словно таяли.

Аккуратно обойдя растворяющуюся башню, он заглянул в ванную справа и прошел в сад перед домом. Подбежав к дороге, он не заметил ни единого признака движения на морозной улице. Простояв почти минуту и вглядываясь в темноту, он вернулся в дом. Там он пнул то немногое, что осталось от коробок, в надежде хоть что-нибудь спасти. Поспешив вернуться к семье, он достал телефон и набрал номер Бакстер.

— Кислота? — спросил Сондерс, когда Джо изучал липкую массу на полу дома Эдмундса.

Встряхнув пробирку в руке, криминалист поднес ее к свету, наблюдая, как болтающаяся жидкость постепенно краснела.

— О да, — ответил Джо, вставая.

— Они носили эту штуку рядом с Лейлой, — Эдмундс не мог скрыть отвращения на лице.

Волк изумленно смотрел, как Бакстер протянула руку, чтобы взять руку Эдмундса. Придя в дом, она прошла мимо Коукса и с тех пор старалась на него не смотреть.

— Они уехали к ее маме? — спросила она.

Эдмундс кивнул.

— Итак, сейчас же все считают, что взлом моей машине не был просто взломом моей машины, да? — спросил Сондерс. — Я… комиссар… теперь Эдмундс. Нас выцеливают.

— Что означает, что мы все ближе, — сказал Волк.

— Разве что ближе к ярлычку на большом пальце, — тихо отозвался Сондерс.

Все неодобрительно покосились на него.

— Что? — невинно спросил он. — Просто говорю. — Он обратился к Бакстер, чтобы сменить тему. — Волк сказал, что вчерашняя ночь была не лучшей для того, чтобы сидеть в больнице.

— А-а-ай! — застонал Эдмундс, когда она вонзилась ногтями в его кисть.

— Просто бесконечные ожидания чего-то, что так и не произошло, — пояснил он, чувствуя резкую перемену настроения в комнате. — Неуютно, — добавил он, не зная, стоит ли ему еще открывать рот или нет.

— А теперь еще раз, что он тебе сказал?! — спросила Бакстер, уставившись в глаза Волку.

Все повернулись к Сондерсу, и никто, включая Сондерса, толком не понимал, что он сказал не так.

— Э-э-э-э. Он сказал, что хотел… немного подремать, но не мог.

Челюсть Бакстер от возмущения отвисла.

— Я думаю, — начал Волк, наконец поняв в чем дело. — Он про ночь, которую мы провели в комнате ожидания.

— Ну… да, — растерянно пожал пдечами Сондерс.

— О, — вздохнула Бакстер. — Я не сидела там всю ночь.

— Она уехала примерно в…

— Одиннадцать? — неуверенно сказала Бакстер.

— …два. — Волк уставился на нее. — В две минуты двенадцатого.

— Ты же за мной не следил и ничего такого, верно? — натужно рассмеялась Бакстер.

— Боже, нет! — ответил Волк, закончив обмен репликами самым неестественным способом. Он не был уверен, что существует такое понятие, как «подозрительная тишина», но если такое существует, то повисла в комнате именно она.

— Интересно, что такого важного было в тех коробках? — он быстро переменил тему.

Джо выдохнул, смотря на лужу жижи у своих ног:

— К сожалению, мы никогда этого не узнаем.

Понедельник, 5 ноября 1979

Ночь Костров

21:14

Финли тяжело упал и проехался ладонями по бетону, дым, заполняя легкие, душил его изнутри. Пытаясь отдышаться, он почувствовал первые покалывания боли на руках. Одну его сторону окутывал теплый свет.

— Фин! — закричал Кристиан откуда-то сзади, его голос становился все громче. — Фин, поднимай свою жопу!

Под весом груза Кристиан, пошатываясь, прошел мимо: он нес несколько килограммовых мешков с сероватым порошком, которые бросил на верх растущей кучи. Финли встал на колени и начал собирать разбросанные вокруг мешки.

— Сколько еще? — задыхаясь, спросил он Кристиана, когда тот пришел к нему на выручку.

Но Кристиан не ответил, закинув на напарника мешки, которые он поднял с пола.

— Сколько еще? — повторил вопрос Финли.

— Я пошел обратно! — крикнул Кристиан, вынужденный прикрыть глаза, когда в дальнем конце здания раздался взрыв.

— Сколько еще?! — еще раз спросил Финли, но его напарник уже бежал назад к погрузочной платформе. — Ах! — он раздраженно скривился, почти упав на гору героина, когда скидывал свои мешки в общую кучу.

Перегруженный собственным грузом, Кристиан, пошатываясь, прошел мимо: несколько килограммовых мешков не совсем белого порошка, которые он сбросил поверх их растущей кучи. Финли встал на колени и начал собирать разбросанные вокруг сумки.

Совершенно истощенный, он оттолкнулся от горы и поспешил обратно внутрь, чтобы почось с остатками. Пройдя через деформированный металлический ставень, он обошел остов фургона и застыл, не в силах поверить в сцену, развернувшуюся перед ним: он стоял внизу металлической лестницы, куда сверху Кристиан подвозил ему на тележке мешки… но там не было никаких мешков.

И тележки не было.

И Кристиана не было.

— Ты чертов идиот! — выдохнул Финли, забираясь по крутой лестнице обратно в сердце пожара.

Прохладная погрузочная площадка придала Кристиану ложное чувство безопасности.

Капли пота стекали ему на глаза, а от тележки, которую он тащил по коридору, валил жар, будто от огромной печи. Когда Кристиан прошел самый дальний дверной проем и жар стал невыносим, мужчина решил повернуть назад, но в комнате позади него уже полыхал огонь. Дойдя до нужного места, Кристиан попытался перетащить тележку через тело в дверном проеме, случайно сместив его.

Он завалился в комнату и услышал, как гермозатвор с шумом захлопнулся за спиной.

— Твою мать! — закричал он.

Задняя стена полыхала, и Кристиан буквально чувствовал, как горят его глаза.

Натянув шарф на нос и рот, он стал бросать аккуратные пачки денег на тележку. Менее чем через тридцать секунд он уже стоял у плотно закрытого выхода. Обхватив руками металлическую ручку, он сначала услышал, как шипит его кожа, и только потом почувствовал это. Он закричал и обернулся к огню, завороженный тем, как тот перекатывался по потолку, приближаясь к нему.

Идея пришла к нему в голову: он достал пушку, которую ему передал Финли, и нацелил ее на петлю…

— Кристиан!

— Фин! — закашлялся он. — Фин, я в ловушке!

Раздалось несколько громких хлопков — это Фин тщетно пытался открыть дверь с той стороне.