— Знать-то знали, но компьютер не соизволил обнаружить второй банковский счет, открытый на имя Хадсон всего на десять месяцев. Пятого апреля две тысячи десятого года она положила на него наличными две с половиной тысячи фунтов стерлингов, — сказал Эдмундс, протягивая Симмонсу распечатку.

— В самом начале процесса над Халидом.

— Я проверил, в тот период она работала официанткой в пабе и получала совсем немного. Потом внесла еще две тысячи фунтов, а по прошествии двух недель еще пятьсот.

— Любопытно.

— Не любопытно, а подозрительно! — поправил коллегу Эдмундс. — Я проверил счета других жертв и обнаружил, что точно такие же суммы примерно в то же время снимал со своего счета Виджей Рэна.

— С какой стати брату Халида было платить ей пять штук?

— Вот это я и хотел бы у нее спросить.

— Давай. Отличная работа, Эдмундс.

В четыре часа дня Волк услышал, как сменились дежурившие у двери бойцы. Телевизор после утреннего инцидента выключили, хотя жест вышел чисто символическим, ведь они с Финли и Эндрю и без того прекрасно слышали, как внизу бушует заполонившее улицу море зрителей, полицейских машин и репортеров, готовых ринуться вперед, как только наскучит ждать.

Если не считать пары незначительных эпизодов, Форд в последнее время успокоился и вел себя тихо, предоставив детективам редкую возможность увидеть в нем человека, которым он был прежде. Во всяком случае, на фоне жаждущего крови флешмоба, собравшегося снаружи и с надеждой ожидавшего развития событий, настроен он был смело и решительно.

— Я уже позволил одному серийному убийце порушить всю мою жизнь и не дам другому решать, когда ее завершить.

— Молодец! — поощрил его Финли.

— Все, беру себя в руки, — ответил Форд, — сегодня для этого самое время.

Из предосторожности в комнате закрыли окна и опустили ставни. Несмотря на принесенный из холла внизу вентилятор, было невыносимо душно. Волк расстегнул пуговицы и закатал рукава.

— Все хотел тебя спросить, — сказал Форд, увидев у него на предплечье подживающий шрам, — откуда он у тебя?

— Да так… — ответил Волк.

— Этот ожог он получил, когда мэр Тернбл… — начал Финли, но умолк, не зная, стоит ли продолжать дальше.

— Значит, находясь рядом со мной, вы подвергаете себя смертельному риску, да? И вам плевать, что он может попросту взять и пульнуть сюда какой-нибудь ракетой?

Финли, явно упустивший из виду подобную возможность, озабоченно посмотрел на Волка.

— Мне в любом случае осталось недолго, — весело заявил тот, глядя на улицу сквозь щель в ставнях.

— Но я не хочу, чтобы из-за меня кто-то пострадал, — сказал Форд.

Волк вот уже пять минут наблюдал за группой из трех человек, которые привлекли его внимание тем, что сели в сторонке от остальных зевак и стали чего-то ждать. Двое из них принесли с собой большую холщовую сумку и положили ее на проезжую часть, благо улица была перекрыта. На глазах у Волка они напялили на головы маски животных, причем каждый свою. Вскоре к ним присоединились еще шесть человек.

— Финли! — позвал коллегу Волк, не отходя от окна. — Ты можешь связаться с полицейскими, которые дежурят внизу?

— Могу. А в чем дело?

— У нас проблема.

Два человека в рисованных масках обезьяны и орла присели на корточки, открыли сумку, вытащили из нее все необходимое и поднырнули под ленту полицейского ограждения.

— Детоубийца! — донесся до них слегка приглушенный голос.

— Это он не дал прикончить Киллера-Крематора! — заорал, вторя ему еще один голос, на этот раз женский.

Полицейские внизу быстро нейтрализовали двух человек, зашедших за ограждение, но остальные семь, воспользовавшись суматохой, вытащили из объемистой сумки несколько плакатов, транспарантов и мегафон, сосредоточив на себе все внимание журналистов. Над взвинченной толпой взлетел голос женщины с акульей маской на голове.

— Эндрю Форд заслуживает кары! — гремела она. — Если бы он не спас Киллеру-Крематору жизнь, Аннабель Адамс сейчас была бы жива!

Волк обернулся посмотреть, как на это отреагирует Форд, опасаясь, что тот снова сорвется. Но, к его удивлению, тот не двигался с места и лишь слушал, как на него обрушиваются с нападками. Финли, не зная что сказать, включил телевизор, нашел программу для детей и прибавил громкости, чтобы заглушить доносившийся снаружи гам. Большая, мрачная комната вдруг напомнила Волку убогую гостиную в квартире Форда.

— Помилуй дьявола, и Бог тебя накажет!

Протестующие принялись скандировать лозунг, не лишенный религиозного подтекста. Один из них что-то оживленно обсуждал с каким-то журналистом, а вожак митингующих даже предположил, что Форд с самого начала был связан с Халидом.

— Раньше тебе устраивали подобный бойкот? — спросил Волк Форда, не сводя глаз с притаившейся внизу угрозы.

— Тогда все было по-другому, — рассеянно ответил Форд. Затем перешел на едва слышный шепот и произнес: — Помилуй дьявола, и Бог тебя накажет… меня накажет.

Протестующих на улице окружили несколько полицейских, но поскольку они вели себя мирно, повода их разгонять у стражей порядка не было. Волк махнул Финли, чтобы тот тоже подошел к окну.

— Думаешь, его работа? — прошептал Финли, прочитав его мысли.

— Не знаю. Но здесь что-то не так.

— Если хочешь, я могу спуститься вниз и задать парочку вопросов, — предложил старый полицейский.

— Нет, ты с Фордом ладишь лучше, чем я, поэтому пойду я.

Детектив бросил последний взгляд на группу людей в масках и направился к двери.

— Волк, — сказал ему вдогонку Форд, — не оплошай.

Билл в ответ на его просьбу вежливо улыбнулся, пожал плечами, посмотрел на Финли и вышел. Когда он спустился на первый этаж, позвонил Эдмундс и рассказал о том, что ему удалось узнать об Эшли Локлен.

— Она согласна говорить только с тобой, — добавил молодой коллега.

— Я занят, — ответил Волк.

Выйдя из здания посольства, детектив не успел еще и шагу ступить, как к нему ринулась целая толпа журналистов. Он тут же пожалел, что не послал вместо себя Финли. Не обращая на них внимания, он поднырнул под ленту полицейского ограждения и сквозь плотный строй стал пробираться вперед, туда, где раздавались скандирующие голоса.

— Это для нас очень важно, — настаивал Эдмундс, — ведь Эшли Локлен может пролить свет на то, что вас всех связывает, и тогда у нас появится реальная возможность очертить круг подозреваемых.

— Ну хорошо. Пришли мне смс с ее номером. Я позвоню, как только освобожусь.

Волк дал отбой. Вокруг возмутителей спокойствия образовалось обширное пустое пространство. Вблизи их маски казались еще более зловещими: из-под неподвижных лиц доносились злобные голоса, за темными отверстиями в пластике полыхали бешеные глаза. На голове одного из них, самого устрашающего как по виду, так и по поведению, красовалась маска волка с разинутой пастью. Он поднял высоко над головой плакат и стал кружить вокруг остальных, агрессивно скандируя излюбленный лозунг. Волк обратил внимание, что буян слегка прихрамывает, наверняка из-за резиновой пули, недавно отскочившей от его филейной части.

Стараясь держаться подальше от этого воинственного типа, детектив подошел к женщине в акульей маске, по-прежнему державшей у рта мегафон, выхватил его из рук и швырнул о стену за спиной, где он разлетелся вдребезги с пронзительным электрическим визгом. Обличающие телекамеры жадно следили за каждым его шагом.

— Эй! Вы не имеете пра… Погодите-ка, вы ведь тот самый детектив? — спросила женщина, переходя на более женственный тон представительницы среднего класса.

— Что вы здесь делаете? — спросил Волк.

— Протестуем, — пожала плечами она.

Волк почувствовал, что лицо под маской акулы расплылось в самодовольной улыбке, но остался совершенно бесстрастным.

— Да расслабьтесь вы, боже правый! — воскликнула женщина, снимая маску. — Если честно, я и сама не знаю, что мы здесь делаем. Как и остальные. Есть один сайт, там помещают объявления о всевозможных флешмобах, приглашают девчонок изображать у отелей фанаток для рекламы молодежных рок-групп и все такое прочее. Сегодня там появилось предложение организовать протест.