Прислушиваясь к переговорам групп, Дамьен присоединился к массе, рвавшейся как можно быстрее оказаться на свежем воздухе. Держась за раненое плечо, он двинулся против течения к истокам этой нескончаемой человеческой реки.

В ухе оглушительно затрещали помехи.

Через секунду Руш увидел впереди на полу темный силуэт и разглядел за стеной быстро мелькавших ног полицейского в бронежилете, лежавшего лицом вниз у вершины ленты эскалатора.

— Черт!

Он оглянулся на море людей, растекавшееся по всем имеющимся выходам.

Получив немного больше пространства для маневра, пассажиры теперь шагом двигались в ожидавшую их ночь.

Время было на исходе.

Руш наугад врезался в толпу и стал прокладывать путь, отчаянно пытаясь отыскать Китона.

— Ранен полицейский! Ранен полицейский! Наверху у эскалатора Бакерлу, — сообщила по рации Бакстер. Щупая его пульс, она осознала, что это был специальный агент Чейз.

Пульса не было.

У каждого из выходов одиноко маячил агент ФБР, пытавшийся решить непосильную задачу и вычленить из армии двигавшихся ему навстречу людей одно-единственное лицо. Персонал лондонской подземки, со своей стороны, сдерживал натиск недовольных пассажиров у входа на станцию.

Из сотен тех, кто торопился оказаться отсюда как можно дальше, на Эмили оглянулся только один.

— Китон в десяти метрах от выхода 3! — сообщила она членам своей команды. — Не… дайте… ему… уйти!

Она стала проталкиваться дальше вперед и испытала чувство огромного облегчения, увидев, что за рядом открытых турникетов к Китону кратчайшим путем пробивается Руш.

— Руш! — позвала она.

Но он был слишком далеко, чтобы ее услышать.

Руш заметил человека со шрамом на щеке, каждые пару секунд оглядывавшегося назад.

А тот его не заметил.

Следуя вывескам, указывающим выходы на Риджент-стрит, Сент-Джеймс и Эрос, Дамьен был от него всего в нескольких метрах, когда толпа хлынула через выход на улицу в набиравший силу буран.

— Китон! — показал на него Руш и даже попытался крикнуть, но его хриплый шепот так и не достиг цели. — Это Китон!

Агент ФБР его не услышал — в отличие от самого Китона, который опять оглянулся посмотреть, далеко ли преследователи.

Китон опустил голову, прошел всего в нескольких дюймах от агента, вышел в стылую ночь и тут же побежал. Руш увидел в его руке какой-то черный предмет.

Руш поднялся по ступеням и смешался с хаотичной массой народа. На фоне культовых неоновых огней выделялись силуэтом металлические крылья Антероса. Выплеснувшись на улицу, эвакуированные полностью парализовали уличное движение — огни машин тянулись во все стороны, насколько хватало глаз.

С беззвездного неба без конца сыпался снег, голубоватый от мигалок экстренных служб. Холодный воздух обжег Рушу грудь. Он резко, мучительно кашлянул, увидел на руке несколько водянистых капелек крови и в этот момент заметил Китона, бежавшего по Риджент-стрит в юго-восточном направлении.

Руш бросился за ним по заполненной народом мостовой, лавируя между огромными куртками и тяжелыми пакетами с покупками. Из его рукава стекала тоненькая струйка крови, оставлявшая на снегу извилистый след, будто специально для Бакстер.

Бакстер ждала, когда в яростных переговорах по рации образуется пауза.

Ей казалось, что одновременно завыли все сирены города. Наушник разрывался от лихорадочных сообщений агентов СО15, подбиравшихся к еще одному террористу.

— Запрашиваю поддержку с воздуха! — запыхавшись, прокричала она в рацию. — Старший инспектор Бакстер… преследую… Лукаса Китона… Риджент-стрит… Двигаюсь по направлению к парку.

Отставая от него где-то на двадцать метров, она пересекла перекресток с Пэлл-Мэлл, чуть не столкнулась со скутером, решившим объехать намертво застрявшие в пробке автомобили, а когда выбежала на площадь Ватерлоо, из снежной пелены грозно выступили обосновавшиеся на ней бронзовые фигуры.

Бакстер пронеслась между ними. В ухе надрывалась рация, пытаясь пробиться до ее слуха сквозь завывание ветра. Она подбежала к лестнице, уходившей в темный провал Сент-Джеймского парка.

— Подозреваемого не наблюдаю! — зазвучал в ухе голос, когда она переключилась на канал участников другой операции. — Его кто-нибудь видит? Кто-нибудь видит его?

— Подтверждаю: северо-восточная оконечность площади… Прицельный выстрел невозможен.

Руш не мог дышать и все больше отставал от Китона, призрачный силуэт которого теперь маячил на пределе видимости.

Внезапно ночной воздух прорезал рев лопастей вертолета, с неба упал ослепительный луч прожектора, метнулся к входу в парк и озарил стража, охранявшего вход, — потемневшего бронзового падшего ангела. Азазеля.

Потом двинулся дальше и стал шарить из стороны в сторону, пытаясь нащупать Китона. Шагая по девственно чистой белой поверхности, Руш оставлял темные следы. Впереди склонились над обледенелым прудом тяжелые от снега плакучие ивы — их будто манила вода, чтобы заморозить, когда они будут жадно пить.

Город исчез, за пределами парка не было видно ничего, кроме бурана. Когда они вышли на открытое пространство, Руш вытащил из пистолета обойму и вставил новую.

Потом остановился и прицелился. Замерзший пруд отражал свет прожектора, озаряя небеса. Теперь Китон представлял собой лишь тень, уменьшавшуюся с каждой секундой.

Превозмогая боль в груди, Руш вытянул руку и взял удалявшуюся фигуру на мушку. Поскольку ему в лицо дул ветер, агент, учитывая его направление и скорость, скорректировал линию огня и застыл, дожидаясь момента, когда на цель упадет свет прожектора.

Потом выдохнул, чтобы придать руке устойчивость, и медленно-медленно нажал на спусковой крючок.

— Огонь!

— Пострадал гражданский! Цель ранена… Визуального контакта нет. Повторяю: визуального контакта нет.

Бакстер шла по ярко-красному следу на снегу, прислушиваясь к переговорам коллег из СО15. В пурге хлестнул выстрел. Она видела, как впереди остановился Руш, но Китона от нее скрывала белая пелена.

У Эмили саднило горло, она перевела дух и бросилась вперед.

Китон, выхваченный из тьмы дрожащим кругом света, тут же упал на землю.

Руш подошел к раненому, который отчаянно пытался дотянуться до лежавшего в нескольких футах от него устройства; с каждым долгим, конвульсивным выдохом изо рта лежавшего ничком Китона вырывались облачка пара, напоминавшие клубы дыма.

— Руш! — донесся издали едва слышный голос Бакстер.

Он поднял голову и увидел, что она бежит к ним.

Китон все полз к маленькому черному прибору. Руш нагнулся, поднял его и увидел, что это мобильный телефон.

Он озадаченно его перевернул, взглянул на дисплей, через несколько мгновений отшвырнул аппарат и со свирепым выражением на лице повернулся к Китону.

В двух метрах от них, на медленно заметаемом снегом экране шел ролик, предназначавшийся десяткам миллионов зрителей по всему миру.

На записи продолжительностью в сорок шесть секунд плачущий, но ничуть не раскаявшийся Китон брал на себя ответственность за все преступления, при этом показывая фотографии своих близких с их именами и датами смерти… Ни разу он не упомянул об Алексее Грине и его возлюбленной невесте.

— Руш! Он нам нужен живым! Живым! — завопила Бакстер, увидев, что напарник приставил к виску миллионера пистолет.

Освещенное ярким прожектором действо на утопающей во мраке сцене.

— Где пульт? — едва услышала она сквозь тарахтение кружившего наверху вертолета вопрос Руша, который осознал, что у них так и нет устройства, приводящего в действие бомбы.

До цели ей оставалось совсем чуть-чуть.

— Огонь на поражение! Огонь на поражение! — послышалось в наушнике. — Подозреваемый обезврежен.

Руш с силой ударил Китона рукояткой тяжелого оружия, но тот лишь улыбнулся, показав окровавленные зубы. Снег под ним побагровел.