Хлопнула дверь — резко и неприятно. На крыльцо выбежал Хейнкир, Ройберов оруженосец.

— Господа! Сеньору плохо! Он помирает!.. С ним был Ондик и…

Снова скрипнула дверь, и в проеме показался Ондик. Старый слуга осенил себя Гилфинговым кругом и трясущимися губами тихо произнес:

— Маг был прав… Проклятие подействовало нынче…

Вдруг Ройбер выплеснул пиво в лицо кузену:

— Довольно! Хватит! Ты, подлец, отравил его!

Руватег медленно стер с лица липкую пленку и прошипел:

— Колстир… и вы двое… вы слышали… Мой братец Ройбер обвиняет меня… Я требую Гилфингова суда! Здесь! Сейчас! Немедленно! Бери меч, братец! Бери!.. Брось это полено и бери меч!.. Если откажешься, ты трус и недостоин владеть Марнотом. А если согласишься, я убью тебя — слышишь? Гилфингом клянусь, убью — и все же обойду тебя, сопляк, в наследстве!..

Ондик с Хейнкиром сошли с крыльца, но вступать в спор господ не рискнули. Еще несколько слуг и латников, привлеченные, должно быть, резкими голосами, показались во дворе, да так и замерли, не решаясь ни вмешаться, ни улизнуть…

— Ну как? — На лице Руватега снова играла усмешка. — Что скажешь, братец? Каким из возможных путей я вступлю во владение наследством Марнотов? Убив тебя? Или ты согласен проваливать на все четыре стороны? Выбирай…

— Гилфингов суд… — подал наконец голос младший кузен. — Я согласен. Я убью тебя и сделаю это с удовольствием. Ты сам виноват, что потребовал Гилфингова суда… Хейнкир, мой меч! Ондик, подай ублюдку его оружие.

— О, наш мальчуган верит в справедливость Гилфинга Светлого, — произнес Руватег. — Нет, малыш, не надейся. Я всегда был сильнее тебя… А нынче я покажу тебе один приемчик… Весьма эффективный приемчик, поверь! Но только — какая жалость! — ты уже не сможешь воспользоваться сегодняшним уроком…

— Остановитесь! — прогремело над двориком.

— …итесь! …итесь! …итесь! — отразилось эхо от мрачных стен.

На крыльце появилась странная фигура — такая огромная, что, казалось удивительным, как этот гигант протиснулся в двери. Над неправдоподобно массивными плечами масляно отсвечивала надраенным металлом маска, пластинчатая борода опускалась на бочкообразную грудь, покрытую багряным бархатом…

— Остановитесь и выслушайте меня.

На минуту воцарилась тишина, и лишь отголоски зычного баса бродили по двору, отражаясь от мрачных стен. Первым пришел в себя Руватег.

— Кто этот балаганный фигляр? Эй, ты! Как смеешь вмешиваться в Гилфингов суд?! — выкрикнул он, но голос сеньора, всегда зычный и уверенный, показался писком в сравнении с громоподобными раскатами гиганта.

— Я — Золотая Маска! — объявил пришелец. — Я не стану мешать Гилфингову суду, предатель и убийца Руватег, недостойный именоваться ок-Марнотом! Но сперва объясню этим добрым людям, почему ты нынче будешь сражен. Молчи! И слушай! Все слушайте!

В тесном пространстве внутреннего дворика воцарилась такая тишина, что, когда ок-Ведлис икнул, этот звук многих заставил вздрогнуть…

— Слушайте все! — повторил Золотая Маска. — Сэр Эрлон был отравлен. Не было никакого проклятия, никакого чародейства. Обычный яд, составленный из обычных веществ, хорошо известных поварам и алхимикам, аптекарям и знахарям… Накануне похода в Крейн проницательный сэр Ройбер ок-Марнот, следуя совету колдуна из Мирены, обнаружил тайник отравителя и унес оттуда некое вещество, именуемое Гангмаровой желчью… Ты молчишь, господин Руватег? Мои слова может подтвердить аптекарь из Эгилара, отказавшийся продать тебе упомянутый ингредиент, а также аптекарева дочка, у которой ты выманил Гангмарову желчь хитростью — ведь без Желчи ты не мог изготовить новую порцию отравы. В Крейне нанятые тобой люди устроили подобие алтаря чернокнижников — жалкую подделку! Последнего из собственных наймитов ты убил, чтобы он не сознался, по чьему наущению его шайка заняла Крейн. Ты молчишь, господин Руватег? Итак, когда проклятие — придуманное тобой проклятие — как будто подтвердилось в Крейне, ты поведал о сроке в три месяца, после которого проклятый рискует все же помереть… и лишь слова мага на вчерашнем пиру заставили тебя действовать быстрее, нежели ты задумывал, верно? Ты все еще молчишь, господин Руватег?

— Это ты! — взвыл отравитель. — Ты, колдунишка! Я убью тебя! Я убью тебя вслед за братцем Ройбером! Довольно слов!

И Руватег бросился, размахивая мечом, к младшему ок-Марноту. Тот встретил атаку встречным выпадом. Клинки встретились с лязгом и скрежетом… Руватег с искаженным от ярости лицом наносил удар за ударом, клинок пел в его руках — Ройбер методично защищался, он явно проигрывал и время от времени отступал, кружа и стараясь не оказаться прижатым к стене. Прошла минута… другая… Один из выпадов Руватега достиг цели, затем еще раз — на левой руке и плече Ройбера показалась кровь. Раны были неопасными, но, должно быть, причиняли рыцарю боль. Морщась, Ройбер отступил. На этот раз и Руватег сделал шаг назад. Переведя дыхание, он заявил с прежней ухмылкой:

— Ну вот и все. Теперь обещанный приемчик… и я — господин Марнота.

— Ты не получишь Марнота, предатель, — на крыльце рядом с огромным Золотой Маской возникла сутулая тощая фигура сэра Эрлона, старик выглядел особенно хрупким рядом с гигантом в багровой мантии. — Убей его, сын.

Бойцы снова шагнули навстречу друг другу… Внезапно Руватег пошатнулся, опуская оружие, улыбка покинула мгновенно побелевшее лицо — и клинок Ройбера, не встретив сопротивления, с хрустом вошел в грудь кудрявого рыцаря…

Возы и фургоны весело катили по дороге. Хотя колеи изобиловали ухабами, повозки почти не подпрыгивали на кочках — они были тяжело нагружены зерном и овощами. В континентальной части королевства этих продуктов производилось с избытком и, направляясь на побережье, купцы из Мирены запаслись ими. Это было куда выгодней, чем везти деньги. Эфин, Лотрик и другие уже подсчитывали грядущие барыши — на тот случай, если товары из Эгилара удастся продать в Ливде либо другом крупном порту.

Во главе каравана под знаменем с медведями ехал Ройбер ок-Марнот — из благодарности за спасение отца рыцарь обещал проводить Пекондора Великолепного до самых ворот Мирены, «а если понадобится, то и до самого порога его собственного дома» — так выразился сей достойный дворянин. Сам Великолепный гордо восседал на облучке первого фургона и деловито натирал каким-то вонючим составом зажатое между колен забрало гномьего шлема. Лошадьми правил Лотрик Корель. Шкипер что-то ворчал вполголоса и демонстративно отворачивался от приятеля. Наконец не выдержал и спросил:

— Что за смрадное дерьмо у тебя такое? Воняет, как дохлый гоблин.

— Можно подумать, тебе приходилось нюхать дохлых гоблинов, — невозмутимо ответствовал Пекондор.

— Ну и приходилось, чтоб мне лопнуть! Когда служил его светлости графу Карикану. Тьфу! Ну и вонь! Словно Гангмар на…л.

— Примерно так оно и есть. Это Гангмарова желчь, дружище, — ухмыльнулся Томен, — ее нечасто используют в качестве компонента отравы, обычно — как вот я сейчас — чтобы медь начищать. Пока сухая, так еще ничего, а как намочишь и с мелом смешаешь — этакий запашок.

— Вот уж воистину, Гангмарова желчь… Ну три, три свою медную харю… Возишься с ней, как дурень с погремушкой!

Томен с Лотриком уже успели определиться с процентом прибыли от совместного участия в торговой экспедиции, причем Лотрик остался слегка недоволен — так что теперь шкипер вовсе не считал себя обязанным угождать компаньону.

— Дурень, не дурень, — чародей сохранял благодушное настроение, ругань моряка его абсолютно не задевала, — а Золотая Маска был куда как эффектен в Марноте.

— Ну уж эффектен… Вот ты мне скажи, на кой ляд тебе понадобилось потеть в сбруе Золотой Маски? Ведь тот рыцарь, Гангмар его забери, узнал тебя тотчас? Верно же? Узнал?

Ройбер ок-Марнот, прислушивавшийся к беседе попутчиков, придержал коня и обернулся: