Гедор снова наполнил кружки.

— За жизнь! Кто бы ни восседал на тронах в Энгре и Ванетинии, какие бы войны ни гремели в Мире, а этот город будет процветать. Это мой город! Выпей… выпей, Джейем, за мой город, за моего сына! За то, что жизнь продолжается!

Потом они, уже как добрые приятели, отправились поглядеть на младенца. Хромой улыбался счастливой Деле — молодая мама знала, кому обязана своим сиротством, однако не имела представления о том, какую роль сыграл в гибели отца Хромой. Она тоже улыбалась земляку ливдинцу и гордо демонстрировала сопящего малыша. А Джейем Геведский разглядывал красное сморщенное личико и думал, что этот крошечный человечек переменил Мясника сильней, чем меч из стали с красноватым отливом изменил его самого — Хромого. Человек и меч, вот что имеет значение в Мире.

На лестнице зашумели, Хромой разобрал голос Селезня:

— Здесь он, верно, у супружницы сейчас. Потому и надо теперь тревожить. Дитю покой требуется.

— Да как же… Мы ж не своей охотой, мы ж по делу, — бубнил густой низкий голос, — изволь-ка доброго мастера покликать!

— Ты нужен этому городу, — ухмылка Хромого сделалась шире, — добрый мастер Гедор.

— Ступай уж, пока Увин не растревожил маленького Алекиана, — напутствовала мужа Денарелла. — Хромой, зайдешь еще? Расскажешь, как дела у нас в Ливде?

Кузнецкий старшина не думал шуметь, просто, когда привыкаешь разговаривать в кузнице, где вечно шумят меха и стучат молоты, поневоле разучишься соизмерять силу голоса. С Увином в «Золотую бочку» явились еще двое членов Совета, но слышно было лишь кузнеца. Остальные говорили тише, да и вперед не лезли, топтались позади.

— Мастер Гедор! — обрадовался Увин, завидев Мясниика. — Вот ты где! А уж мы-то обыскались! Идем-ка с нами, сделай милость! Уж больно нынче денек беспокойный выдался, не управиться нам.

Всей толпой вышли на улицу, тут Хромого окликнул отец:

— Сынок, я не сомневался, что разыщу тебя здесь! Стоило мне узнать, где находится здешняя пивнуха, как я направился сюда — и не ошибся!

— Видишь ли, папа, я…

— Ни слова больше, не нужно оправдываться, ведь я тебя не упрекаю! Да, ведь это тот самый славный малый, что покалечил дурня ок-Рейселя! Разумеется, нужно быть неблагодарной скотиной, чтоб не выпить с ним. Однако сейчас нам пора. Его императорское величество пока не пришел в себя, но мы все… гм… молимся о его здравии, и, как только он окажется достаточно бодр, нам предоставят аудиенцию. Ты же знаешь, нам есть, что сказать его величеству.

Пока Кари болтал, Аньг, который неотступно следовал за Счастливчиком, улыбался и с любопытством глядел по сторонам, подмигивал горожанкам, обменивался шуточками с солдатами. От прежней апатии не осталось и следа, Аньг снова сделался веселым и резвым.

Тем временем мастер Увин нашептывал Мяснику, что его императорское величество разместили в прежней кордегардии, в том самом домике, где прежде проживала стража сеньора ок-Дрейса. Теперь никому не нужное здание купил мастер Гедор… и, кстати, скоро он купит у общины еще несколько строений и пустующих участков. Купит, можете быть уверены! Когда вольный город Вейвер сделается богатым, земля в черте стен крепко подорожает!

Так вот, этот тощий морщинистый маг в зеленом потребовал, чтобы его величество разместили в небольшом, но прочном здании, которое легко охранять, ничего лучшего не сыскали.

— Дом твой, но уж всему городу нужда такая выпала, что домик отдали этим, с гербами, хозяина не спросивши, — пробурчал, оправдываясь, Увин.

— Хорошо, — кивнул Мясник. — Правильно рассудили. Раз городу нужно, значит, так и будет. Я ж теперь в общине, я ж для всех готов стараться. Погоди-ка, мастер… Выходит, его величество — мой гость? Это славно!

Гедор подумал, что не станет селиться с семьей в бывшей кордегардии, как собирался. Нет, он откроет там второй постоялый двор и назовет его «С императором Алекианом»… или «У императора Алекиана» или еще как-то в этом роде. Дом, в котором жил император! Это хорошая рекомендация для постоялого двора.

После того, как Велитиан назвал себя, молчание длилось довольно долго. Такую новость нужно осмыслить, на это требуется время. Когда Алекиан официально объявил о смерти брата, никто и не подумал, что он врал — не было оснований сомневаться в смерти мятежного принца. Тем не менее, если Вель не лжет, в обмане, исходящем из Ванетинии, имеется понятный смысл. Еще бы, если претендент на трон не узнанным шляется по Миру, Алекиану удобней делать вид, что брат мертв…

Деймут вгляделся в лицо послушника, пытался вспомнить принца и определить, похож ли. А ведь Гангмар его знает, этот паренек в самом деле может оказаться именно тем мальцом принцем, которого Деймут видел в столице несколько лет назад. В таком случае… в таком случае нужно извлечь максимум выгоды из этого положения!

— Если ты Велитиан, — нарушил молчание анноврец, — мой долг сопроводить тебя в Ванетинию.

— Я сам отправлюсь с ним, — тут же вставил Брак. — А вашему величеству необходимо поспешить в собственное королевство, простите мою дерзость. Враг вторгся в Анновр и…

— Вот именно! — Деймут заговорил уверенней. — Я не верну его брату, пока не получу помощь против гномов. Да, ведь там и эльфы!

Тут и Аллок Ллиннот, до сих пор слушавший перепалку людей с ухмылкой, кое о чем вспомнил.

— Эй, люди, — громко произнес князь, — погодите! Мои братья в самом деле в Анновре, идут сюда в войске гномов. Если мы заключаем перемирие, они должны безопасно пройти сюда, а вы делайте с коротышками что хотите… Что?

Лицо Деймута скривилось, он давился смехом, потом не смог сдержаться и захохотал. Все остальные глядели на короля, недоумевая, чему он так рад.

— Эльф… — с трудом выдавил из себя король. — Князь, тебя обманули, обвели вокруг пальца! Вокруг толстого и короткого гномьего пальца! Коротышки не идут сюда! Так вот почему вы, нелюди, так осмелели!

— Мы смелые, — вставил Ллиннот. Он все еще не понимал.

— Тебя обманули, эльф. Гномы вовсе не идут сюда. Они пробиваются к Малым горам, понял? Разрушают, жгут и грабят на моей земле, там, на юге! Пока я теряю время и людей здесь, на севере!

Деймут больше не смеялся, он был зол.

— Понимаешь, ты, эльф? Гномы обещали тебе, что придут на помощь, ударят нам в спину? А карлики воспользовались тем, что лучшие рыцари империи сражаются здесь с вами, а сами обделывают свои делишки.

— Делишки?

— Я думаю, Грабедору очень приспичило наказать Гравелина Серебро, который укрылся в Малых горах. А на меня и на тебя ему плевать. Но он положит твоих братьев на моей земле! Он использует нас всех в собственных целях. Вот пакостный карлик!

Аллок уставился на человека. Он думал и, как подобает эльфу, делал это очень быстро.

— А ведь ты прав, человек.

— Еще бы, Гангмар возьми всех гномов, и тебя вместе с ними! — взорвался король. — Еще бы, я прав, да это же ясно, как день! Поэтому мне нужен Велитиан! Слышишь, парень? Ты отправишься со мной в Анновр!

— Не «парень», а «ваше высочество», король Деймут, — неожиданно подал голос Велитиан. — Я готов отправиться с тобой при одном условии. Если я буду сражаться с нелюдями. Я не стану заложником, я воин. Спроси тех, кто пришел со мной с севера, они подтвердят.

Деймут задумчиво глянул на принца. Что правда, то правда, если король Анновра считает, что Вель не самозванец, то и обращаться к нему следует: «ваше высочество».

— Мы живы лишь благодаря этому юноше, кем бы он ни был, — твердо заявил Брак. — Он вывел братьев из окружения, потом спас от верной смерти гарнизон Феллиоста, да и в ночном сражении — разве не наше появление спасло армию? Спросите любого из своих латников, кого они благодарят за спасение от злой погибели?

— Это верно, так и есть, — вставил дворянин из Неллы. Ему захотелось возразить чересчур самоуверенному Деймуту. — Наши солдаты считают его даром Гилфинговым, едва не молятся на этого юношу… кем бы он ни оказался.