Ингви окинул взглядом черные скалы — здесь склоны утесов уже расступились, старая тропа лежала в широком ложе между пологих откосов, а впереди виднелись осыпавшиеся стены, позади которых к небу возносились башни. Снизу, с тропы было видно три. Или, возможно, четыре — солнце било в глаза, и яркий свет мешал разглядеть очертания древней крепости.

— Ну что, вперед? — король первым зашагал к проему в руинах.

Когда-то замок отделял от склона неглубокий ров, выдолбленный в камне. Наверное, попасть в цитадель можно было по подвесному мосту, а теперь ров был засыпан, превратился в длинное углубление, заваленное каменной крошкой и поросшее все теми же серыми побегами, которые пробились в скалах, а от предвратных укреплений и ворот не осталось вовсе ничего. Ингви вошел в широкий проем между остатков стены и оказался во дворе. Здесь оказалось на удивление пустынно — ни груд щебня, ни вездесущих колючих растений, странно напоминающих ковыль Ничейных Полей. Черные плиты, которыми был вымощен двор замка, казались чисто подметенными и вымытыми, гладкие, отлично пригнанные друг к дружке, время не сумело повредить отесанному камню.

Двор окружали стены — остатки жилых строений, служебных построек, основания башен. Башни возносились над головой, здесь они заслоняли небо, но счесть их число было по-прежнему затруднительно. Замок был настолько сильно разрушен, что теперь уж казалось невозможным определить конфигурацию и прежнее назначение построек. Пришельцы стояли посреди лабиринта стен различной высоты. С открытой площадки, на которой они остановились, уводили больше десятка дверных проемов, проходов между остатками строений и дыр, пробитых в разное время. Здесь наверняка были и следы погрома, учиненного князьями Ллуильды три века назад, и повреждения, нанесенные руинам новыми кладоискателями. Современники словно боялись завалить гладкие плиты двора обломками камня, выломанные куски они аккуратно складывали штабелями в тех местах, где трудились. Возможно, в этом и был определенный смысл — отметить таким образом проверенные участки.

Пришельцы озирались, запрокидывая головы. Пытались разглядеть башни, которые приметили прежде, издалека.

— А теперь что? — поинтересовалась Нноанна. — Будем искать клад?

— Сперва неплохо бы проверить, всех ли здешних обитателей мы уже повидали, — предложил Карикан. — У них наверняка был где-то поблизости лагерь. Их припасы нам не помешают.

Лотрик и матросы старались оказаться позади, укрыться за спиной более храбрых спутников. Моряки бубнили молитвы и поминутно осеняли себя святым кругом. Карикан ткнул локтем Тонвера и кивнул:

— Гляди, святой отец, какая замечательная паства тебе подвернулась. Они исполнены смирения!

Говорил Счастливчик нарочито громко, будто старался заглушить собственную неуверенность. Кстати, стрелу он держал наготове, слегка напрягая лук. Взгляд графа скользил по стенам и бойницам.

— Это известное дело, — отмахнулся Тонвер. — Страх — отличный проповедник. Мерк Новый как-то заявил, что в храме Светлого должно быть непременно темно. Неплохо, говаривал сей дерзец, чтоб из мрака неслись страшные завывания, а потом священник выскакивал неожиданно из темноты. Тогда паства, сперва обмочившись с перепугу, станет внимательней внимать наставлениям.

— Мерк знал толк в проповедях! — заметил Ингви. — По-моему, вон тот проем выведет нас к главным воротам. Идем!

— Эй, а ну вперед! — прикрикнул на миренских моряков Кари. — Чтобы я видел ваши зады! Вперед, вперед! Последним иду я!

— А я слыхала, что призраки всегда набрасываются сзади, — злорадно бросила через плечо Ннаонна. — Хватают за плечи того, кто последним идет, впиваются в горло. Такими холо-о-одными пальцами! А потом хр-рясь! И бац! И бум!

Матросы суетливо кинулись за королем и вампирессой. Им больше не хотелось оказаться последними — девушка обладала даром убеждения!

Ингви не ошибся — да и не удивительно. Даже за три века представления архитекторов о планировке укреплений не слишком изменились. Жилое строение, возносящееся к небесам семью башнями, было, разумеется, странным, и пропорции его выглядели непривычно, в остальном же Семь Башен являлись крепостью. Ингви без труда сориентировался в руинах, и вскоре пришельцы вышли к главным воротам Семи Башен — тем, что были обращены к суше. Здесь портал также оказался полностью разрушен. Легенды утверждают, что войско князей Ллуильды штурмовало замок Черного Ворона со всех сторон одновременно, и приступ был настолько ожесточенным, что атакующие совершенно уничтожили ворота вместе с бастионами и барбаканами.

Королю захотелось поглядеть, как смотрится замок со стороны суши, и он вышел за ворота. Кроме того, Ингви хотелось проверить еще одно предположение — пока он бродил среди руин, Черная Молния вела себя довольно странно, время от времени меч ощутимо вздрагивал в ножнах, как стрелка компаса, реагирующая на магнитный полюс планеты. Стоило королю повернуться или двинуться в другом направлении — и магическое оружие шевелилось, его тянуло нечто, укрытое в разрушенном замке. Сейчас, разрядившись от удара о камень, меч старательно поглощал ману, поспешно восстанавливая силу заклинаний, вложенных в багровый янтарь. Получалось, в Семи Башнях скрыт источник магической субстанции? И этот источник притягивает меч?

За воротами меч успокоился, действие источника магической силы имело совсем небольшой радиус. По ту сторону разрушенного портала простиралась равнина — плоская, как стол. Дюны тянулись вдоль берега, скалы нависали над водой, а этой стороной Семь Башен граничили с бескрайней степью. Ничего удивительного, что предки Черного Ворона выстроили крепость именно здесь — и бухта удобная, и строительный материал под рукой, да и со стороны моря подступы прикрыты скалами. Зато врагу, явись он к крепости, укрыться негде, издалека видно любого пришельца.

Вдоль стены тянулось кладбище. Ни ограды, ни часовни, только пустырь… промоины да канавы, вымытые, вероятно, талыми и дождевыми водами, бегущими с возвышенности, на которой был возведен замок. Там кладоискатели и хоронили товарищей по промыслу. Ннаонна протянула:

— Ого-о-о…

Могил здесь насчитывалось несколько десятков. И еще неизвестно, сколько несчастных покоится под каждым из холмиков. В качестве памятных знаков использовались сломанные заступы, черенки лопат и прочие инструменты.

— Я слыхал, эти уроды резали здесь друг дружку, делили ненайденное золото эльфов, — буркнул Лотрик. — В «Парусе» много об этом разговоров было. Золота, чтоб ему Гангмару в задницу провалиться, не нашли ни единой монетки, а народу положили вон сколько!

— Все жадность, жадность человеческая… — скорбно провозгласил Тонвер. — Однако у этих людей хватило добросердечия, чтоб хоронить несчастных.

— Добросердечия, краба мне глотку! — возмутился шкипер. — Они же сами — того, убивали. Ну и закапывали, чтоб не воняло.

— И концы в воду, — поддакнул матрос.

— А вон лагерь благородного господина ок-как-его-там, — Кари указал стоянку незадачливого дворянина. Там еще слегка дымилась зола в кострищах, да валялись разбросанное в беспорядке барахло: мешки, инструмент, упряжь. И повозка поблизости стояла.

— Господина ок-Рейселя, — припомнила Ннаонна. — А вон, глядите, какие-то скачут. Видите?

Девушка указала в степь. Там едва виднелись всадники, галопом удаляющиеся от Семи Башен. Темп они взяли приличный и вот-вот должны были скрыться из виду. Если бы дело происходило в разгар лета, и земля была сухой, положение беглецов наверняка указывали бы клубы пыли, но сейчас почва оставалась влажной.

— Вассалы ок-Рейселя, — определил Счастливчик, — те, которым было поручено стеречь лагерь, покуда сеньор с нами разберется. Значит, знают, что их хозяин — того. Иначе не решились бы сбежать.

— Как бы не привели кого, — забеспокоился Тонвер. — На нашу голову.