— Сбежал Лис, — проговорил Савва Маркелович, поправляя бороду.

Так невозможно было заметить, что он улыбается. Наравапару тоже скрыл вздох облегчения. В случае сражения с Гримгором тот наверняка попытался бы убить некроманта, а без амулета предков это была бы окончательная смерть. И только Вильям Сандерс искренне негодовал:

— Как же так, господа? Мы же глаз с парохода не спускали! Я уже и отчет в Новый Йорк отправил с намеком на будущий успех.

— Колдовство, не иначе! — отвечал Савва, уже не скрывая улыбки.

Сандерс пнул бархатное кресло. Кукла мастера Гримгора упала на ковер. Британец подобрал ее и присвистнул:

— Я-то думал, это он так издевается. А куколка-то заряженная! На ней такой остаточный след — пальцы аж до самого локтя щекочет!

Наравапару провел рукой над головой кукольной Оливии и подтвердил:

— Все правильно. Работали мощной и очень искусной магией. Тут столько школ намешано… Пожалуй, возьму одну куколку для исследований.

Некромант отправил миниатюрную Оливию в складки плаща. Сандерс спрятал за спину куклу Гримгора и обеспокоенно проговорил:

— А делать-то что будем? Как перед начальством отчитываться?

— Известно как! Скажем, оказал сопротивление, скрывался в море. Пришлось применять самую разрушительную магию… В общем, уничтожили Гримгора… — предложил Савва Маркелович.

— Нет, ну что за разговоры… — начал возмущаться Сандерс, но замолчал.

После этого колдуны молча раскланялись и разошлись. Некромант вернулся на свою лодку. Британец остался в каюте Гримгора и продолжил путешествие на «Манчестере», а Савва Маркелович сел на айсберг с лесенкой и отправился обратно в сторону ганзейского города Любека.

— Вот ты, Феофан Данилович, думаешь, зря я в Трибунал подался, — говорил русский колдун, — да мне и самому тошно! Только указ царев был! Да и как мне без колдовства-волховства прожить?

Ледяной спрут не отвечал, только показывался иногда из-под воды. А Савва Маркелович все рассуждал, разговаривая по большей части сам с собой:

— Девку, думаешь, зазря погубили? Так она ж инквизиторша, эта Изабелла Вальдес! Спрашиваешь, чем я лучше? И вправду, чем? Та же собачья работа — волков травить.

Тут Савва Маркелович приободрился, сдвинул свою меховую шапку на затылок и воскликнул:

— А знаешь что, Феофаша! Мы ее спасем! Вот прямо сейчас на помощь и отправимся!

В тот же день, ближе к вечеру, черная инквизиторская карета съехала с дороги, ведущей на северо-восток к городку Шлутуп. На обочину вышла сеньорита Вальдес, а следом за ней Грета, младшая из горничных отеля. Ей еще и шестнадцати не исполнилось.

— Вы говорили, нужна помощь в загородном доме, а здесь только лес, — пролепетала девушка.

— Это охотничий домик, он там, за деревьями, — соврала Изабелла и потащила Грету за собой прямиком через кустарник.

Инквизиторша спешила. Ее тело совершенно разучилось сохранять жизненную силу и старело всего часа за полтора. Это время уже было на исходе. Каменный кинжал, завернутый в гостиничную наволочку, лежал в сумке Изабеллы.

— Госпожа Вальдес, я поцарапалась. Госпожа Вальдес, ветки так больно хлещутся, — продолжала лепетать Грета, но инквизиторша совершенно не слушала ее и тащила дальше в лес.

«Мигель наверняка не просто кучер, а тайный осведомитель ордена», — вертелась мысль в голове Изабеллы. Страшно было представить, что он знает. И что доложит начальству. Но думать о столь далеко идущих последствиях сеньорита Вальдес не могла. Она кожей чувствовала, как жизненная сила покидает ее тело. А еще, как горяча и чиста жизнь в теле Греты. Это был своего рода голод, который сводил Изабеллу с ума.

Девушки преодолели полосу молодого подлеска и оказались на поляне возле большого плоского камня. За ним земля резко уходила вниз, и открывался вид на далекое море.

— Куда вы меня привели? Отпустите руку, мне больно! — визжала Грета.

Изабелла не глядела на девушку, она слушала свое тело. Как иссыхает кожа и пролегают морщины по рукам и шее, как скрипят, ослабевая, глазные яблоки. Как густеет и чернеет кровь.

— Да заткнешься ты когда-нибудь?! — закричала сеньорита Вальдес и полезла в сумку за кинжалом.

Тут она все-таки посмотрела на Грету. Увидела ее остекленевшие от страха глаза. Потом инквизиторша покосилась на камень и неожиданно узнала его. Она видела такие на картинках и один вживую — на учебной экскурсии. Это был жертвенный камень, которым когда-то давно пользовались некроманты.

На мгновение сеньорита Вальдес замерла, а потом на нее обрушилось понимание того, во что она превратилась. Руки Изабеллы опустились. Осознание событий и поступков медленно ворочалось в ее голове. Когда-то на уроках истории монахи многократно пересказывали жизнеописания злых колдунов. Как они в погоне за силой совершали все большие и большие злодеяния. От этих историй в сердцах учеников закипала ненависть. Теперь же Изабелла со всей ясностью поняла, почему злые колдуны вели себя именно так. Мгновение инквизиторша колебалась… Может, она такая же? А если нет, то стоит ли становиться злой колдуньей из сказок? Потом сеньорита Вальдес подняла глаза на Грету и срывающимся голосом проговорила:

— Кажется, я перепутала дорогу. Вот твоя награда, держи. — Изабелла вытащила из кармана пару золотых, протянула горничной и отвернулась.

Когда за спиной стих звук ломающихся веток, сеньорита Вальдес без сил повалилась на землю и зарыдала. Жизненная сила стремительно покидала девушку. Ее волосы в считаные минуты поседели, сделались сухими и ломкими. Изабелла прижалась лицом к опавшей листве, да так и осталась лежать, дрожа от беззвучных рыданий. Так она провела несколько часов, а может, и больше. На самом закате кто-то продрался сквозь чащу, остановился возле несчастной и пробасил:

— Вот же, племя молодое… Сказано ведь, слезами горю не поможешь. Вставай, не разлеживайся!

Изабелла продолжала всхлипывать. Тогда сильные руки подняли инквизиторшу и поставили на ноги. Сеньорита Вальдес увидела Савву Маркеловича. Русский колдун все еще держал ее за плечи. В огромных лапах Саввы Изабелла чувствовала себя тряпичной куклой. Колдун улыбался в широкую бороду. В закатных лучах его лицо было почти таким же красным, как длинный кафтан.

— Выглядишь неважнецки… — протянул Савва, разглядывая старческое лицо и седые редкие волосы.

Чуть поразмыслив, колдун велел:

— Давай сюда кинжал да силы зачерпни побольше!

Воля Изабеллы была подавлена, и она беспрекословно повиновалась. Савва развернул наволочку и взвесил в руке каменный нож. Сеньорита Вальдес направила руки на подлесок и выжала жизнь из молодых деревьев. Силы вернулись к девушке, мир вновь заиграл яркими красками. Русский колдун прижал острие кинжала к груди девушки.

«Убьет меня? — подумала Изабелла. — Ну и пусть! Так мне и надо! Лучше уж смерть!»

Сеньорита Вальдес подалась вперед, так что каменное острие впилось в кожу. Савва Маркелович заглянул в сверкающие глаза девушки. Взял ее правую руку и положил ладонью на рукоять кинжала. Изабелла затаила дыхание. Колдун сильно сжал руку девушки, одним движением повалил ее на жертвенный камень и с огромной силой надавил на рукоять кинжала. Острие пронзило сердце Изабеллы и стремительно впитало всю ее жизненную силу. Перед глазами девушки замелькали яркие картинки прошлого. Она увидела забытое лицо матери и грустные глаза отца в тот день, когда он уходил навсегда. Потом образы померкли и осталась только тьма. Через мгновение кинжал начал отдавать жизненную силу через рукоять. Горячим потоком она прорвалась через руку девушки и растеклась по телу. Изабелла судорожно вдохнула невероятно сладкий воздух.

— А теперь самое сложное, — проговорил Савва Маркелович и выдернул каменный кинжал из сердца.

Кровь брызнула во все стороны, но колдун тут же взял рану под контроль. Своей широкой ладонью он поглаживал воздух возле раненого сердца и приговаривал: