– У тебя сильная кровь, – прорычал Уцилопочтли. – Она утолит мою жажду.

– Зеркало, ко мне! – скомандовал Ник.

Круглый стальной щит просвистел по воздуху и, следуя за рукой мальчика, с силой ударил некроманта. Уицилопочтли повалился набок. Николас попытался подняться, но взвыл от острой боли в бедре. Он стиснул зубы и поплелся к темной лаборатории. Это отчаянное бегство продолжалось не больше минуты, но окончательно вымотало Ника. Следующий удар обрушился так же неожиданно. Он бросил мальчика далеко вперед. Юный колдун проскользил по полу и врезался в лабораторный стол. Зазвенела алхимическая посуда. Николас попытался уползти, но кто-то схватил его за больную ногу. Он обернулся назад и увидел Уицилопочтли. Ацтекский бог схватился за торчащий из бедра мальчика стальной обломок, одним быстрым движением извлек кинжал и отбросил его прочь. Жаркая боль накрыла Ника, залила голову ватным звоном и наполнила глаза чернотой. Уицилопочтли вцепился зубами в открытую рану и начал пить. Ник видел это сквозь искрящуюся светлячками пелену. Укус бога мгновенно успокоил боль. Приятная теплая щекотка начала расползаться по ноге. Ник опомнился и поискал глазам заколдованный щит, но тот улетел куда-то за пределы видимости. Мальчик чувствовал, что Уицилопочтли забирает не только кровь, он высасывает жизненную силу. Раненая нога сохла и теряла чувствительность. Ник попробовал отползти, подняться на локтях, но тело было ватным и непослушным. Ученик колдуна повернул голову в поисках хоть какого-нибудь оружия и увидел устройство Теслы. Оно лежало метрах в трех, не больше, но дотянуться было невозможно. Тем временем Уицилопочтли переключился на левую руку Николаса. Мальчик успел заметить, как стремительно почернели и скукожились его пальцы. Это был конец. Или еще нет? Он сосредоточил все внимание на устройстве Теслы и попытался его анимировать:

– Банка! Горшок! Зубастик! Штука! Устройство! – Прибор не отзывался. Как же изобретатель называл его?!

– Конденсатор! – Обмотанная тряпками ваза чуть пошевелилась, Николас напряг память и воскликнул. – Конденсатор на пятьсот микрофарад!

Шокер послушно поднялся в воздух, и, повинуясь движению юного колдуна, обрушился на Уицилопочтли. Стальные спицы ударили в позвоночник, электрический импульс прошел по спинному мозгу – некромант задергался в конвульсиях и откатился в сторону. Ник остался лежать на полу, раненый и беспомощный. Анимация отняла остаток сил. Боль возвращалась. Духи мертвых индейцев подошли к нему, поклонились и исчезли, забрав с собой зеленые огоньки.

– Помогите! – крик получился не слишком громким, но его услышали.

Чупокабрики спикировали из-под потолка.

– Плохо дело! – сказал Ушастик.

– Малыша не спасти… – пропищал Уголек.

– Можно мы допьем твою кровушку? – спросил Зубастик.

– Да сколько ее осталось…

– Совсем капелюшечка.

Ник почувствовал, как теплые пушистые убийцы подбираются к нему.

«Больше никогда не буду дружить с вампирами, даже с такими симпатичными», – подумал мальчик.

Предательство малышей не на шутку его разозлило.

– Эй! Помогите! – попробовал крикнуть Николас, но он был слишком слаб.

Ученик колдуна попытался с помощью шаманского слуха отыскать кого-нибудь. И вскоре обнаружил совсем близко кое-кого.

– Как же называются эти существа? – попытался вспомнить Ник. – Впрочем, главное не название, а их замечательные свойства!

Индейское шаманство почти не расходовало жизненной силы. Нужно было лишь поддерживать мысленный контакт, пока не закончится превращение. Своих мыслей у него почти не осталось, поэтому превратиться получилось очень быстро. Дышать и двигаться по суше в новом облике было не слишком удобно, так что Николас пополз к воде, к новым сородичам.

– Жадина! – обиженно пищали чупокабрики.

По дороге Ник увидел Кортеса. Удар о стену серьезно покалечил зомби, который едва тащил искореженное тело, а тяжелый бронзовый топор волочил по полу так, что искры летели во все стороны. Уицилопочтли все еще бился в электрической агонии. Кортес одним тяжелым ударом отсек голову ацтекского бога и ушел прочь, унося трофей. Николас перевалился через бортик и нырнул в прохладную черную воду.

В это время мертвый конкистадор уже спускался в тоннель коатля. Кортес понимал, что Уицилопочтли не умер окончательно. В груди бога шевелился и каменел костяной медальон с душой некроманта. Мертвец не знал, как его уничтожить, а потому утащил врага в невообразимые подземные глубины. С тех пор больше никто никогда не видел ни Кортеса, ни Уицилопочтли.

Мастер Гримгор смотрел, как ацтекские солдаты заполняют площадь. Их были тысячи. Оливия не могла видеть во время полета казармы, расположенные в императорском дворце и внутри Змеиной стены, поэтому насчитала их всего полсотни. Бойцам потребовалось от силы пять минут, чтобы собраться и выступить навстречу магу. Воины-орлы опередили регулярную армию и теперь безуспешно обстреливали колдуна – невидимый воздушный щит отлично отражал копья. За это время мастер Гримгор дважды попытался уничтожить светящийся зеленый купол, накрывший главный храм Теночтитлана, но заклинание было поставлено настоящим мастером и не имело слабых мест.

Сначала ацтеки осыпали его позицию градом стрел, потом бросились врукопашную. Мастер Гримгор покачал головой и направил в толпу огромный пылающий шар. Но в последний момент передумал.

«Они просто служат своим богам и ни в чем не виноваты», – сказал он себе.

Сгусток огня прервал полет, рухнул вниз и обратился в стену ревущего пламени. Атакующий строй ацтеков замер перед этой преградой, а колдун получил пару минут на сканирование зеленого купола. Он услышал, как воют неупокоенные души в холодном зеленом огне. Потом ацтекские жрецы начали бить в барабаны и все испортили. Воздушный щит задрожал, в огненной стене появились просветы. Через них тут же начали прыгать воины, обжигаясь и горланя. Одинокая стрела с обсидиановым наконечником пробила магическую завесу и ударила в землю, возле ног волшебника.

– Вот неугомонные! – Мастер Гримгор взмахнул руками, и камни начали выпрыгивать из мостовой.

Так он соорудил вокруг вполне материальную баррикаду и получил еще пару минут на размышления.

«Заклинание из ядовитого огня поддерживается душами, у него нет единого центра, который можно было бы разрушить… – думал мастер Гримгор, а потом шлепнул себя ладошкой по лбу: – Вот идиот!»

Ацтеки как раз справились с огнем и подступили к завалу. Тут их ждал неприятный сюрприз – тяжелые камни вдруг пришли в движение и образовали некое подобие огромной человеческой фигуры.

– Прощайте, господа индейцы, – прокричал мастер Гримгор и повел свой колдовской доспех к защитному куполу.

Хорошенько разогнавшись, каменный человек проскочил стену зеленого пламени и рассыпался дымящимися осколками. Живой и невредимый колдун поднялся на вершину великой пирамиды Теночтитлана. Ацтеки окружили купол и за неимением лучшего занятия принялись молиться богам.

– Оливия! – закричал мастер Гримгор. – Папа идет к тебе!

Никто не отвечал. Он сверился с каменным компасом – на зеленоватом нефрите вместо одной стрелки обнаружилось целых четыре, и все они показывали куда-то вниз. Мастер Гримгор нахмурился.

– Ладно, ацтекские боги, даю вам последний шанс вернуть мою дочь и моего ученика, – прокричал колдун на языке науатль.

Эти слова слышал только ягуар, притаившийся возле входа в храм за каменной статуей. Большой пятнистый кот приготовился к прыжку.

«Поднимись еще на пару ступенек. Давай же…» – думал Тлакаэль.

Оливия Гримгор долго не могла прийти в себя. Сквозь зеленоватое тошнотворное забытье она видела и слышала урывками. Длинный коридор, темные комнаты, каменные знаки, блуждающие огни, голос Николаса. Дважды девочка порывалась подняться с мраморной плиты, но тело не слушалось. На третий Оливия кое-как скатилась на пол, встала сначала на колени, потом тяжело и шатаясь побрела прочь из ритуальной комнаты. Она слышала звуки борьбы и дикое завывание призраков. Когда Ник позвал на помощь, Оливия постаралась прибавить шаг, но едва не упала и схватилась за стену. Потом увидела, как зомби тащит прочь бездыханное тело. Дочь колдуна побрела дальше и подобрала маску Уицилопочтли. Темную алхимическую лабораторию она вообще не заметила. Мир плыл перед глазами, мысли путались.