Томен поднял полупустой кубок, внимательно наблюдая за реакцией старого рыцаря. Он затеял небезопасную игру, его поведение могло вызвать гнев грозного рыцаря. Сэр Эрлон нахмурился, но тут же бледные губы старика расплылись в улыбке.

— Что ж, пей, мастер! Пей за мое здоровье! И пусть услышит тебя Гилфинг-Отец и Мать Гунгилла!

— За завтрашний день, сэр! — громко и отчетливо произнес Томен.

Вскоре Томен опустил голову на скрещенные руки и притих. Ондик, неодобрительно косясь на чародея, слегка отодвинулся, а Керт, кажется, был увлечен только выпивкой и угощением. Должно быть, в странствиях с неудачливым сеньором парень насмотрелся всякого и усвоил правило — ничему не нужно удивляться, а при любой возможности следует хорошенько набить брюхо. Так что Томен, не обремененный вниманием соседей, спокойно наблюдал за теми, чья реакция на заявление о завтрашнем дне была магу интересна. Ройбер, который с самого начала был мрачен, по-прежнему сидел, угрюмо вертя полупустой кубок и почти не притрагиваясь к мясу. Руватег тоже перестал улыбаться и разыгрывать веселье. Чародей от души надеялся, что отравитель спишет его тираду на хмель и не станет слишком уж беспокоиться на счет Пекондора Великолепного… Если расчеты верны, кудрявый весельчак сейчас занят обдумыванием планов завтрашнего покушения на сэра Эрлона. В нижней части стола вспыхнула ссора, кто-то громко выругался, грохнула об пол посуда… спорщиков разняли, обоим налили пива… Кто-то уже пытался затянуть песню, фальшивя и отбивая такт черенком ножа по столешнице… Застолье шло своим чередом.

Старый хозяин нащупал палку и тяжело поднялся.

— Я оставляю всех веселиться, мои гости. Глядите, не скучайте! — отчетливо произнес сэр Эрлон. — Я устал. А вы веселитесь…

Тут же к старику шагнули младшие ок-Марноты, предлагая помощь. Тот отстранил было родичей, но, подумав немного, принял руку Ройбера, велев Руватегу продолжать веселье:

— Без тебя, парень, и застолье уже не то… А Ройбер проводит меня в башню. От его кислой рожи за столом толку немного.

Томен тут же встал на ноги, словно только что проснулся:

— От меня тоже ма… мало толку за столом… Поз-звольте, сэр, также спр-р… спрвыждыть…

Старик смерил Томена хмурым взглядом и процедил сквозь зубы:

— Хорош… Ладно, ступай с нами, не то еще свалишься где-то с лестницы да башку расшибешь… Только ко мне не прикасайся.

Руватег насторожился, но сэр Эрлон благосклонно махнул ему рукой:

— А ты веселись, сынок… Гляди, чтоб все напились не хуже этого разгильдяя с побережья. Как в добрые старые времена!..

Томен, шатаясь и громко вздыхая, поплелся за господами. Покинув зал, он перестал притворяться и окликнул владыку замка:

— Сэр Эрлон! Прошу простить мое поведение на пиру, но, Гилфингом клянусь, это было необходимо.

Старый рыцарь сдержал шаг и, обернулся, придержав Ройбера:

— Ты притворялся пьяным, прощелыга? Что это значит?

— Сэр… — Томен понизил голос и демонстративно огляделся, хотя вокруг не было ни души, — я в самом деле раскрыл тайну проклятия! Если позволите, я изложу все по пути в ваши покои. Но молю, сэр! Соблюдайте осторожность, в замке предательство.

— Да, отец, — хмуро буркнул Ройбер. — Очень удачно вышло, что мы можем поговорить без свидетелей. А вы, мастер, нарочно сказали про завтрашний день?

Томен, не спрашивая разрешения, подхватил старика под руку и, увлекая по коридору, принялся объяснять:

— Да, разумеется. Мои слова должны спровоцировать убийцу действовать немедля. Не сделай я этого, меня бы отправили обратно в Мирену…

— Кто? — сэр Эрлон был краток.

— Сэр, молю вашу милость о терпении! Завтра вы получите ответ. Завтра. Нынче я не готов. Завтра вам поднесут яд в пище или питье, тогда и… Сэр Ройбер, прихватите что-нибудь на кухне, чтобы батюшке не пришлось голодать. Сэр, поверьте, завтра вам нельзя есть ни крошки из того, что принесут слуги. Пусть у вас в покоях будет запас еды и питья, но не показывайте его никому.

Несколько шагов прошли молча.

— Мне это не нравится, — наконец промолвил старик. — Мастер, не проще ли сказать о своих подозрениях? Я не привык ждать опасности… Да еще ждать — где? В своем собственно родовом замке!

— Я боюсь ошибиться, сэр. Боюсь, что укажу не на того и пострадает невиновный.

Старый рыцарь хмыкнул — его-то вовсе не смущал этот довод. Томен торопливо добавил:

— И еще боюсь, что убийца не один, тогда схватив его — упустим сообщников.

Последнее объяснение маг выдумал только что на ходу — на самом деле он был уверен, что никаких сообщников нет, но опасение не покарать виновного оказалось в глазах сурового старика более веским аргументом, нежели безопасность невинного…

— Ладно, — согласился ок-Марнот, — я подожду до завтра. Мне, по правде сказать, понравилось твое притворство на пиру. Это ты ловко разыграл, чародей. Значит, отрава… И Ройбер ни при чем, раз ты говоришь при нем?

Троица приблизилась к лестнице, и Томен посторонился — для троих проход был узок. Таким образом, маг избежал возможности отвечать немедля. Впрочем, старик и не ждал ответа. Тяжело опираясь на плечо сына, он начал подъем, сопя и отхаркиваясь. Что бы ок-Марнот ни говорил в пиршественной зале — он был хвор.

Если застолья в замках Сантлака похожи одно на другое, словно песчинки на океанском побережье, то, по крайней мере, следующее за пьянкой утро нигде не встречали так, как в Марноте — во всяком случае, Томен не мог припомнить ни в одной сеньории столь странного обычая. Обитающие в Марноте дворяне, как бы ни были пьяны накануне, после праздника встречали рассвет с оружием в руках. Так они словно демонстрировали вассалам свою несгибаемую волю и непрерывную готовность к бою. Когда латники и стрелки все еще храпели под столами, в обнимку с опустевшими кувшинами, марнотские господа сходились во внутренний дворик попрактиковаться в пешем поединке. Томен, памятуя об этой традиции, проснулся с рассветом и покинул комнатенку на втором этаже. Задуманная им операция приближалась к развязке…

Колстир ок-Ведлис, бледный и печальный, шатаясь бродил вдоль стены здания, придерживаясь одной рукой за покрытую росой кладку… Деревянный меч, которым юный рыцарь вооружился для тренировки, волочился в бессильно опущенной руке, вычерчивая замысловатую линию на песке… Ройбер прохаживался по двору, время от времени приседая и делая пробные взмахи учебным оружием — он-то накануне пил очень мало. Руватега пока не было видно.

— Ну что ж, начнем?.. — предложил Ройбер. Ок-Ведлис отлепился от стены и сделал несколько неуверенных шагов навстречу.

— Нач… нем… — с трудом произнес мучимый похмельем дворянин.

После нескольких выпадов стало очевидно, что бедняга так и не успел освободиться от действия хмеля, как подобало бы дворянину из Марнота.

Вскоре ок-Ведлис очутился на земле, сраженный мощным ударом сеньора.

— Прости, Ройбер, но я… — промямлил сэр Колстир, — я не… в состоянии… Вот сейчас, дай мне немного времени… и я…

— Я знаю, Колстир, что тебе нужно! — раздался веселый голос.

К воинам присоединился Руватег. Кудрявый рыцарь шагал медленно, осторожно держа перед собой три доверху наполненные кружки, увенчанные соблазнительно дрожащими шапками белоснежной пены. Под мышкой он придерживал учебный клинок.

— Ты где так долго? — хмуро осведомился Ройбер.

— Да за пивом же ходил! — ухмыльнулся весельчак. — Бери скорей, неудобно держать! Видишь, я даже наши кружки прихватил из зала. Все чин чином. Я видел, ты вчера хмурый сидел, не пил вовсе, ну а мы с Колстиром, как и подобает веселым господам из Марнота, погуляли на славу! Так что тебе все равно, а мы сейчас пивка… а потом и… задело!

Руватег с ок-Ведлисом сдвинули кружки, так что полетели пенные ошметки, и припали к сосудам. Мрачный Ройбер брезгливо смахнул левой рукой несколько капель, попавших на его куртку, сделал крошечный глоточек и поморщился…