Бренан кивнул. Мейнвен вер Авон, молодая ведьма, заменявшая сестру Моркадес в Динас Ирване, написала ему об этом еще накануне вечером. Он уже давно порывался хоть как-нибудь поблагодарить Имара аб Галвина за спасение Марвин и Грайне, но прежде не решался на такой шаг, боясь дать противникам короля основания обвинить его, ко всему прочему, еще и в связях с ведьмами. Однако новый статус Бренана позволил найти простое и изысканное решение этой проблемы. По его просьбе король Ригвар написал Имару вполне официальное письмо, в котором сообщал о своем восхождении на катерлахский трон и одновременном избрании лордом-наследником престола Бренана, который, дословно, «очень обязан Вашему Величеству тем, что получил возможность отметить это знаменательное событие вместе со своими двоюродными сестрами, девицами Марвен и Грайне вер Киннах»…

– Король Имар – мужественный человек, – хмуро произнес Бренан, – но у него ничего не выйдет. Я знаю лахлинцев: они съедят его со всеми потрохами…

Выйдя из покоев девочек, он двинулся по коридору, обильно украшенному разноцветными лентами, магическими огоньками, ветками омелы и живыми цветами из королевских оранжерей. Сегодня был Солнцеворот – самый короткий и последний день года. День, когда, по языческим представлениям, солнце умирало и возрождалось снова. Конечно, это была нелепица, ведь настоящей причиной смены длины дня был просто наклон земной оси, однако традиция праздновать Солнцеворот оказалась живучее древних верований. В Ринанхаре в этот день было принято устраивать свадьбы, празднуя одновременно и наступление нового года, и рождение новой семьи.

Бренану такой обычай представлялся очень милым и трогательным, хотя при одной мысли о чьей-то свадьбе его охватывала глубокая печаль, а сердце болезненно и тоскливо щемило. Перед глазами вставала Гвен – самая прекрасная девушка на свете, единственная любовь его жизни. Больше он никого так не будет любить, просто не сможет полюбить. Разумеется, когда-нибудь он женится, у него появятся дети – но это будут не дети Гвен, рожденные от пылкой страсти и глубокой нежности…

Миновав три коридора, Бренан наконец вышел за пределы той части Королевского крыла, что с недавних пор называлась Апартаментами лорда-наследника. Они были укомплектованы многочисленным штатом прислуги, но пока что тут проживало лишь четверо человек – сам Бренан, его кузины и Лиам. Последний согласился занять должность лорда-распорядителя покоев и теперь, в тесном сотрудничестве с Бригид и остальными ведьмами, проводил набор придворных, которые после новогодних праздников должны были поселиться в Апартаментах. Желающих оказалось неожиданно много – на каждое место претендовали более двух десятков благородных юношей, чьи семьи отчаянно плели между собой интриги, пытаясь пропихнуть своих отпрысков в окружение лорда-наследника.

Бренан не очень понимал, зачем ему придворные, да еще в таком количестве. Однако был вынужден подчиниться правилам королевского двора и лишь настоял на том, чтобы при отборе учли такие качества претендентов, как образованность и несклонность к алкоголю, потому что не хотел общаться с невеждами и пьяницами, пусть и трижды благородными.

Сам он по-прежнему не завел себе друзей (за исключением, разумеется, Лиама), поэтому ограничился приглашением нескольких юношей, к которым питал искреннее расположение, в частности, шестнадцатилетнего Гамишина аб Бедвира, который был знаменосцем во время поездки в Эйгайн.

За Бренаном неотступно следовали трое гвардейцев из его личной стражи. С этим ему тоже приходилось мириться, благо телохранители были отлично вышколены, не создавали никаких неудобств и в основном оставались незаметными. А временами от них была и польза, поскольку Бренан еще плохо ориентировался в Королевском крыле, а тем более – во всем Ринанхаре. В таких случаях он просто говорил, куда нужно идти, и один из гвардейцев выступал впереди, показывая дорогу.

Однако сейчас в этом не было необходимости. Миновав две галереи, Бренан добрался до Ведьминской Башни, оставил свое сопровождение в обществе минеганских гвардейцев, а сам поднялся на третий этаж и постучал в двери Шайны. В ответ сработали чары, и прямо на двери появилась надпись: «Если что нужно, я у Бригид».

В квартире Бригид он застал не только сестру, но и Финвара аб Дайхи – своего бывшего соперника, нынешнего ненадежного союзника и будущего свата. При появлении Бренана в гостиной толстый лорд выбрался из широкого кресла и церемонно поклонился.

– Мое почтение, лорд-наследник.

– Доброе утро, лорд Финвар, – ответил Бренан, нисколько не удивившись его присутствию. – Вы все еще не договорились?

Финвар аб Дайхи был уполономоченным от Совета лордов в вопросах образования Бренана, а на Бригид точно такие же обязанности возложили старейшие сестры, поэтому она настаивала, чтобы он согласовывал с ней кандидатуры преподавателей и вообще весь план будущих занятий.

Разумеется, Финвар не был обязан этого делать и мог просто сказать ей, что обучение Бренана как ведьмака никоим образом не связано с его обучением как наследника катерлахского престола. Тем не менее он отдавал себе отчет в том, что Бригид все равно от него не отстанет, и предпочел пойти на определенные компромиссы. Достичь этих компромиссов оказалось очень нелегко.

– Остался только один-единственный вопрос, – ответил Финвар. Дождавшись, когда Бренан сядет на диван рядом с Шайной, он и сам уселся в кресло. – Я предлагаю своего преподавателя истории, однако леди Бригид решительно не соглашается. Хочет и дальше обучать вас этой науке.

– А почему бы и нет, – пожал плечами Бренан, – сестра Бригид замечательная учительница, ее рассказы интересны и познавательны. Кроме того, она была современницей многих событий, которые для нас стали давней историей.

На лице Финвара отразилось смятение, и он с опаской взглянул на Бригид. Редко общаясь с ведьмами, толстый лорд не знал, что они, в отличие от обычных женщин, воспринимают упоминание о своем возрасте чуть ли не как комплимент.

– Я, лорд Бренан, не ставлю под сомнение ни преподавательские способности, ни компетентность леди Бригид, – произнес Финвар аб Дайхи. – Но сейчас речь идет о другом, а именно об освещении исторических событий и их трактовке. Как будущему королю Катерлаха, вам важно знать, чувствовать и понимать историю с позиций наших государственных интересов; образно говоря, смотреть в прошлое глазами катерлахца. А при всем моем уважении к леди Бригид, я очень сомневаюсь, что она научит вас такому взгляду на историю.

– А чему будет учить ваш учитель, лорд Финвар? – отозвалась Шайна. – Действительно катерлахскому взгляду или, может быть, вашему личному?

– Упаси Дыв, сударыня, ни в коем случае! Да и о каком же личном взгляде можно говорить в моем случае? Будь я графом, вы бы еще имели основания подозревать меня в попытке преувеличить достижения моего рода, создать у лорда Бренана ложное впечатление, будто мои предки играли ведущую роль в катерлахской истории. Но ведь я ни от кого не скрываю, что еще в начале этого столетия они были обыкновенными помещиками, купцами и промышленниками, даже не мечтавшими ни о каком влиянии на государственные дела.

– Историю искажают не только для того, чтобы возвеличить своих предков, – настаивала Шайна, – ее искажают также с целью получить выгоду от будущего. Мы просто не можем допустить, чтобы такой важный предмет преподавал нашему брату человек, назначенный вами и подотчетный вам, а потому целиком зависимый от вас.

Бригид согласно кивнула:

– Именно так, лорд Финвар. Мы признаем резонность ваших доводов: история и впрямь очень субъективная наука, поэтому при ее изучении много значат взгляды преподавателя. Но как раз по этой причине я возражаю против выбранной вами кандидатуры.

– А я по этой же причине, – сказал Финвар, – не могу согласиться на то, чтобы вы преподавали лорду-наследнику историю. Во всяком случае, историю Катерлаха. При всем моем уважении, леди Бригид, я глубоко сомневаюсь в вашей способности отстраниться от интересов ведьминского Сестринства. Осознанно или неосознанно, вы всегда будете их отстаивать.