Глубже, глубже! Ещё!!! Татары и хайлэй-абир пируют за одним столом… Кроваво-красные камешки для стрел… «Тень»… Подготовить путь к отступлению… Земли на западе… Прекрасно! Но кто всё это придумал, вот что интересно…

Карсидар жадно впитывал лавину сведений, темник уже не вопил, а хрипел, его взор потух. Карагай не выдержит нажима! Плохо, если он умрёт во время допроса, да ещё в присутствии толмача. Будь здесь один Михайло, он бы сохранил тайну, а так… Нет, темник должен погибнуть естественно. Ну!..

Карагай отшатнулся. Кажется, в последнее отведенное ему мгновение он испугался больше прежнего. Затем испуг сменился твёрдой решимостью, и не успели Михайло с толмачом ничего предпринять, как он издал гортанный клич, выбросил руки вперёд, ринулся к Карсидару — и наткнулся грудью на длинный узкий меч.

— Хотел задушить меня, только и всего, — как ни в чём не бывало заметил Карсидар, наклонясь, чтобы вытереть окровавленный клинок о полу одежды убитого.

Михайло и толмач одурело смотрели на него. Темник лежал ничком, кровь текла из сквозной раны и бесследно исчезала в песке.

— Пошли, делать здесь больше нечего, — обратился Карсидар к помощникам.

— А как же… — начал толмач.

— Карагай мёртв. Можешь не проверять.

Тут Карсидар перехватил полный укора взгляд Михайла и подумал: «Пойми, нельзя было иначе! Сейчас расскажу». Михайло крякнул и пригладил бороду. А на гребень песчаного холма уже высыпали воины, напуганные предсмертными воплями Карагая.

— Ничего, ничего, это татарин подох. Убить меня хотел, собака, — сказал Карсидар, когда они подошли поближе, и властно распорядился:

— Я собираю совет. Передайте всем, кому следует, чтоб ожидали меня.

Русичи бросились исполнять приказание воеводы, а Карсидар вскочил на Желму, подождал Михайла, и они пустили коней мелкой рысью, держась плечом к плечу.

— Ну, зятёк, так на кой ляд ты темника убил? — наконец нарушил молчание Михайло и уверенно добавил:

— Ведь это ты его заставил на меч броситься. Али нет?

— А ты хотел, чтобы он умер в присутствии толмача просто так? — притворно изумился Карсидар.

— Ну-у-у… я не знаю, — Михайло явно растерялся. — Если так, оно конечно… Только я в том смысле, что…

— Ты прекрасно понимаешь, что мне пришлось действовать одному, — перебил Михайла Карсидар. — Времени в обрез, а узнать нужно было много. Вот и пришлось прижать Карагая.

— Наколдовал, значит. Эхе-хе… — явно недовольный поведением зятя Михайло поскрёб под шлемом. — Ну и как, узнал что-нибудь стоящее?

— Узнал. И теперь могу с чистой совестью заворачивать войско.

— Заворачивать?! А Берке? — изумился Михайло.

Карсидар с безнадёжным видом махнул рукой.

— Пустое. Берке сейчас не до нас. И вообще, татары сговорились с хайлэй-абир…

— С кем, с кем? — не понял Михайло.

— Да с этими… как их… — при одной мысли о «могучих воинах» Карсидар сильно разволновался и никак не мог вспомнить нужное слово. В конце концов, он просто послал тестю их образ.

— С крестоносцами, что ль? — неуверенно переспросил Михайло.

— С ними.

— Да каким это образом?! — кажется, Михайло не верил Карсидару. — Что-то ты путаешь, зятёк.

— Если бы спутать!.. — вздохнул Карсидар. — Но к сожалению, это правда. Я не знаю точно, где и как они сговорились. Встретились где-то, потом на радостях пировали. И Карагай при этом был. Пойми, всё это я вытянул из темника помимо его желания, тут солгать попросту невозможно. Это как на исповеди в смертный час… Впрочем, для темника это и был миг перед смертью.

— Гм-м-м… — Михайло насупился, тяжело вздохнул. — Ну, допустим. А что ж эти твои рыцари? Об чём они уговорились с татарвой, интересно знать?

— А чтоб те сделали вид, будто собираются войной на Русь.

— Сделали вид?! — Михайло не верил своим ушам. — В своём ли ты уме, Давидушка! Или от жары у тебя с головой не в порядке?

Карсидар промолчал.

— Да разве можно напасть понарошку?

Карсидар вновь не ответил, ожидая, пока тесть хоть немного успокоится.

— Ты подумай только, что несёшь! — пуще прежнего возмутился Михайло. — Сделали вид, что пошли на нас войной… Нечего сказать, объясненьице! Да мы ж их… мы ж их… — у него не хватало слов, чтобы выразить своё недоверие.

— Что «мы их»? — спокойно спросил Карсидар.

— Мы ж как их пощипали…

— Трижды татары сдавались нам без боя: первый раз в степи, затем в Тангкут-Сарае и наконец в Бату-Сарае. Мы всех щадили, в полон не угоняли, а отпускали на все четыре стороны. Кроме Карагая этого. Погибшие в мелких стычках и на переправе не в счёт.

— Но мы ж два города татарских взяли! — горячился Михайло.

— Города просто сдались. Мы их не разрушили, не сожгли. Кроме того, даже если бы мы разрушили Тангкут-сарай и Бату-Сарай, это не город Берке.

— А золото? Мы ж у них забрали, что было, и…

— Хайлэй-абир заплатили Берке в десять раз больше.

— Да что ты всё заладил: Берке, Берке! При чём тут Берке, когда Тангкут…

И тогда Карсидар выложил тестю самую невероятную новость:

— Хан Тангкут умер больше года тому.

— Как умер?!

На плечо Карсидару легла тяжёлая рука. Он обернулся и с иронией посмотрел на Михайла. Этого и следовало ожидать: глаза квадратные, борода раскололась поперечным провалом рта…

— А вот так.

Некоторое время ехали молча. Михайло переваривал услышанное.

— Нет, ты погоди… — начал он.

— Берке отравил старшего брата уже давно, но в курсе были только самые близкие его подручные. По вполне понятным причинам Берке не хотел, чтобы до исполнения сделки с хайлэй-абир соплеменники узнали об этом. Зато теперь все уверены, что вина за проигранную войну лежит на Тангкуте.

— А как же все думали, что этот самый Тангкут жив? Или Берке научился вызывать с того света дух покойника, — проговорил Михайло с издёвкой.

— «Тень», — Карсидар усмехнулся.

— Ну, вызывать тень, какая разница… Берке что, тоже колдун?

В полной мере насладившись замешательством тестя, Карсидар пояснил:

— «Тень» — это не дух мертвеца. Так татары называют человека, который очень похож на другого.

— Ах, двойник! — от досады Михайло хлопнул себя по бедру. — Вот нехристи! Ишь чего выдумали!

— Да. Берке всё точно рассчитал. Он отравил Тангкута, заменив его как две капли воды похожей «тенью». Затем потихоньку убрал преданных старшему брату людей и поставил на их место своих приспешников. Кстати, я никак не мог понять, почему Тангкут с такой лёгкостью расстаётся с верными слугами. Взять того же посла, отправленного к Василю Шуграковичу. Он же на верную погибель шёл, поскольку кусочек кожи на шее никак его не защищал! А всё оказалось просто: посол был человеком Тангкута, и Берке нисколько не жаль было терять его. В общем, вся власть в улусе Джучи давно уже сосредоточена в руках Берке, только тайно. Получив от хайлэй-абир золото, он приказал «тени» начать приготовления к заведомо проигрышной войне с нами, а сам тем временем договорился с ханами из дома Хулагу, чтобы те «по-родственному» пропустили его войска через свою территорию.

— Э, нет, погоди! — остановил зятя Михайло. — Тот же посол говорил князю Василю, что ихний самый главный хан Угёдэй, под рукой которого находится вообще всё это нечестивое племя, приказал потомкам Чингиза направлять к Тангкуту отряды. Это что, тоже обман?

— Не совсем. Великий каган Угёдэй действительно обещал это Тангкуту. Да только Угёдэй умер, так и не исполнив обещания…

— Как?! Берке что, даже самого главного отравил?! — Михайло зычно хохотнул. — Ну, зятёк, с тобой не соскучишься! Про кого ни спроси, тот у тебя и помирает.

— Не у меня, а у татар. Только каган умер прошедшей осенью сам по себе, без чьей-либо помощи. Ясно, что исполнять приказы покойника никто не станет. Татарам надо переделить верховную власть, им сейчас не до мести.

— Так Берке что, самым главным у них хочет сделаться? Он для этого за горы полез?

— Нет, просто хайлэй-абир уступили татарве какие-то свои земли, и Берке решил пойти туда в обход Руси, чтобы не ввязываться в войну с нами. А ханы из рода Хулагу и рады пропустить его: Берке уйдёт — спокойнее будет.