— Значит так, — заговорил он. — Здесь неподалёку…

Вдруг Читрадрива умолк и, бросившись к окну, замер в напряжённой позе.

— Что случи…

— Цыц!!!

Недосказанное слово замерло у Карсидара на губах. Никогда он не видел Читрадриву таким взбешённым. Внешняя сдержанность чрезвычайно ценилась в среде гандзаков и считалась признаком хорошего тона, а тут…

Однако взрыва не последовало. Читрадрива постепенно оттаял и лишь тихо вздохнул.

— Ну вот, всё мне испортил, — сказал он разочарованно.

— А что произошло? — спросил Карсидар. — Что я испортил?

— Лучше бы ты не приставал ко мне с дурацкими расспросами, а воспользовался своими способностями. Глядишь, и помог бы, — устало ответил Читрадрива. — Я… Чёрт возьми! Только что я отчётливо слышал произнесенные на анхито слова.

Карсидар изумлённо уставился на него.

— Где?! Здесь?!

— Можешь верить, можешь не верить, но так оно и было.

Карсидар хмыкнул. Возможно ли это? В принципе, раз Читрадрива нашёл в священных книгах русичей истории, похожие на сказки гандзаков, раз обнаружил сходство некоторых имён, раз возникло подозрение, что они всё же перенеслись в Ральярг, почему бы и в самом деле не услышать здесь этот язык?..

— Насколько я понял, — после короткой паузы произнёс Читрадрива, — здесь рядом находится торжок.

— Откуда ты знаешь?

— К окошку надо подходить не только для того, чтобы поболтать с сотниковой дочкой, — назидательно произнёс Читрадрива. — По сторонам осмотреться тоже не мешает.

Карсидар проглотил скрытую насмешку, но всё равно было досадно, что, сидя вместе с ним в порубе, Читрадрива ухитрился узнать об этом месте гораздо больше него.

— Получается, что здесь всё рядом? И княжеский дом, и тюрьма, и базар…

— Выходит, так. Чтобы всё под рукой было. А базар, сам понимаешь, место бойкое, тут всякий народ вертеться может, и даже…

Читрадриву будто плетью стегнули. Он снова напряжённо замер и одними губами шепнул:

— Слушай… Мыслью…

Карсидар мигом расслабился-напрягся — и действительно услышал пренебрежительное: «Хазер!», — которое породило в его сознании эхо смутных воспоминаний и цепочку каких-то нехороших ассоциаций.

— Ругаются, что ли? — сказал он неуверенно.

— Почему ругаются? Свинину выбирают. Базар — самое место для удачной покупки… А ну-ка, молодой ученик колдуна, покажи, на что ты способен.

Читрадрива подскочил к товарищу, схватил за локти и зашептал:

— Нас же вели сюда из княжеского дома через торжок! Только тогда была ночь, а сейчас день. Давай, мой принц, выноси нас отсюда поскорей, довольно сидеть взаперти! Посмотрим, что за люди тут разговаривают на анхито.

Действовать нужно было стремительно, не рассуждая. Карсидар зажмурился и представил, как они вдвоём переносятся на площадку…

На них пахнуло морозным ветерком. Опора под ногами исчезла, и они ухнули вниз, в бездну…

К счастью, бездна оказалась совсем неглубокой, и падение завершилось, едва начавшись. Правда, стукнулся Карсидар плечом и головой довольно прилично.

Рядом раздался громкий хохот. Он раскрыл глаза и обнаружил, что лежит на левом боку в обнимку с Читрадривой посреди базарной площади, а их обступили тепло одетые люди, которые от души потешались над упавшими.

— Что, мёду нализались по случаю праздника? — визгливо выкрикнула толстая женщина, лицо которой невозможно было рассмотреть из-за серого шерстяного платка. — Всё-то им в радость…

— Ай, учудили! — вторил ей мужичок, несший несколько больших глиняных горшков.

— И ровно с неба свалилися, окаянные! — это уже возмущалась другая женщина, пожалуй, единственная из всех, которая не смеялась. По-видимому, друзья напугали её своим появлением, и она опрокинула корзинку с яйцами, которые раскатились по торжку, а половина из них разбилась.

«Всё-таки тебе надо быть поосторожнее, — с мягким укором подумал Читрадрива. — Сейчас ты определённо не учёл, что поруб немного возвышается над площадью. В следующий раз не забудь принять во внимание неровность местности, не то мы себе ноги переломаем».

«Ничего, переломаем — срастётся», — попробовал отшутиться Карсидар.

«Это у тебя, непутёвый ты ученик колдуна, отрезанное ухо отрастает. А как же я?..»

Они встали и принялись отряхивать налипший на одежду снег.

«Ладно, давай спросим про тех, кто разговаривает на анхито», — подумал Читрадрива и обратился к собравшимся:

— А вы бы чем зубоскалить сказали лучше, кто тут только что говорил про хазер?

Несмотря на то, что на настоящем анхито это слово произносилось как «хезре», он предпочёл поточнее передать воспринятую на слух форму. Ведь знакомые имена в книгах и в устах русичей звучали по-разному.

— Че-го-о?! Про хазар?! Да ты точно лишку медовухи хватил! — весело возмущалась толстая женщина. — Эй, поглядите на них! Они ж ненашенские. Поляки, что ли? Аль волыняки?

«По моему выговору догадалась, что мы чужаки», — сообразил Читрадрива.

А Карсидар взял и ляпнул:

— Волыняки мы.

«Болван! — возмутился гандзак. — „Древляне“ тебя ничему не научили».

Но, вопреки опасениям Читрадривы, никто не стал уличать их во лжи. Напротив — женщина энергично закивала головой:

— То-то вы и нализались от радости!

А мужичок с горшками заявил авторитетно:

— Про хазар в наших краях давно не слыхать. Хазары — это ж когда было, что ты!.. Вот половцы — это да. Но и они теперь больше с нами, как татарва нахлынула. Почуяли шелудивые псы волчью стаю да и кинулись, поджав хвосты, союза искать. На Калке-то они на нашей стороне бились. Из-за них ведь, трусов проклятых, Мстислав Романович голову положил, царствие ему небесное, храбрый был князь!

«Это когда убили брата Остромира», — вспомнил Карсидар.

«Точно, — подтвердил Читрадрива. — Но обрати внимание, как много, оказывается, здесь дикарей. Татары, половцы… и хазары в придачу. Я думал, свиное мясо кто-то выбирал, а оказалось, речь совсем о другом была».

«Ничего, мы ещё разберёмся, что к чему, сам говорил, — попытался утешить товарища Карсидар. — Глядишь, и отыщутся те, кто знает анхито».

Пояснения насчёт хазар заставили вспомнить присутствующих о грозившей городу опасности. И точно чёрная тень пронеслась над малолюдным базарчиком. Смех словно задохнулся и быстро умер.

— Ну, чего приуныли?! — с вызовом воскликнул мужичок. — Авось новый князь оборонит нас от этой напасти.

— Новый — тот да, — согласилась женщина, которая всё ещё подбирала уцелевшие яйца.

«Поди ж ты! — удивился Карсидар. — Выходит, русичи любят своего князя. А мне он что-то не понравился».

«Ростислав нам обоим не понравился, но он же не наш правитель, а русичей, — подумал Читрадрива. — Им и решать, хорош он или плох».

— А слыхали, Михайло-сотник привёз из-за Днепра колдуна, который пять сотен татар зарубал? — включилась в разговор ещё одна женщина, державшая в руках довольно большой свёрток.

— Да какие пять сотен — целую тыщу! — возразила закутанная в платок толстуха, поправляя полы одежды. — И не зарубал вовсе, а огнём колдовским попалил.

— И не тыща, а тьма тьмущая их там была. Вёл их, говорят, сам пёс Менке, — авторитетным тоном заявил мужик с горшками. — Только ведь и колдун не один был, а двое.

— Тро-о-ое, — протянул жердеподобный мужик. Глядя на его худобу, которую не скрадывал даже свободно болтавшийся на нём бедный короткий кафтанчик, трудно было ожидать, что он разговаривает таким густым, хоть и немного надтреснутым басом. — Их Михайло с Остромиром к князю привезли, чтоб, значит, насчёт татар потолковать. Да только митрополит на колдунов осерчал, потому как они в Вышгороде три церквы святые молниями порушили. Тоже ведь нехристи.

— Пять церков, — перепуганная женщина наконец собрала уцелевшие яйца.

— А я говорю: три! — завёлся худой мужик. — По одной на каждого колдуна. Я знаю, у моего свояка в Вышгороде дядька есть, так он рассказывал, они там цельный день и ночь напролёт в набат били!