Газрен повернулся к адъютантам:

– Слышали? Выполнять!

Адъютанты понеслись в лагерь, и вскоре объявленные мною силы двинулись к крепости по широкой дуге, чтобы зайти непосредственно на северную стену. Детская ошибка. Мои друзья, разумеется, проследили направление атаки, и я заметил, как в крепости быстро перегруппировывают силы. К сожалению, подобные просчеты были очевидны не только мне, поэтому я указал Газрену:

– Передайте своим сотникам, чтобы в следующий раз маскировали направление удара.

Владыка ничем не выразил своего отношения к моим словам, и я стал смотреть за развитием атаки. Вообще-то дела у варваров шли похуже, чем я предполагал, и это не могло не радовать. Слишком уж опытными были защитники крепости. Точность и разумность при выборе целей стремительно расстраивали ряды варваров, и пока что они фактически не могли добраться до стены. Понаблюдав за этим, я отправил еще лучников и приказал стрелять горящими стрелами. Конечно, камень не горит, но люди начинают нервничать, когда в них стреляют факелами, и это сказывается на точности их действий. Эта уловка отчасти сработала, но все же бой перешел па стену, только когда я бросил в атаку еще два отряда. Впрочем, боем происходящее на стене можно было считать лишь условно, потому как защитники моментально сбрасывали дахетян вниз. Особенно меня заинтриговало одно место в центре стены, где варвары дохли с удивительной скоростью. Я не мог толком разобрать, что там происходит, но это было очень похоже на штучки Клинта…

Увлекшись зрелищем, я чуть не забыл продолжать штурм, но, вовремя спохватившись, приказал начать атаку южной стены, правда, меньшими силами. На этот раз, двигаясь правильно, варвары слегка смутили защитников, и в итоге атака оказалась внезапной, а следовательно, удачной. Удачной в том смысле, что удалось навязать бой и на южной стороне. Таким образом, у командиров крепости должен был возникнуть соблазн перебросить войска с главной стены на боковые, однако они там, к счастью, тоже соображали, что к чему. Ладно, я продолжал гнуть свою линию и отправил в бой следующие отряды. В крепости посчитали, что я должен усиливать захлебывающуюся атаку на южной стене, но я сделал наоборот, в результате чего нажим на позиции Клинта стал уже весомым… Через несколько минут нервы у защитников начали пошаливать, и один из отрядов центра отправился на северную стену. В ответ я приказал войскам, безуспешно пытавшимся взобраться на южную стену, бросить эту глупость и перебазироваться на север. Конечно, такая передислокация под огнем со стен повлекла за собой большие потери, но сам маневр оказался столь неожиданным, что уже через несколько минут стал заметен перевес наступающих…

– Рагнар, если бросить свежие силы, то мы сможем захватить стену! – Газрен был заметно возбужден.

Это сильно смахивало на правду, поэтому я несколько задумался над ответом. Но в этот момент защитники вдруг разом отхлынули от северной стены, и не успел я подивиться, к чему бы это, как по стене крепости прокатилось пламя. Над зубцами неожиданно возник вал огня, который с ревом рухнул вниз, сжигая все на своем пути. Зрелище это было настолько впечатляющим, что даже чуждые сантиментов дахетяне застыли, парализованные ужасом. Не скрывая усмешки, я повернулся к Газрену:

– Не думаю, что Ассэрт падет так уж легко!

Молодой Владыка посмотрел на меня в растерянности.

– Но что мы можем этому противопоставить?

– Ничего. Мы будем продолжать атаки. Просто продолжать атаки.

Нет нужды детально пересказывать следующие несколько часов – они были настолько скучны и однообразны, насколько вообще может быть сражение. Я упрямо штурмовал боковые стены, полностью игнорируя главную, и потихоньку добился того, что гарнизон Вотана заметно поредел, разбросанный по сторонам. Сами же атаки были малопродуктивны, хотя защитники, поджарившиеся на солнце, явно начали уставать. Стрелы и ядра, посылаемые ими, летели уже не столь точно, да и на стенах периодически удавалось зацепиться на несколько минут. Впрочем, время от времени Вотан и компания выдавали очередной фокус, вроде вала огня, и тогда живая сила варваров заметно уменьшалась… Но кочевников все еще оставалось ужасающе много.

В общем так, потихоньку-полегоньку, и настало время для решающего удара. Не меняя обычного спокойного тона, я скрепя сердце приказал:

– Всем отборным войскам – минутная готовность. Выкатывайте таран и лучшие стенобитные орудия. По готовности – начинать штурм ворот!

С удивлением я отметил, что адъютанты не спешат мчаться с приказом, и обратился к Газрену:

– В чем дело?

Он долго смотрел на меня, словно еще раз взвешивая что-то. Я понимал его колебания, ведь теперь он действительно начинал рисковать по-настоящему… Наконец Газрен решился, но для острастки все же спросил:

– Вы полагаете, уже пора?

– Вы, кажется, хотели захватить эту крепость, Владыка?

Газрен молча кивнул.

– Тогда пора!

Юноша взмахнул рукой, и гонцы бросились вниз с холма, унося мой приказ. Тем временем вперед неожиданно выехал Аргел.

– Владыка, я хотел бы лично возглавить атаку!

При этом он посмотрел на меня так, будто при малейшем возражении с моей стороны последует… А я и не думал спорить, даже поддакнул ему:

– Безусловно, Владыка, присутствие высших командных чинов на поле боя очень способствует поднятию боевого духа войска.

Газрен едва заметно поморщился, но согласился. Напоследок я решил дать Аргелу еще один «свой ценный стратегический совет». Придержав его рукой, я указал на возвышающуюся над воротами фигуру Вотана.

– Видите великана в белых доспехах? – Аргел прищурился и кивнул. – Если вам удастся его свалить, то победа будет на вашей стороне.

– А если нет?

– Тогда мне вас жаль!

Аргел слегка взбесился, но промолчал и, выхватывая из ножен ятаган, помчался вниз по холму.

– Желаю удачи! – крикнул я вслед и мысленно с ним попрощался.

– А кто этот великан? Вы его знаете? – неожиданно спросил Газрен.

– Знаю. Это Вотан.

– Вотан?! Но что он… – Ого, похоже, и это имя было Газрену известно.

Однако я предпочел не развивать эту тему и принялся рассматривать атакующие построения дахетян. Основную ударную силу штурма составляли огромный, окованный железом таран, поставленный по новой моде на колеса, и несколько приземистых катапульт. Вокруг них сформировался небольшой пеший отряд, которому и надлежало их обслуживать. По обе стороны от центра крыльями раскинулись два больших конных отряда, своеобразная гвардия Газрена, а сзади группировались лучники и даже, как я заметил, арбалетчики. Выглядело все очень грамотно и грозно, и, к сожалению, у меня не было сомнений, что на этот раз моих друзей ждет по-настоящему серьезное испытание.

Причем, когда отряд Аргела выступил вперед, дахетяне, продолжавшие штурмовать боковые стены, заметно воодушевились и усилили натиск, не давая командирам крепости возможности переформироваться…

Минут через десять после начала непосредственной атаки на ворота мне стало казаться, что дело швах. Стрелки кочевников вели настолько массированный и прицельный огонь, что защитники практически не могли высунуться из-за укреплений, ядра катапульт наносили стене весомый ущерб, а первые же два удара тарана показали, к сожалению, что я значительно преувеличивал надежность Ассэртских ворот.

«Да, ворота выдержат еще три-четыре удара, а потом вся эта орава хлынет внутрь, и это конец – и Ассэрту, и моему плану…» – думал я, и в этот момент на сцену вышел Вотан.

Полностью игнорируя рой стрел, он неожиданно возник на стене с огромной алебардой в руке. Сперва я его не понял, но он очень быстро и наглядно продемонстрировал свои намерения.

Обычно, когда строят крепостную стену, то венчающие ее каменные зубцы не пригоняют очень плотно, чтобы при необходимости их можно было обрушить на головы штурмующих. Используя алебарду как рычаг, Вотан и высвободил четыре таких зубца, затем по одному поднял(!), пронес и сбросил вниз. Но не на головы, а на землю. На землю перед воротами – так, чтобы таран на колесах не мог к ним подъехать!