В коттедже меня встретили Курт, настойчиво требующий немедленной прогулки, и скучающий Урс, которому до возвращения на любимую орбитальную станцию, где он занимался тщательным досмотром кораблей, оставалось еще четыре дня.

Подхватив двух представителей мужского пола, я выпорхнула на улицу и ехидно спросила лучшего друга:

— И как тебе перспектива встретить Новый год на рабочем месте?

Вопреки ожиданиям он не поморщился, а, наоборот, с восторженным энтузиазмом принялся рассказывать:

— Класс! Представляешь, мне наконец-то удастся избежать компании мамочки и телевизора. Мы с ребятами придумали меню, культурную программу, будет здорово.

— Не волнуйся, — утешила я Урса, — твоя мамочка найдет способ к вам присоединиться.

— Чур тебя, чур. — Урс аж побледнел от страха. — Кстати, а ты не хочешь к нам?

— Ой, — настала моя очередь испугаться.

— Что такое?

— Как-то я раньше об этом не подумала… Угадай, где я буду в новогоднюю ночь?

— Заранее сдаюсь, — хмыкнул бывший любимый напарник. — От тебя всего можно ожидать.

— Вот-вот. На борту лайнера, летящего к Новой Калифорнии.

— Ух ты! В кино решила сняться?

Урс слышал про «Новый Голливуд»? Надо же, какой образованный. Свистом подозвав Курта, я повернула в сторону дома и загадочно сообщила:

— Нет, отправляюсь на задание, — но не выдержала тона и похвасталась: — Обещали на этом закончить стажировку.

— Здорово… — протянул Урс без всякого налета зависти.

Работа в контрразведке никогда его не привлекала, он уже занимался тем, о чем мечтал все годы, сидя за партой.

— Ужинать будешь? — спросила я, заранее зная ответ.

Возмущенно фыркнув, незваный гость бодро направился к холодильнику, я же, вполглаза наблюдая за извлекаемым оттуда ассортиментом, задумалась о ближайшем будущем.

Интересно, сэр Карс вообще помнит, что сегодня 27 декабря и своим завершающим стажировку суперзаданием он, в сущности, лишает меня Нового года, единственного праздника, который я по-настоящему любила? На Рэнде мы давно перестали праздновать какое-либо Рождество и со всем пылом отдаемся ночи с 31 декабря на 1 января. А разве можно нормально отметить Новый год на космическом лайнере, в компании совершенно незнакомых и столь же невезучих, как я, людей?

В результате таких малоприятных размышлений мое настроение решило, что пора начать катастрофически падать, но тут в процесс вмешался Урс, за долгие годы повидавший несчетное количество подобных уходов в себя с депрессией на выходе. Видимо, приняв за постулат, что на сей раз у меня ничего не выйдет, он подкрался сзади, схватил меня в охапку и принялся кружить по кухне, виртуозно огибая мебель и присоединившегося к танцам Курта. При этом он щекотал мне ребра и мурлыкал под нос что-то вроде: «Я тучка, тучка, тучка». Выглядело это ужасно глупо, но цели своей он достиг — хандрить я оказалась не в состоянии и, к вящему Урсову удовольствию, занялась главной, по мнению многих, женской обязанностью, а именно — приготовлением сытного ужина для голодного представителя лучшей половины человечества.

Слопав все предложенные яства, благодушный и умиротворенный Урс попытался продолжить светскую беседу, но мне удалось более-менее дипломатично довести до его сведения тот факт, что у некоторых — в отличие от тех, кто еще четыре дня пребывает в заслуженном отпуске, — есть определенное количество проблем, настоятельно требующих решения. Причем чем скорее, тем лучше. Вникнув в суть моих туманных высказываний, друг детства тактично удалился, клятвенно пообещав на прощанье, что уж завтра вечером я от него не отделаюсь и отлет на задание будет отмечен с помпой и пышностью, достойными моей скромной персоны. Заверив Урса в том, что полностью принимаю предложенную программу действий, я облегченно выдохнула и закрыла за ним дверь.

Едва я остался в одиночестве, на меня нахлынуло ощущение пустоты, неизменно сопровождающее каждый уход этого безнадежного оптимиста, но весело прыгавший Курт мгновенно развеял подкравшуюся меланхолию, рьяно облизав мой нос.

— Ну что, псинка, пойдем искать хозяина твоего пропавшего сородича? — Я потрепала щенка по загривку, и мы направились к пульту видеосвязи.

Следующие три часа я прилежно обзванивала всех хозяев зарегистрированных на Рэнде бульдогов, ведя с ними беседу примерно следующего содержания:

— Добрый вечер.

— Добрый.

— Я корреспондент газеты «Частная жизнь», мы готовим статью о денебианских бульдогах и их хозяевах. По имеющимся у нас сведениям, вы являетесь счастливым владельцем этого прекрасного животного.

На этом месте лица абсолютно всех моих собеседников расплывались в гордой улыбке.

— Да, у нас есть очень породистый денебианский бульдог, — неизменно слышала я в ответ.

— Замечательно. Простите, а нельзя ли на него взглянуть?

Тут следовала пауза различной протяженности, сопровождаемая пыхтеньем и звуками борьбы, после чего мне-таки демонстрировали очередного представителя породы, а я могла таким образом убедиться, что животина по-прежнему радует хозяев своим присутствием.

Завидев собачку, я всячески выражала свое восхищение и просила рассказать о ней поподробнее. Через три часа я назубок знала историю породы, имена родоначальников, особенности кормления и режим прогулок. Помимо этого, каждый владелец считал своим долгом сообщить, что интеллект этих собак намного превосходит степень разумности представителей прочих пород, что доказано проводившимися исследованиями, и самые прогрессивные и богатые организации уже вовсю начинают использовать денебианских бульдогов вместо привычных немецких овчарок. Выслушав очередную оду, я вежливо благодарила распалившегося владельца и прощалась.

После очередного звонка я спустилась на кухню — выпить чашечку какао и собраться с силами перед разговором с владелицей единственного на Рэнде питомника, где разводили этих сверхумных и, безусловно, талантливейших во всех отношениях собак.

Беседа, к счастью, оказалась недолгой. Ирма, так звали заводчицу, любезно пригласила меня приехать на следующий день в ее питомник и обсудить этих чудо-псов более предметно. Засим мы любезно распрощались, и я вновь отправилась гулять с аляскинским троглодитом, поскольку дедулю можно было ждать до второго пришествия: если уж он забрел в боксерский центр имени пресловутого Роджера Грейвза, то, пока все не разойдутся, его оттуда даже тягачом извлечь не представлялось никакой возможности.

Выполнив ежевечернюю повинность, я вернулась на кухню и с толком провела пару часов — иногда, знаете ли, полезно посмотреть новости, особенно в сочетании с поеданием разных вкусностей, пусть даже и в компании собаки и питона, настойчиво требующих своей доли. Пару раз зевнув, я решила, что приемлемое для сна время уже наступило, и с чистой совестью отправилась на боковую, не забыв пристроить у дедушкиной кровати обезболивающее и минералку, чтобы скрасить пожилому человеку утро после потребления накануне вечером немереного количества пива.

На следующий день, ровно в двенадцать часов, я стояла посреди зеленой лужайки в столичном пригороде, окруженная стаей резвящихся денебианских бульдогов, и судорожно пыталась их пересчитать. Попытки после десятой я начала получать одно и то же число: десять больших и четыре маленьких.

— Ирма, а сколько месяцев щенкам?

Хозяйка этого великолепия, довольно молодая женщина крепкого телосложения, любовно глянула на своих питомцев и сообщила:

— Двоим пара месяцев, еще двоим четыре.

Я изумилась.

— А выглядят старше. Простите, еще вопрос. Какова обычно численность помета?

— Один — два щенка, не больше. Элитные животные никогда не рожают выводки.

— Ирма, у вас не было щенков месяцев семь назад? — перешла я к главному вопросу.

— Это в мае? Да, были.

— И кому вы их продали?

Озадаченно взглянув на меня, собеседница проявила бдительность:

— А почему вас это интересует?

Хм… хороший вопрос. Ну и как будем выкручиваться?