– Герцог Галлего к барону Лагану! Теперь уже пауза наступила на том конце, а затем женский голос без уверенности поинтересовался:

– Это шутка?

– Да. Розыгрыш. Герцог уже смеется. Не знаю, как барон!..

В последовавшей куда более длительной тишине между нами состоялся краткий обмен мнениями:

– Зачем выпендриваетесь?

– Злость срываю!

Однако Бренну, видимо, стало не слишком смешно, – во всяком случае, голос секретарши звучал достаточно торжественно:

– Профессор ждет вас. Следуйте за стрелками! Вслед за этим не вполне понятным заявлением раздался еще один громкий щелчок, разблокировавший замок калитки, и интерком отключился.

– Следуйте за стрелками, и они приведут вас в маленькое и уютное подземелье, где легко и приятно, а главное – очень по-керториански, можно сдохнуть от жажды, – ворчал Уилкинс, следуя за мной по дорожке. – Какие еще, к матери, стрелки?!

Это выяснилось, лишь только мы переступили порог непосредственно здания. Прямо перед нашими глазами в полутемном холле в воздухе загорелась небольшая указательная стрелка, направленная по диагонали в левый угол. А там горела еще одна: вверх и налево. И так далее – до самого кабинета Бренна, расположенного на третьем этаже в фасадной части дворца. Стрелки появлялись из ниоткуда, указывая нам путь, и исчезали, стоило нам их миновать. Эффектно – я и на Кертории такого не видывал… В остальном же дворец Бренна был так себе – в смысле дворцовости. Никакой особой роскоши – ковров там или картин… По-видимому, в качестве лаборатории он был более состоятелен. Во всяком случае, за многими дверями слышался шорох работы компьютеров, кое-где – обрывки разговоров, хотя собственно сотрудников мы не встретили.

За дверью же, в которую уперлась последняя стрелка, оказалась небольшая приемная, где за столиком сидела секретарша, с которой мы, очевидно, и разговаривали. Яркая блондинка, богато украшенная косметикой, она изящным жестом указала на еще одну дверь за своей спиной:

– Сюда, пожалуйста! – и тут же осеклась, глядя куда-то за меня, то есть на Уилкинса.

Ну я тоже посмотрел. Причина замешательства была ясна: в правой руке майора покоился бластер. Один из крупнокалиберных бластеров, первым делом приобретенных нами на Денебе. Поймав мой взгляд, Уилкинс чуть пожал плечами, но оружие не опустил. Честно говоря, я хотел попросить его хотя бы не палить в Бренна, едва он его увидит, но тут дверь распахнулась… Обернувшись, я увидел на пороге Бренна, широко мне улыбающегося:

– Привет, Ранье!

– Привет! – Я не мог не улыбнуться в ответ.

– Мистер Уилкинс! – Бренн кивнул моему спутнику. Убрав улыбку, но как будто и бластер не замечая.

– Здравствуйте, – достаточно угрюмо отозвался Уилкинс.

– Ну проходите. Стрелять можно и сидя! С этими словами он развернулся и скрылся за порогом, а мы последовали за ним.

Кабинет у Бренна оказался невелик – значительно меньше моего – и сплошь заставлен аппаратурой. В основном, насколько я мог судить, компьютерного происхождения, но не только… Чуть разведя руками, словно извиняясь за тесноту, Бренн распорядился:

– Ты, Ранье, давай вот сюда. – Он указал на единственный, кроме его собственного, стул. – А вы, мистер Уилкинс, присаживайтесь на коробки рядом с дверью. Да-да, вот там… неудобно, но не обессудьте – обычно я здесь гостей не принимаю.

– А где ты их принимаешь? – поинтересовался я, втискиваясь на стул, зажатый между двумя шкафами, набитыми всякой всячиной.

– В гостиной. На первом этаже. – Бренн крутнул свое вертящееся кресло и уселся лицом к нам. – Но это помещение более надежно. И в смысле конфиденциальности, и защищенности.

– Кстати, о защищенности, – подал голос Уилкинс (бластер он по-прежнему не выпускал из рук, хотя держал менее угрожающе). – Я тут видел у вас кучу всякого барахла на стенах, но кто им управляет? Я что-то не заметил… э-э… охраны.

– А ее и нет, – радушно улыбнулся Бренн; – Здесь работают только гражданские. Держать телохранителей слишком дорого, а я не так богат, как Ранье.

– Так что же, это пугачи? – Уилкинс явно не верил ни единому его слову.

– Ни в коем случае. Я принял исключительные меры безопасности после – Не будем забегать вперед. Управление всем оружием ведется отсюда. – Он кивнул затылком в сторону огромного монитора, занимавшего добрую половину его рабочего стола.

– Всем оружием? – уточнил я.

– Ага, – кивнул он не без гордости, – я свалил все в единую компьютерную систему: и наше, и их. Пришлось повозиться, но получилось удачно. А управление я наше оставил – мысленное.

Я понимал, что все это говорится в основном для Уилкинса, дабы тот не питал иллюзий относительно того, кто контролирует ситуацию. Впрочем, я хорошо знал Бренна, и, казалось, вероятность серьезного конфликта между нами он всерьез не воспринимал, а очевидная враждебность Уилкинса его попросту забавляла. Да и вообще, Бренн отнюдь не выглядел мрачновато-угрюмым, как на нашей встрече в Нью-Фриско; в этот раз он больше походил на себя прежнего.

– Что молчим? – поинтересовался он. – Впрочем, я сам виноват – вы же все-таки у меня в гостях. Кофе? Или что покрепче?

– Кофе, – в один голос ответили мы. Бренн быстренько отдал секретарше указание, а затем подмигнул мне:

– Ты, кстати, кури, Ранье, если хочешь. Я проветрю йотом.

Я с удовольствием последовал приглашению, а он тем временем заметил:

– А ты не терял времени, старик. Просто разительная перемена. Выглядишь молодцом – не то, что тогда.”

В его тоне проскользнула нотка уважения, и я польщенно хмыкнул, про себя отметив, что, сам-то Бренн изменился мало – те же джинсы, та же куртка. Нету только зеркальных очков, да рубашка другого цвета. Впрочем, судя по рельефной мускулатуре, просматривавшейся на неприкрытых участках тела, проблема утери формы перед Бренном и не стояла.

– Профессор-Который-Не-Стареет! – усмехнулся я.

– А! Тебе уже успели болтануть. – Он тоже рассмеялся, но потом поморщился: – Скоро может стать серьезной проблемой. Ко мне уже начали подъезжать с кафедры биологии. Пока вежливо, но…

Появилась секретарша с кофе, и он умолк, а когда она вышла, сменил тему:

– О! Мистер Уилкинс отложил бластер. Добрый знак! – однако продолжил совсем не шутливо: – Но само наличие подобного предмета весьма недвусмысленно указывает на его отношение ко мне. Ты тоже склонен считать меня врагом, Ранье?

– Не склонен.

Он оценил замечание и на мгновение задумался.

– Я много размышлял над всей этой историей, Ранье, поэтому не могу не отдавать себе отчет, что моя роль в ней выглядит не вполне однозначно. Но мы же давно друг друга знаем… И у тебя все же есть основания?..

– Могли бы быть.

– В каком смысле?

Я рассказал ему в каком, то есть всю интермедию с Коллинзом, и это произвело на него впечатление. Небольшой налет легкомыслия, сквозивший в его поведении, исчез – он стал серьезен, затем нахмурился, а под конец вообще с трудом сдерживал гнев. Когда же я закончил, Бренн разразился одной из тех вспышек безудержной ярости, которыми был известен в былые времена.

– Мерзавец! Падаль! Ренегат!.. – шипел Бренн, сопровождая каждый эпитет ударом кулака в хорошо устойчивую поверхность. – Как он меня подставил, скотло! И надо же – еще и компьютеры сюда приплел!.. Воистину, если когда-либо существовало вместилище всех низменных пороков – так это Вольфар Per!

С некоторым запозданием я сообразил, что так его взбесил, пожалуй, не собственно факт произведенного от его имени покушения, а то, что для этого использовались любимые им компьютеры! Приятно было разок почувствовать себя правым, хотелось даже, чтобы и Уилкинс оценил этот нюанс. Однако майор безучастно наблюдал за Бренном, похоже, уверенный в том, что его беснования не более чем выступления для публики. Тут я с ним не был согласен.

Тем временем Бренн с заметным усилием успокаивался. По его скулам перестали ходить желваки, потемневшие было глаза вновь стали голубыми, кулаки наконец разжались, и он заговорил… Мимоходом я подметил, что он так ничего в итоге и не сокрушил, чего раньше не случалось. Аргумент в пользу Уилкинса… или времени.