Макиавелли тоже занимал должность канцлера только до возвращения Медичи, как Содерини – пост гонфалоньера. Они 14 лет проработали вместе, а оба затем отправились в изгнание. В 1502–1503 годах Никколо Макиавелли был послом при дворе Чезаре Борджиа, для которого папа добился титула герцога Валентинуа. Чезаре расширял мечом и интригами свои владения в центральной Италии. Армия герцога Валентинуа уже стояла у границ Флорентийской республики, и только благодаря таланту Макиавелли как дипломата удавалось сдерживать вторжение Борджиа. Он тогда писал Содерини: «Этот государь прекрасен, величествен и столь воинственен, что всякое великое начинание для него – пустяк. Он не унимается, если жаждет славы или новых завоеваний, равно как не знает ни усталости, ни страха, а также снискал неизменную благосклонность Фортуны». Только после смерти отца Александра VI (возможно, от отравления) в августе 1503 года Чезаре пришлось прекратить военные кампании. В 1507 году кровожадный полководец попал в засаду и был убит при невыясненных обстоятельствах. Его жизнь и смерть обросли легендами: говорили о его любовной связи с сестрой Лукрецией, о внебрачных детях, о похищениях знатных женщин с целью изнасилования, об убийствах, совершенных им, и об убийцах, которых подослал к нему папа Юлий II, об умственном расстройстве в результате заражения сифилисом. Последнюю версию подогревало еще то, что он носил маску, под которой скрывал гнойники на лице. Сначала Чезаре Борджиа похоронили в церкви испанского городка Вьяна, и на могильном камне были высечены стихи, которые начинаются словами: «Здесь покоится тот, кого боялись все, ибо держал он в руках своих мир и войну». Но епископ города Калаопа посетил эту церковь и велел убрать оттуда останки убийцы. Их перезахоронили в другом месте, потом – во дворе той же церкви. Так закончил свою жизнь один из самых кровожадных убийц в истории.
Вместе с Никколо Макиавелли при дворе Чезаре находился в те времена Леонардо да Винчи, который работал военным инженером в армии Борджиа после своего побега из Милана. Леонардо и Макиавелли подружились, несмотря на то, что их мнения в вопросах политики часто не совпадали. Но они всегда оставались в хороших отношениях и дружили всю жизнь. Леонардо через год оставил службу у Чезаре и приехал во Флоренцию в 1503 году. Он тогда поселился в доме недалеко от собора, где снимал квартиру со своим приятелем, скульптором Джованни Франческо Рустичи. Говорят, они вместе трудились над скульптурной группировкой «Проповедь Иоанна Крестителя», установленной над северными воротами Баптистерия. Сейчас она находится в музее Санта-Мария дель Фьоре. Возможно, Леонардо помогал только проектировать ее и нарисовал лицо фарисея, одного из трех персонажей группировки. Уж очень его лицо характерно для типажей да Винчи: уродливые физиономии с отталкивающими чертами лица.
Леонардо вернулся во Флоренцию уже известным человеком, молва о его фреске «Тайная вечеря» дошла и до его родины, и до Венеции, и до Рима. Говорят, когда французский король Людовик XII захватил Милан и увидел эту фреску, он захотел увезти ее во Францию. Кроме того, Леонардо прославился как инженер-механик. Те механизмы и машины, которые он проектировал, опередили его время на несколько столетий: танк, вертолет, дельтаплан, парашют, многоствольная пушка, велосипед, акваланг, катамаран и даже робот. Когда люди видели его самовращающийся вертел или самоиграющую шарманку – они считали его колдуном. Но у него бывали и промахи: по заказу герцога Миланского Лодовико Сфорца Леонардо 16 лет работал над огромной конной статуей его отца и даже выполнил глиняную модель, в два раза превышающую натуральную величину. Но не успел отлить ее из бронзы из-за нападения французов – вся бронза ушла на пушки. Впоследствии солдаты Людовика XII использовали эту модель как мишень для стрельбы. Постепенно в ней образовались дыры, через которые внутрь попадала вода от дождей, и модель «коня» была окончательно разрушена.
Леонардо вернулся на родину полный сил и желания удивлять флорентийцев своими шедеврами и изобретениями. Но с удивлением обнаружил, что у него появился не менее гениальный и, главное, молодой соперник: Микеланджело Буонарроти. Микеланджело вернулся из Болоньи обратно во Флоренцию в 1495 году и снова жил в доме отца. Заказов не было, тогда он изваял статую Геракла просто так, для себя. Вскоре появились и покупатели – скульптуру приобрела семья Строцци. В настоящее время статуя Геракла утеряна, сохранилась только ее копия в садах Боболи. Потом для кузенов Лоренцо и Джованни Пополано он высекал статую Святого Иоанна Крестителя, которая тоже утеряна. Еще одной его работой «для себя» была скульптура «Спящий амур»: пухленький, хорошенький ребенок из белого каррарского мрамора, который, казалось, вот-вот проснется и протянет маме ручки. У Микеланджело все статуи выглядят, как живые, внезапно застывшие и окаменевшие персонажи. Увидев этого амура, кузены Пополано подговорили Микеланджело придать ему вид античной статуи: закопать и подержать в земле, чтобы она пожелтела, сделать пару-тройку трещин. Когда все было готово, они продали статую торговцу антиквариатом Бальдассаре Миланезе, а уже тот перепродал ее кардиналу Рафаэлю Риарио в Риме. Это тот кардинал, в честь которого Лоренцо Великолепный устроил банкет на вилле Фьезоле, где Пацци планировали отравить его и Джулиано. Рафаэль Риарио быстро раскусил обман, но не разозлился, а пожелал познакомиться с талантливым автором фальшивки. Так Микеланджело впервые отправился в Вечный город в 1496 году.
В Риме Микеланджело прожил около трех лет. Сначала по заказу кардинала Риарио он работал над статуей «Вакх с сатиром», но заказчик ее не принял, слишком уж пьяный получился у скульптора бог виноделия. Биограф Микеланджело Асканио Кондиви так описывает Вакха: «смеющееся лицо, прищуренные похотливые глаза, как у тех, кто по-настоящему влюблен в вино». Риарио не оценил оригинальность мастера, зато Медичи оценили. Эту статую купил друг юного гения, банкир Якопо Галли, который впоследствии находил ему заказчиков. В 1572 году «Вакха» приобрели герцоги Медичи и перевезли во Флоренцию, сейчас она находится в музее Барджелло.
Затем по заказу французского кардинала Жана Билэр де Лагрола, через посредничество Якопо Галли, Микеланджело работал над скульптурной группировкой «Пьета» (оплакивание Христа). Это была его первая работа на эту тему, потом будут еще две «Пьеты», но гораздо позже. Статуя предназначалась для капеллы французов в соборе Святого Петра, и она до сих пор там находится. Юная Дева Мария держит на коленях мертвое тело сына, ее лицо печальное и одухотворенное, жест руки как бы говорит: посмотрите, что он для вас сделал. Она кажется совсем девочкой, ведь святые женщины не стареют. Джорджо Вазари пишет, что после установки скульптуры в соборе Микеланджело часто туда заходил, чтобы лишний раз полюбоваться собственным произведением. Однажды он услышал разговор приезжих купцов из Ломбардии, которые хвалили скульптуру и считали, что ее сделал их соотечественник: миланец Гоббо. Микеланджело промолчал, но ближайшей ночью он пробрался в капеллу, прихватив с собой резцы, и вырезал на поясе, пересекающем грудь Богоматери, надпись на латыни: «Микеланджело Буонарроти флорентиец исполнил». Это единственная скульптура, на которой есть его подпись.
В 1499 году, уже после казни Савонаролы, Микеланджело возвращается во Флоренцию. Но заказов нет, несмотря на то что слава о его римской скульптуре уже достигла его родного города. Вдруг в мастерской собора Санта-Мария дель Фьоре Буонарроти заприметил огромный кусок мрамора длинной примерно пять метров. Над ним уже пытались поработать до него два скульптора: Агостино ди Дуччо и Антонио Росселлино. Но они отказались от этой затеи из-за одного дефекта: небольшой трещины посередине. Микеланджело никогда не работал с мрамором, которого уже касались другие мастера, он предпочитал сам выбирать новые, нетронутые блоки. Но это для него был вызов: они не смогли, а я сделаю. Уж очень ему хотелось изваять огромную статую красивого, молодого и мускулистого мужчины. Кто же это может быть? Опять Геракл? Нет, на этот раз Микеланджело хотел изобразить юного героя Давида. Это ничего, что статуй Давида во Флоренции полно, у него будет все по-другому.
