Седа принесла на большом металлическом подносе зажаренного целиком ягненка. Наапет, который до этого молчал, поднял свой бокал и обратился к Шогакат:

— Сестрица Шогакат, пусть все твои дни будут не хуже сегодняшнего, и да не убудет радости у твоих детей!

Следуя примеру Наапета, все чокнулись с Шогакат, и она, взволнованная этим пожеланием, вытирала глаза и повторяла:

— Спасибо, родные мои, спасибо, да не коснется вас горе… Кушайте, что ж вы ничего не кушаете?

— Вот теперь требуется мастер, чтобы разрезать на куски этого аппетитного ягненка! — воскликнул Вртанес.

— Лучшим мастером, конечно, окажется хирург, — с поклоном в сторону Зохраба заявил Заргаров; он сидел по правую руку от Елены и старательно услуживал ей.

— Ой, боже избави! — воскликнула Елена. — Нет, Артем Арзасович, я категорически против этого: он нарежет так, словно произведет медицинское вскрытие, а это совсем не эстетично!

Зохраб, сидевший по левую руку от жены, не высказывал особого желания произвести «вскрытие» ягненка.

В эту минуту в дверь постучали, и Седа пошла открывать. В комнату вошел Тартаренц. Быстро окинув взглядом присутствующих, он сделал общий поклон. Сидевший рядом с Маргарит Ара встал и уступил свое место Тартаренцу. Ашхен взглянула на мужа, и ей стало как-то неприятно, что до сих пор о нем никто не вспомнил. В свою очередь Тартаренц бросил взгляд на жену и, по-видимому, по-своему объяснив перемену в ее лице, с нескрываемой враждой посмотрел на Асканаза.

Вновь зашла речь о том, кто должен разрезать на части жареного ягненка. Не ожидая, чтоб его попросили, Тартаренц придвинул к себе поднос и, взяв нож, начал резать ягненка, при этом прибегая больше к помощи рук, чем ножа. Кое-как раскромсав ягненка, он положил себе на тарелку целую ножку и отодвинул поднос. Все это время Ашхен чувствовала себя крайне неловко, тем более, что Елена, посмеиваясь, что-то нашептывала Заргарову.

— Вот и отыскался мастер! — воскликнул Наапет, пристально следивший за Тартаренцем.

Тартаренц, наполнив доверху свой бокал, поднял его и сказал:

— Пью за здоровье всех тех, за кого пили!

И, осушив свой бокал, принялся с жадностью есть.

Как видно, остальные гости уже успели утолить голод. Заргаров попытался было предложить кусок жаркого Елене, но она с гримасой отказалась. Это не ускользнуло от внимания Ашхен. Взяли себе по куску лишь Вртанес и Михрдат, и то скорее из вежливости.

Тартаренц сидел между Габриэлом и Маргарит. Утолив первый голод, он впервые обратил внимание на Заргарова. Узнав у Габриэла имя гостя, он воскликнул:

— Простите, позвольте познакомиться…

Но, протягивая руку Заргарову, он нечаянно уронил стакан Елены. Не обращая внимания на недовольное восклицание Елены, он поднял ее стакан, пожал протянутую Заргаровым левую руку и громко назвал себя. Словно только сейчас обратив внимание на то, что ему протянули левую руку, а большой палец правой руки Заргарова забинтован, он с выражением сочувствия спросил:

— Что с вами случилось, дорогой?

— Да ничего, пустяки, — уклончиво ответил Заргаров.

— Как пустяки? Нужно быть осторожнее.

— Когда хочешь помочь другим, забываешь об осторожности! — многозначительно произнес Заргаров.

— Артем Арзасович часто бывает в селах. Помогая трактористу наладить трактор, он поранил себе большой палец, — вмешалась Елена.

— Вот это я называю — настоящий человек! Заботливый, благородный… — сверкнув глазами, воскликнул Тартаренц, краем глаза следя за тем, пришлась ли по вкусу его похвала Заргарову.

Слова Елены произвели впечатление на всех. Лишь Наапет, прищурив глаза, испытующе оглядел Заргарова, словно решая вопрос, какую помощь мог оказать трактористу этот человек.

— А вы знакомы с моей женой? — вновь обратился к Заргарову Тартаренц.

— Имел это счастье, — с широкой улыбкой отозвался Заргаров.

Ашхен недовольно вскинула голову, делая вид, что не расслышала слов мужа. Ее почему-то раздражал гнусавый голос Заргарова.

— Ну и мелет же глупости этот Тартаренц… — пробормотал Михрдат.

Когда сидевшие за столом выпили по стакану вина, Наапет, обычно не придававший значения житейским мелочам, задумчиво проговорил, обращаясь одновременно к Асканазу и Вртанесу:

— А ну, умные головы, растолкуйте мне, что задумала Германия? Взяла Париж и дошла уже до Греции…

— Аппетит у нее разыгрался, — усмехнулся Михрдат.

— А если пойдет на нас? — словно размышляя вслух, продолжал Наапет. — Нелегко придется, а?!

— Да смилуется господь над бедными матерями, — со вздохом сказала Шогакат.

— Пусть только посмеет против нас пойти… Разгромим в пух и прах! — решительным тоном заявил Заргаров.

— Не так-то легко будет.. — спокойно возразил Вртанес.

— Ну, для изнеженной интеллигенции все, что не совсем обычно, всегда кажется трудным, — заметил Заргаров, потирая покрасневший нос. — Но мы-то привыкли преодолевать всякие трудности!

При этих словах Асканаз внимательно посмотрел на Заргарова, хотя не счел нужным вмешиваться в разговор.

— Есть, конечно, люди, которые не боятся трудностей! — сказал Тартаренц. — Жаль, не было вас вчера на докладе Вртанеса, Артем Арзасович, вы бы видели, какое впечатление произвело мое выступление!..

Заметив, что стоявшая перед ним бутылка пуста, он наставительным тоном обратился к Ара:

— А ну, молодой человек, позаботься о вине! Учись быть расторопным. А вдруг скоро будет война, попадешь в армию, должен себя показать.

— Ой, ослепнуть бы мне, зачем моему Ара на войну идти?! — воскликнула Шогакат-майрик. Слова Тартаренца так встревожили ее, что она чуть не разрыдалась.

Вртанес ласково взглянул на мать и, обратившись к Заргарову, с обычным спокойствием сказал, словно в ответ на его замечание:

— Наша интеллигенция сумеет выполнить свой долг.

— Э-э, джан, было бы лишь здоровье, остальное образуется… — поспешил переменить тему Михрдат. — Мы словно забыли о том, что наш общий любимец Асканаз завтра уезжает. Хочется музыки и танцев. А ну, покажите свое умение, цветы нашей жизни! — обратился он к Маргарит, Ара и Габриэлу.

Маргарит послушно встала из-за стола, села за рояль и сыграла плясовой мотив. Но никому не хотелось танцевать.

— Были бы люди моего склада, сейчас бы затеяли хоровод. Эх, чешутся у меня ноги! — весело притопнул ногами Михрдат.

— Какой вульгарный человек… — шепнула Елена Заргарову, небрежно кивнув головой на Михрдата.

Заргаров сидел молча. Елене не понравилось его безразличие. Она встала с места и, подойдя к Маргарит, попросила ее сыграть вальс. Когда раздались звуки вальса, Елена подхватила Ара и закружилась с ним.

Хотя Шогакат-майрик не нравилось свободное обращение Елены с мужчинами (не понравилось ей и то, что Елена привела постороннего человека на семейный обед), но так как Елена всегда особенно ласково относилась к Ара, она прощала ей многое. Тартаренц тотчас же вскочил и пригласил Ашхен. Та нехотя покружилась с ним несколько раз и снова села на свое место. Недолго танцевал и Ара. Но Елена вошла во вкус, пригласила Зохраба и, получив отказ, остановилась перед Заргаровым. Последний словно этого и ждал, тотчас же вскочил, и они довольно долго кружились по комнате.

Между тем Шогакат-майрик и Седа быстро убрали со стола посуду и принесли из кухни вазы с черешнями и абрикосами.

— Все должны танцевать, все! — распоряжалась Елена.

Оставив Заргарова, она подошла к Асканазу, который, чтобы не обижать ее, сделал с ней несколько кругов. Вслед за ним Елена пригласила Габриэла, а потом и Вртанеса.

— Э-э, Наапет, не знали мы с тобой этих танцев, но Асканаза должны почтить, — сказал Михрдат, когда умолкли звуки вальса.

Он закинул левую руку за шею Наапета и, помахивая платком, пошел впляс по комнате, медленно и однотонно подпевая: