— Они постараются забросить, конечно… Наша ошибка в том, что у нас слабо поставлена разведка. Из посланных в разведку людей многие вышли из строя, не вернулись… Как видно, противник получил новое пополнение. Нужен «язык»! — Комдив взглянул на часы и решительно заявил: — Сейчас двадцать три пятьдесят. Этой же ночью обеспечьте «языка»: необходимо заручиться точными данными о расположении огневых точек противника.

— Есть обеспечить «языка»! — отозвался Асканаз.

— Кто идет в разведку? Вы их хорошо знаете?

Асканаз справился с записной книжкой.

— Отобраны надежные. Руководить разведкой будет Игнат Белозеров, испытанный разведчик. Это парень решительный и уроженец здешних мест. С ним пойдут два бойца — Габриэл Варабян и Ара Пахлеванян. Габриэл — отважный и находчивый боец.

— Дальше?

— Четвертым пойдет Абдул, пятым — доброволец Юрик Мартиросян.

При этом имени комдив вздрогнул и словно хотел что-то сказать, но сдержался и выжидательно взглянул на Асканаза.

— Этот молод, — продолжал Асканаз, — но хорошо знает немецкий. Может пригодиться.

— Да, знает немецкий, — кивнул головой комдив. — Подготовьте парней, задание не из легких.

«Откуда ему известно это?» Какая-то смутная догадка мелькнула в голове Асканаза, он вызвал в памяти черты лица Юрика Мартиросяна, однако считал неудобным задавать вопросы.

Простившись с комдивом, Асканаз вместе со своим новым адъютантом, молоденьким младшим лейтенантом, вернулся в штаб полка и, пока Берберян разъяснял новые задания комиссарам батальонов и политрукам рот, подошел к телефону.

— Слушаю, товарищ командир! — послышался голос Нины.

Этот знакомый голос вызвал у Асканаза радостное чувство. Он приветливо спросил:

— Что ж это, Нина Михайловна, вы все время у телефона. Когда же вы отдыхаете?!

— Да я всего пять минут как заступила.

Асканазу хотелось сказать ей несколько задушевных слов, но он как-то сразу не нашелся и лишь коротко распорядился, чтобы Остужко и Гарсевану Даниэляну передали приказ явиться к нему.

«Итак, противник считает нас слабым звеном… — чувствуя себя задетым, повторял Асканаз слова командующего дивизией. — Ладно, посмотрим еще!»

В землянку вошли Остужко и Гарсеван. Заметив хмурое лицо Асканаза, Гарсеван незаметно опустил на пол какой-то маленький сверток. Но от глаз Асканаза не укрылось его движение.

— Что это? — бросил он.

— Простите, товарищ командир… Батарейцы собрали в ближайшем лесу диких груш, угостили нас… я вам немного принес…

— Садитесь.

Остужко и Гарсеван молча уселись на длинную скамью, прямо как сваты с подарками, против столика Асканаза.

— Нельзя действовать вслепую. Надо узнать как можно больше о противнике и потом уж действовать сообразно с этим. Готова у вас группа разведчиков?

— Ждут вашего приказа, — отозвался Остужко.

— Ладно. А ну, давайте еще раз проверим состав группы! Игнат… Говорите, опыт есть и выносливость?..

— Как-то раз, еще до ранения, фашист заупрямился, так он его два километра на спине волок! — улыбаясь, рассказывал Остужко.

— «Язык» нам нужен до зарезу, но тащить его на себе не стоит. Надо заставить его своим ходом идти, а энергия на другое пригодится. Габриэл… Знаю, смелый парень. Ара — тоже.

Гарсеван тревожно шевельнулся — ему вспомнился наказ Шогакат-майрик. Но он промолчал: ведь если бы он возразил против участия Ара в разведке, Асканаз мог подумать, что Гарсеван хочет подольститься к нему (а эта мысль была нестерпима для Гарсевана); да кроме того, Остужко вновь повторил, что Габриэл очень привязан к Ара, а тот может быть полезен ему.

— Я уже несколько раз беседовал с ним и разъяснял ему правила разведки, — добавил Остужко.

Асканаз одобрил и кандидатуру Абдула. Дойдя до Юрика Мартиросяна, он вкратце рассказал, как тот пришел к ним добровольцем, и спросил:

— А с кем дружит этот Юрик?

— Да вся четверка к нему хорошо относится, а Игнат заботится о нем, как старший брат.

— Вот это хорошо… Ну, приступайте к делу! Учти, Гарсеван Даниэлян, чтобы не было больше несвоевременной пальбы! За это самое строгое наказание! Вы только выдаете себя врагу.

— Я уже назначил Тартаренца подносчиком боеприпасов. Пускай освоится, а там посмотрим.

— Поставить над ним старшего построже! — добавил Асканаз, не вдаваясь в подробности.

Затем, выслушав рапорт Остужко о состоянии батальона и сделав свои замечания, он обернулся к Гарсевану:

— Ну, а теперь давай сюда свой узелок…

Гарсеван вызвал Ара к себе на КП роты и сказал ему:

— Ара, тебе предстоит серьезное задание. Товарищи у тебя верные, надежные и опытные. Кто его знает, ночь темная, может, и встретится какая-нибудь опасность. Быстро и точно выполняй все распоряжения Игната — он будет у вас за старшего. И тут очень важна воля: скажи себе, что ты можешь сделать то-то и то-то, — и сделаешь!

Кто знает, что вспоминал Гарсеван из своего прошлого, подбадривая воина-новичка… Он сказал Ара еще несколько теплых слов и заключил:

— Ни опасности, ни одиночество, ни темнота не должны помешать вам добиться цели. Если ты будешь думать только о задании, о том, чтобы добыть «языка», — исчезнут все сомнения!

Ара во все глаза глядел на Гарсевана: неужели тот что-либо знает о нем? Но нет, откуда бы… Залившись краской смущения, он отвечал:

— Готов выполнить приказ командования.

Гарсеван от души пожелал ему и всем разведчикам доброго пути и удачи.

Самым младшим по возрасту в группе разведчиков был Юрик Мартиросян. Он шагал рядом с Ара. Впереди шли Игнат и Абдул; этот несколько раз ходил уже в разведку и хорошо был знаком с местностью. Позади шагал Габриэл.

Гористая местность, пересеченная глубокими ущельями, позволяла разведчикам продвигаться незаметно для врага, но зато передвижение по ней было очень утомительным.

— Пройдем это ущелье — и позиции врага совсем близко… — шепотом объяснил Абдул.

По телу Ара пробежала дрожь. До этой минуты причудливые скалы, набегающие на полумесяц тучи — все было обычным и естественным. А теперь как будто сразу все преобразилось: скалы и даже невысокие холмы казались притаившимися убийцами, которые вот-вот выскочат из засады и набросятся на Ара; тучи словно намеренно закрыли месяц, чтобы мрак стал еще гуще. Ара прижал к груди автомат, а другой рукой схватился за рукав соседа.

Юрик обернулся, но в темноте не разглядел выражения его лица. Ара ощутил близость товарища, и по спине его снова пробежали мурашки, на этот раз от совершенно противоположного чувства. Неужели он один среди всех такое ничтожество? И Ара неожиданно, сам не зная зачем, начал чуть слышно нашептывать Юрику:

— Юрик, держись крепко! И ничего, что сейчас темно, ты не бойся!

— Честное слово, Ара, я совсем не боюсь! Ты знаешь, я все время помню о том, что говорил насчет страха мой отец.

— Насчет страха? Что, что? — жадно допытывался Ара.

— Он говорил, что если воин стремится продать свою жизнь подороже, если не хочет зря подвергать себя опасности, то это не страх, а осмотрительность. А если человек малодушно бежит от трудностей и опасностей, думает только о спасении своей шкуры, то он трус. Осмотрительность и трусость — разные вещи. Вот Игнат осматривается, оглядывается, прежде чем свернуть направо или налево. Но в этом-то и героизм! Отец говорил, что, если нужно, командир должен возглавить часть и повести ее на врага. Но вообще-то командир должен руководить своими бойцами и не рисковать зря жизнью.

— Видно, у тебя славный отец, Юрик! Где он сейчас?

— Так что, Ара, я не раз думал об этом еще до того, как выехал на фронт, — закончил Юрик, не отвечая на вопрос Ара.

— Да, да, Юрик. Конечно, нужно стараться подороже продать жизнь!

Словно не сам Ара говорил эти слова, а кто-то подсказывал их ему… Кто? Мать, Гарсеван, Асканаз… а может быть, и Маргарит?.. Ара не мог бы объяснить.