— Я сам их смастерил. Тротила у нас полно, нашлись и ведра, металлические ящики из-под патронов к винтовкам. У меня уже есть двенадцать таких мин. Но начальник заставы не разрешает ставить, боится, что какая-нибудь корова наступит на них.

— Серьезная причина, — ответил Веденский, сдерживая улыбку.

— Не только я начиняю ведра тротилом. В Карпатах на одной заставе сам начальник увлекся минированием. Но случился скандал — на мину все-таки наступила корова.

— А вы прогоняйте пастухов подальше от пограничной полосы.

— Не по-людски это будет, не по-красноармейски. Политрук говорит, что мы не имеем права их прогонять. Ведь это же их земля.

В словах сержанта Веденский почувствовал правду. Действительно, если коровы начнут подрываться на минах, что скажут о пограничниках местные жители, год назад воссоединенные с Советской Украиной?..

— Но должны же пастухи понять, что это нужно для защиты границы, — сказал Веденский, будто спорил с кем-то. — Я поговорю с начальником заставы. Он предупредит чабанов через сельсовет, чтобы не подходили слишком близко к пограничной полосе…

И вот сейчас Веденский пожимает руку сержанту Нудьге.

— Я рад вас видеть, товарищ сержант. Ну как, помогли ваши «ведра»?

— Один средний танк и три танкетки подорвались… В батальоне говорят, что вы в Харькове применили радиомины. Надо же! От «ведер» до радиомины пройти за каких-то полгода.

— Да, прошли, — кивнул Веденский. — А теперь пойдем дальше.

Он посмотрел на запад. За крышами построек над горизонтом висело красное, будто кровавое, солнце.

— Солнцу все равно кого греть — нас или фашистов, — задумчиво произнес Михалюта. — Садится себе как ни в чем не бывало, будто и нет войны. Садится у немцев. Это ж там и Таганрог, и Мариуполь…

— Солнце заходит там летом, — возразил Нудьга. — А сейчас, зимой, оно садится в Таганрогский залив, в Азовское море. До суши не доходит. Короткий день… О, Нина-Кармен что-то посматривает в нашу сторону!

— И тебе она нравится?

— А что? — зарделся пограничник.

— Да ничего.

— Это сплетня, что она замужем… Между нами, Гнат, Нина действительно мне очень нравится. Но пусть об этом не знают такие, как Сергей Колокольцев. Почти каждую ночь снится. А сказать ей смелости нет. Немецкие танкетки добивал гранатами после того, как они подорвались на «ведрах», а тут… — Нудьга развел руками. — Она с третьего курса института пришла, почти врач. Младший лейтенант медслужбы. А я… Идет сюда. Ладно, я побежал.

Михалюта засмотрелся на одинокое дерево: черный крученый ствол, казалось, распинал повисшее над горизонтом красное солнце.

К нему подошла Нина.

— Что, товарищ старший сержант, смотрите, как солнце собирается на покой? Был бы сейчас фотоаппарат, увековечила бы ваш взгляд.

— А вы стали солнцем для Канеля! — выпалил Гнат. — Да и не только для него.

— Я замужем.

— Это у вас муж — майор?

— Откуда вы знаете?

— Да вот знаю. Нет у вас никакого майора!

— Как так нету?.. Вы, товарищ старший сержант, астролог или следователь?

— Астроном, — пошутил Гнат. — Я бы посоветовал вам обратить внимание на одного достойного парня. Хотя бы ради моральной поддержки нашей боевой группы…

— Вы и до войны в свахах ходили?

— Нет, до войны я изучал физику атомного ядра в Харькове. И еще — радио.

— Так о ком же вы говорите? — поинтересовалась Нина. — О Сергее Колокольцеве?

— Нет.

— А-а, сержант Нудьга?

— Это отличный парень!

— А меня в ледовый десант возьмете? — прищурила глаза Нина.

— В группах санитары — мужчины. Вас не пустят.

— А у вас есть девушка?

— Была… Теперь не знаю, где она. Село ее на том, сейчас вражеском берегу… Вот уже и солнце садится. Снимите рукавицы и ловите его последние лучи.

Нина сняла рукавицы, вытянула перед собой руки.

— Лучи холодные, но ласковые. Завтра будет погожий день.

— День… Как много это на войне! — задумчиво произнес Гнат. Он смотрел на Нину, а ему виделась Наташа.

— Значит, раскрыли мою тайну. У меня и в самом деле нет никакого майора. С этой выдумкой мне легче здесь находиться. Поэтому, прошу вас, не говорите никому об этом.

— Не скажу, — улыбнулся Гнат.

Он стал сравнивать Нину с Наташей. «Нет, Наташа единственная в мире, похожей на нее я никогда не встречу. Где ты теперь? Может быть, тоже сейчас ловишь последние лучи солнца в своем селе, в хате на краю обрыва? Из окна тебе видны и море, и солнце. Это оно посылает привет от меня, Наташенька!..»

— Вот и скрылось солнце за горизонтом, — вздохнула Нина. — Только зарево, красное, аж страшно. Сколько тайн скрывает в себе это солнце? Что мы знаем о нем?

— «Солнце — источник энергии…» С этой фразы я начал один из разделов своей курсовой работы. Энергия солнца сконцентрирована в атомах. У нас же, на Земле, такая энергия закована в ядрах. Ее надо получить. И, наверно, легче всего получить ее из самых тяжелых элементов.

— А зачем нам эта энергия? Разве мало на земле топлива?..

— Скоро будет мало. Надо же, — засмеялся Гнат, — выдумать себе блондина мужа. Уж лучше бы брюнета. Вы тоже почти блондинка.

— До конца не продумала эту легенду. Вы, пожалуйста, не сердитесь на Колокольцева за то, что он передал мне ваши слова. «Видно, эта Кармен вам всем тут зубы позаговаривала. Вы что, девчат не видели?»

Гнат смутился, опустил глаза.

— И поменьше наказывайте Сережу Колокольцева. Его и так, бедненького, «утюжит» все время Нудьга. А Сережа — хороший парень и самый молодой в батальоне.

— Почему я должен его наказывать? Но если заслужит…

— Так, значит, сержант Митя Нудьга? — прервала Гната Нина и кокетливо прищурила глаза.

— Он! — кивнул Михалюта. — Илья Гаврилович верит, что мы с ним дополним друг друга, когда будем ходить на тот берег. А полковник знает людей. С каким уважением относятся к нему бойцы-испанцы!.. О, все уже на ужин пошли! Пора и нам…

На следующий день полтора десятка бойцов и командиров спецбатальона на «эмке» и грузовике выехали из Ростова в Шабельск. Это село находится в Краснодарском крае. Оно должно было стать базой во время рейдов подрывников на вражеский берег.

Группу возглавил полковник Веденский. Кроме минеров и разведчиков он взял с собой еще и интендантов. Они должны были позаботиться о жилье, о топливе, которое не так легко досталось в этом безлесном краю, о добавочных пищевых пайках из местных ресурсов.

…После обеда полковник Веденский, капитан Доминго, инструктор-минер Чико, старший сержант Михалюта и сержант Нудьга отправились к заливу ознакомиться с условиями, в которых придется осуществлять ледовые десанты после того, как минеры закончат обучение и станет толще лед.

Перед ними до самого горизонта простиралась белая бескрайняя равнина. Если бы солнце не светило в глаза, то, как заверяют местные рыбаки, можно было бы увидеть и противоположный, вражеский берег залива.

Минеры спустились на лед прорезанной в круче дорогой, по которой рыбаки подвозят на берег снасти, а обратно везут на подводах тюльку, бычков, камбалу, лещей, судаков, осетров, иногда и белуг, тяжелых, как откормленные свиньи, — корма в заливе и во всем Азовском море вдоволь, на дне лежат десятки затопленных барж с зерном. Подошли к рыбакам, вооруженным пешнями, жердинами-прогонами, похожими на казацкие пики, которыми вытаскивают из прорубей сети или заводят их в воду.

Среди рыбаков были и хозяева хаты, где остановились полковник Веденский и капитан Доминго, — дед Федор Семенович Головатый и его румянощекая чернявая внучка Зина. Она была обута в валенки, «подкованные» большими подковами на шипах, — их здесь называют бузлуками. Гнат заметил, что Зина смущенно поглядывает на Марьяно Чико, а тот улыбается ей и подмигивает. «И когда только успели познакомиться?» — удивился он.