«Как же ты, женщина-мученица, похожа на нашу Надю!» — подумал Андрей.
В светлицу вошел майор Добрин.
— Товарищи партизаны! Прошу внимания. За четыре недели нового, сорок четвертого года войска Ленинградского фронта разорвали под Ленинградом кольцо блокады, фашисты разгромлены и отброшены под Псков. А посмотрите сюда, — Добрин показал на карту, висевшую на стене. — Вот Канев, Корсунь, Шендеривка и Звенигородка. — Добрин сделал карандашом овал. — Здесь «колечко». Окружено десять дивизий генерала Штеммермана. Эти окруженные дивизии пытается выручить Манштейн. Он собрал уже до тысячи танков. Вот эти ромбики — танковые полки и дивизии немцев…
— Бог ты мой! Да этих ромбиков по всей Украине как тараканов! И где только немчура берет столько танков? — покачал сокрушенно головой Сальков.
— У Гитлера еще много танков, — ответил майор. — А из двадцати пяти танковых дивизий, тех, что воюют на Восточном фронте, фашистское командование держит девятнадцать дивизий на Правобережной Украине. Из них одна в районе Ровно. С пятнадцатью танками этой дивизии встретилась сегодня бригада товарища Микольского.
— Беспокойный этот Манштейн, — вмешался в разговор Стоколос. — Год назад он вел танковую группу «Дон», чтобы выручить Паулюса. Сейчас ведет тысячу танков спасать в корсуньском «котле» группу Штеммермана. Тактика немцев, которая была у них в сталинградской ситуации, повторяется.
— Не совсем, — поправил Стоколоса Добрин. — В Сталинграде Паулюс надеялся, что к нему прорвутся, а тут Штеммерман изо всех сил пытается сам выйти навстречу Манштейну. Но скоро и это «колечко» потеряет Гитлер. И тогда войскам генерала Конева будет прямая дорога к государственной границе, к Пруту…
К Андрею Стоколосу подсел на лавочку Микольский.
— Чего улыбаешься? Хочешь угадать мои мысли? Давай я лучше скажу сам. Думаю про свою Галю. Как она там, в Самарканде? Взять бы нам родное ее Ровно в день рождения — второго феврали.
— Успеем ли? — пожал плечами Стоколос. — Ведь второе февраля уже послезавтра.
— Генерал и полковник! — крикнул стоявший у двери дежурный партизан.
В хату вошли Василий Андреевич и Веденский.
— Немного просветились, товарищи? — улыбнулся Василий Андреевич. — Знаете теперь обстановку на фронтах и свое место в стратегии Верховного Главнокомандования? Спасибо вам, товарищ Добрин, за информацию. А сейчас поговорим конкретно о действиях каждого отряда, каждой роты, каждой группы подрывников во время штурма Цумани…
ЭПИЛОГ
Полтора месяца минуло в жестоких, упорных боях на Правобережной Украине.
В поединке с фашистскими войсками победила Красная Армия. А для фельдмаршала Эриха фон Манштейна неудачи в операциях против четырех Украинских фронтов были последними «утраченными победами» в нынешней войне. Фюрер снял Манштейна с должности командующего. Возможно, Гитлер еще некоторое время продержал бы на фронте Манштейна, своего недавнего любимца, но британский премьер-министр Черчилль подлил масла в огонь, бушевавший в душе фюрера из-за неудач на Украине.
«Английский и американский народы полны искреннего восхищения по поводу военных триумфов русского народа, — заявил Черчилль, — Я неоднократно отдавал должное его удивительным действиям, и теперь я должен сказать вам, что продвижение армий от Сталинграда до Днестра, когда русские подходят уже к Пруту, пройдя за один год девятьсот миль, — это являет собой величайшую причину краха Гитлера. С того времени как я обращался к вам в последний раз, захватчики не только изгнаны с опустошенной ими земли, но и дух немецкой армии в значительной мере сломлен, благодаря русской доблести и военному руководству…»
Все это было сказано Черчиллем в адрес советских войск, воевавших против группы армий Манштейна. Генерал-фельдмаршал фон Манштейн, способности которого высоко оценил тот же Черчилль в 1940 году во время наступления в Арденнах за его «срез серпом», был заменен ярым нацистом генерал-полковником Шернером. Эрих фон Манштейн покинул свой последний на войне «Вольфшанце» в Проскурове.
Отставку Манштейна Гитлер принял в день весеннего солнцестояния.
В тот же день танкисты гвардии полковника Виктора Майборского вышли к пограничной реке Прут.
«КВ» командира корпуса «5-я застава» выскочил на пригорок и остановился.
На броне оживление. Десантники и трое бывших пограничников Колотуха, Живица и Шмиль (Андрей Стоколос находился с бригадой Микольского в Польше) сняли с танка дубовый полосатый столб с прибитой вверху дощечкой с надписью: «СССР».
В голубом небе, местами подернутом белыми облачками, сияло мартовское солнце. Майборский, стоя в люке, смотрел на реку, которую защищал в первые часы войны и к которой наконец-то вернулся. Позади, за пограничным столбом (его вкапывали в землю Шмиль, Максим и Терентий), осталась пройденная с боями дорога длиною в несколько тысяч километров.
Неподалеку гремели залпы орудий, трещали пулеметы, выли мины. Красноармейцы освобождали берега Прута от фашистов.
Майборский выбрался из «КВ». Раскинув руки, упал на землю.
В его памяти всплыли бои 5-й заставы в сорок первом году. Всплыли лица капитана Тулина, лейтенанта Рябчикова, сержанта Рубена, рядового Оленева, сожженного фашистами Сокольникова…
Майборский приподнял голову, увидел: на полной скорости к берегу мчится, разбрызгивая воду в лужах, «виллис».
Машина резко затормозила. Из нее вышли одетый уже по-весеннему, в кителе с депутатским значком генерал-лейтенант Шаблий и Леся Тулина. Ее короткие, по-мальчишески подстриженные волосы теребил свежий ветерок.
Взявшись за руки, Шмиль, Терентий Живица и Максим Колотуха начали утрамбовывать грунт вокруг вкопанного пограничного столба. Леся побежала к ним. Немцы усилили обстрел минами и снарядами левого берега. Серое облачко земли взвилось возле Леси. Она упала, протянув руки вперед.
— Милая! — склонился над Лесей Майборский, подбежавший вместе с Шаблием. — Ты слышишь меня, Ле-ся-а?..
— Леся! Родная ты наша!.. — прошептал Шаблий.
— Ты слышишь нас? Ты слышишь, что передает Левитан? — склонился над Лесей Живица.
Радисты полковника Майборского повесили на сосну рупор, и из него звучал торжественный голос Левитана, передающий сводку Совинформбюро:
«Войска Второго Украинского фронта, продолжая стремительное наступление, несколько дней назад форсировали Днестр на участке в сто семьдесят пять километров, овладели городом и важным железнодорожным узлом Бельцы и, разворачивая наступление, вышли на нашу государственную границу — реку Прут…»
ЛЕДОВЫЙ ДЕСАНТ
Повесть
РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ
1
В полдень в эфире зазвучали позывные рации «ЗСТ-5». Радист-оператор старший сержант Гнат Михалюта, поправив наушники, стал принимать радиограмму.
В этот ноябрьский день сорок первого года у его корреспондента по ту сторону фронта во время передачи были почему-то сбои на ключе, и он по два-три раза повторял отдельные цифровые группы.
Но вот корреспондент отстукал: «Конец», — и Михалюта начал расшифровывать радиограмму.
Вскоре на чистом листе бумаги он написал весь текст и с удовлетворением воскликнул:
— Все-таки клюнула акула на нашу наживку!
Одернув гимнастерку и не надевая шинели и шапки, Гнат выбрался из кузова крытой машины-радиостанции.
Полтораста метров, отделявших его от небольшого домика, на втором этаже которого разместился партизанский отдел при штабе фронта, он преодолел как спринтер.
В комнате было двое — начальник отдела полковник Семен Шаблий и его заместитель, «главный минер» полковник Илья Веденский.
— Вам, товарищ полковник, «молния», — сказал Михалюта, подавая Веденскому лист бумаги с текстом донесения.
