Наташа легла на кушетку. Гнат заботливо укрыл ее клетчатым, сшитым из цветных треугольничков и квадратиков одеялом.

— Мне пора идти.

— Иди. Не сердись на меня, не осуждай. Умоляю. Я уже сама осудила себя. Иди, — прошептала Наташа.

Когда Гнат вышел на улицу, в небе над морем светило солнце. Ветер совсем утих.

Возле школы Гнат встретил в полной боевой экипировке три группы подрывников. Они шагали на подворье рыбколхоза, где их уже ждал обоз из нескольких саней: очередной ледовый десант отправлялся на вражеский берег.

Гнат в знак приветствия поднял руку.

Где-то неподалеку, как и два дня назад, завыл Пират. Но в этот раз он выл более жалобно. А может, это Гнату просто показалось.

Минеры спецбатальона развернули широкую диверсионную деятельность. Почти каждый день боевые группы отправлялись на вражеский берег. Но вскоре подрывники стали жаловаться, что им мешают пулеметные гнезда, а по одной группе фашисты открыли огонь даже из орудий. Чтобы облегчить работу минеров, надо было срочно выявить огневые точки врага, расположенные на берегу. Эти сведения необходимы были и авиаторам для нанесения удара с воздуха по артиллерийским и минометным батареям фашистов.

…Четыре боевые группы отправились в рейд.

Местами на льду поблескивали зеркальца воды, в которых отражалось голубое небо и закатное солнце. Температура была плюсовая, морозы отступили, и началась оттепель.

На первых санях сидели вооруженные красноармейцы, на остальных — только ездовые. На санях громоздилось что-то тщательно прикрытое белыми простынями.

Через два километра обоз остановился неподалеку от рыбаков.

— Вы, я вижу, тоже на промысел, товарищи саперы? — спросил председатель колхоза, опираясь на костыль.

— Угадали, дядя Митя! — ответил как давний знакомый Колокольцев. — Везем — вас ист дас…

— А почему же ваши вороные кверху копытами лежат?

— Военная тайна. Определенно! — вмешался в разговор Воскобойников.

— Знаем, сами когда-то служили. — Председатель колхоза поднял костыль, лукаво усмехнулся. — Что-то ваша военная тайна на наживу похожа.

Михалюта подошел к Зине. Она недовольно сказала:

— Все-таки настояла ваша Нина на своем! Отвезли Марьяно в госпиталь. Вчера я с женщинами ходила в Ейск.

— И как он?

— Лучше.

— Если еще пойдешь, то передай от меня привет.

— А у тебя как с Наталкой?

— Военная тайна, — Гнат приложил палец к губам.

— У вас всё военная тайна, — махнула рукой Зина. — Минеры по всем хатам облазили чердаки, искали шкуры для чучел, наготовили из фанеры и досок «машин» и «орудий» — и думаете, что об этом никто ничего не знает?

Гнат в ответ промолчал.

Обоз тронулся дальше.

Постукивали бузлуки по чистому льду, посвистывали полозья саней. А вокруг — белая пустыня под голубым небом. Лошади заметно устали. Ездовые то и дело подхлестывали их.

— Как думаете, капитан? — обратился Михалюта к Доминго, кивнув на сани, на которых лежали конские чучела. — Клюнут немцы на наживку нашего полковника?

— Клюнут. В Испании находчивость Илья-Рудольфа помнят и мы, и фалангисты.

— А я с ним готовил первый взрыв радиомины, — похвалился Михалюта.

— Полковник на роду написано быть минером! — уверенно сказал Доминго. — Наша мастерская гремел на всю республиканская Испания. Мы изготовляли мина разных типов, гранаты. Илья-Рудольф изобрел несколько замедлителей — «картофельный», «яблочный». А я был автор испанского «апельсинового» замедлителя. Тогда же мы создал и маломагнитный мина. Они хорошо держатся на металле и взрываются в зависимости от длины фитиля через пять — тридцать минут после установка. Мы использовали куски водопроводной труба, консервные банка, наполненный гвоздями и проволокой. Для взрывателя нужен был капсюли и бикфордов шнур. Но капсюля не хватало. И Илья-Рудольф сказал, что можно делать граната с черным порохом. Они взрывался без капсюля.

— Выходит, что наш батальон учился еще в Испании? — улыбнулся Михалюта.

— Да, — кивнул Доминго.

В небе послышался далекий гул самолетов. Михалюта запрокинул голову:

— Сюда, на залив, летят!

— Неужели знает, что мы идем на их берег?

— Зачем мы их пилотам, — сплюнул под ноги Колокольцев. — Для нас хватит и того, что немцы приготовили на берегу.

— Сие от нас не зависит, Сережа, — сказал Гнат и крикнул: — Передайте по обозу: «Остановиться и замаскироваться!»

Обоз остановился. Минеры накрыли сани простынями, спрятались под ними.

Гул самолетов приближался.

— Ни бугорка, ни ямки, — прошептал Воскобойников, — долбанет бомба, и… Определенно.

— Не долбанет! Они нас не заметят, — подбодрил его Нудьга.

Гул начал стихать.

— Вот видишь. Я же говорил. Пронесло. Можно вылезать из куреня.

— Нельзя! — крикнул Михалюта. — Слышите, снова возвращаются. Все-таки ищут нас.

От рева самолетов, казалось, позванивал лед. Минеры притаились: вот-вот ударят пулеметы, со свистом и воем обрушатся на лед бомбы.

Но самолеты и на этот раз пролетели над головами подрывников, не сбросив ни одной бомбы. Вскоре их гул стал еле слышным.

Обоз тронулся дальше.

Через несколько минут бойцы услышали далекие взрывы и звонкие выстрелы зениток. Вражеские самолеты бомбили советский берег.

— Там ведь и наши рыбаки! — воскликнул с болью Цимбалюк.

— Зачем им рыбаки? — возразил Колокольцев. — Им нужны мы.

— Определенно! — поддержал его Воскобойников. — Не иначе как какой-нибудь лазутчик предупредил о нашем рейде.

Стало смеркаться. Небо постепенно засеивалось звездами. Над вражеским берегом одна за другой взлетело несколько ракет. По льду залива заскользили лучи прожекторов. В последнее время немцы, обеспокоенные взрывами на дорогах, каждую ночь устраивали подобные фейерверки.

Обоз остановился, как и всегда, в торосах. Пошел густой липкий снег. Он скрывал от вражеских глаз и бойцов и лошадей.

Вскоре боевые группы отправились к берегу. В торосах на этот раз остались не только ездовые, но и несколько минеров. Их задание — поставить на льду чучела лошадей, макеты пулеметов, орудий. А когда немцы, обнаружив «десант», откроют по нему огонь, — определить по вспышкам места расположения артиллерийских и минометных гнезд и занести их на карту.

Темно. Падает снег. На душе у бойцов тревожно. Где сейчас противник — далеко или ждет где-нибудь рядом, в окопе на прибрежной круче?

— Что-то вроде бы сильно стучат бузлуки? — прошептал Колокольцев.

— Ветер заглушает, за несколько шагов ничего не слышно, — успокоил его Михалюта.

— Что, Сергей, боишься ступать ножками? Так можно ползти и на пузе. Оно мягкое, стучать не будет, — пошутил Нудьга.

В кустарнике под кручей подрывники остановились передохнуть. Двое останутся здесь, будут ждать, пока им передадут «языка». Остальные отправятся на берег выполнять задание.

Тем временем на льду вдоль вражеского берега минеры устанавливали чучела лошадей, макеты орудий, пулеметов. Развешивали на палках старые мешки, рогожки, обливали их бензином.

Эту операцию подрывники до мелочи обговорили перед выходом в рейд. Провели несколько тренировок. Поэтому сейчас все делалось быстро. Ни одного лишнего шага, ни одного лишнего движения.

Наконец сани с минерами помчались от берега в глубь залива.

Вскоре лучи одного, потом еще двух прожекторов упали на лед, выхватили из темноты чучела лошадей, фанерные макеты людей, пулеметов. Прошло несколько секунд, и на вражеском берегу загрохотали орудия.

— Вас ист дас?! — воскликнул Колокольцев. — Во какой салют устроили гансы в нашу честь!

— Это Воскобойников и Цимбалюк с хлопцами заставили их салютовать, — улыбнулся Нудьга. — Молодцы! Значит, операция удалась…

— Тихо, — прервал его Михалюта. — Слышите голоса?..