Справедливости ради надо сказать, что был еще один фактор, который японское командование не учло, однако именно он и сыграл роль не меньшую, чем «чиндиты». Это американская транспортная авиация, которая базировалась в Ассаме, перевозя грузы в Китай. Японцы считали, что переброшенные в феврале на юг в Бенгалию британские войска в Ассаме появятся не скоро. Но британцы выпросили у американцев транспортные самолеты — воздушный мост в Китай ненадолго замер — и перебросили на них войска с юга. В результате чего подкрепления вступили в бой в Ассаме много раньше, чем рассчитывали японцы.

Последние дни жизни Вингейта выдались хлопотливыми. Он беспрерывно летал между разными бригадами «чиндитов», координировал их действия, летал в Ассам, ругался там с начальством, то есть со Слимом и даже с Маунтбеттеном, выбивал подкрепления. И вот в ночь с 24 на 25 марта над территорией Ассама американский самолет, на котором он летел, попал в аварию. Все погибли. Нет оснований думать, что это была диверсия. «Погиб замечательный человек», — сказал Черчилль.

Позднее нашли останки тел, но их трудно было идентифицировать. Опознали только знаменитый тропический шлем Вингейта, хотя и он обгорел. Останки всех погибших похоронили в Бирме, но после войны перевезли в Америку и торжественно перезахоронили на Арлингтонском кладбище в Вашингтоне — кроме Вингейта, все погибшие были американцы. Отличить, кому принадлежали те или иные останки, было невозможно. Ежегодно в годовщину гибели этих людей там происходит траурная церемония с участием израильского посла и американских евреев — ветеранов Второй мировой войны.

Много-много лет назад, в Ленинграде, я читал маленькую книжку «Герой трех народов». Была она о человеке, которого в России называли Мате Залка. Биография его была бурная. В рядах австро-венгерской армии он, тогда младший офицер, сражался на русском фронте, в 1916 году попал в плен. В Гражданскую войну храбро дрался в рядах Красной армии. В 1919 году, когда ненадолго возникла Венгерская социалистическая республика, пробрался туда, сражался, а после ее краха снова сумел вернуться в Россию и еще повоевать с белыми. Потом он жил в России и даже стал писателем. Погиб Мате Залка в 1937 году в Испании, где сражался против Франко, что, может быть, и спасло его от сталинских репрессий. В Испании его звали «Генерал Лукач». В СССР Мате Залка был тогда популярен. Симонов написал стихотворение «Генерал». Вот и книжка называлась — «Герой трех народов» (России, Венгрии, Испании). В 1979 году его прах торжественно перенесли в еще коммунистическую Венгрию. Вряд ли сейчас добром помянут его эти народы.

Но я о нем помню. Потому что во время перестройки выяснилось, что и четвертый народ тут был замешан. Только этому четвертому народу иметь героев не полагалось. И существовать ему уже давно не полагалось. Так что и упоминать его не стоило. Настоящая фамилия Мате Залки была Фридланд. Об этом нельзя было прочесть ни в специальной биографической книге, ни в предисловии к его писаниям. Пока он был героем трех народов, евреем ему быть не полагалось. Хотя я не уверен, что он когда-нибудь думал о евреях.

А вот Вингейт — тоже был героем трех народов, трех стран: своей Британии, Эфиопии и Земли Израильской. И о евреях никогда не забывал. В далекой Индии он получал письма от Лорны, в которых всегда были сионистские новости из Лондона. Вингейт писал своим приятелям в Землю Израильскую и заканчивал письма на иврите: «Пусть рука моя отсохнет, если я забуду тебя, Иерусалим!» Мы были для него не просто «Тулоном»[48] — наши национальные мечты стали его мечтами. А библейский образ Гидеона являлся для него образцом. Все войска, которыми он командовал, он хотел назвать «Силы Гидеона». Но на Земле Израильской — не удалось, видимо, нашло английское начальство, что очень уж по-еврейски оно звучит. В христианской же Эфиопии — вышло. В Юго-Восточной Азии никто этого не понял — тут крылатый мифический лев Чинди оказался больше на месте.

В Британии говорили о Вингейте разное. Вначале восхищались. Потом фельдмаршал Слим, прославленный воин и писатель, написал мемуары, где о Вингейте говорилось критически. И с подачи Слима — поехало… Дорого (в смысле жертв) обходились «чиндитские» операции. И мало японцам вреда приносили, и т. д. и т. п. Слима понять можно — он ведь попался тогда на удочку Мутагути и в решающий час остался без резервов. А выручил его всего лишь бригадный генерал (последний чин Вингейта). Опять же, соперник по славе в той самой Бирме. Так что чем меньше будут Вингейта хвалить, тем больше на долю Слима останется восхищения. Но японцы упорно связывали свое поражение именно с Вингейтом. Впрочем, трудно найти столько расхождений в оценке людей и событий, как в литературе об этой войне.

А у нас его вспоминают только хорошо. Ибо был он настоящим Другом Земли Израильской. Его именем названы у нас институт физкультуры, улицы. И еще родились у нас о нем красивые легенды. О том, например, как в 1948 году Лорна сбрасывала с самолета его знаменитую Библию в осажденный арабами кибуц, для подъема духа. И я буду рад, если несколько «русских» узнают о нем из этого рассказа.