Итак, по Земле Израильской бродили тысячи людей, у которых не было и не предвиделось в будущем перспектив найти работу по специальности. Все эти инженеры, врачи, юристы оказались никому не нужны в отсталой стране. Вот анекдот тех дней. Два немецких еврея работают на стройке. Один другому передает кирпич: «Данке шен, герр профессор». — «Битте шен, герр доктор». («Спасибо, господин профессор». — «Пожалуйста, господин доктор».) Лет через шестьдесят этот анекдот снова стал актуален. Но Земля Израильская была уже другой. И почти все «русские» довольно быстро устроились. Тогда же казалось, что этого не будет вовсе. На самом-то деле это случится — в войну у нас начнется экономический бум: будем выполнять заказы британской армии. Но тогда трудно было это предвидеть. Это были объективные и неизбежные трудности. «Немцы» жаловались и на плохое отношение окружающих. Они казались себе несчастными, над ними смеялись, и нередко зло. Их угнетали тоска по «утерянному раю» — Германии, незнание языка, привязанность к немецкой культуре… Однажды, уже после начала Второй мировой войны, австралийские солдаты устроили в Тель-Авиве небольшой погром, учинив скандал в кафе, принадлежавшем немецким евреям, только потому, что увидели там меню на немецком языке.

Напомним, что «немцы» получали сертификаты в первую очередь, как находящиеся под наибольшей угрозой. В отношении же евреев из Восточной Европы считалось, что они находятся в относительной безопасности, поэтому и сертификаты им получить было сложнее. С формальной точки зрения все логично. Но что должен был думать польский «халуц», получивший сертификат после 3–4 лет «хахшары», глядя на «немца», тосковавшего по Германии? А думал он примерно следующее: «Из-за этих гадов мой лучший друг (или подруга) до сих пор не получил сертификата. А ведь он (или она) годами находился ради этого в тяжелых условиях. А этим „немцам“ сертификат просто так дали! А зачем? А за что? Подумаешь, антисемитизм в Германии поднял голову. Разве мы его в Польше не видели?» И рассказывал о «немцах» всякие гадости. Например, какая-то «немка», доведенная до отчаяния ивритом, завопила: «Вот придет сюда Гитлер, он вас научит человеческому языку!» Или какой-то богатый немецкий еврей сумел с помощью сионистов вывезти состояние, а потом, получив деньги, заявил им: «Да пошли вы… Меня теперь с деньгами и в Австралии возьмут!»

В общем, много было сложностей. Что ж, каждая большая волна алии в начале вызывает трудности, а уж потом приносит пользу.

Сейчас я расскажу историю полулегендарную. За точность деталей не ручаюсь. Но в главном она правдива, хотя и невероятна на первый взгляд.

Дело в том, что человек, отвечавший за еврейский вопрос в нацистской Германии первые три года, не был зверем. Движения вроде национал-социализма, коммунизма и т. д. могут поначалу захватывать и приличных людей. Но приличные люди там — недолгие гости.

Итак, Мительсдорф. (В одном месте я прочел Мительштейн, однако речь явно шла о том же человеке.) По профессии он был инженер-строитель. А в национал-социалистическом государстве три года отвечал за решение еврейского вопроса. Он, кстати, и взял на работу А. Эйхмана, очень старательного и прилежного чиновника. Эйхман все делал основательно, еврейский вопрос он тоже принялся тщательно изучать, даже брал уроки иврита. Это потом породило легенду, что он — палестинский немец. Впрочем, были и такие, они переселились к нам в 1868 году. В 1940 году англичане 2000 человек из них депортировали в Австралию. Однако Эйхман был отнюдь не из наших мест.

Но вернемся к Мительсдорфу. Этот человек полагался больше на убеждения и нередко даже выручал какого-нибудь еврея, влипшего в неприятности. Но всегда при этом говорил ему: «Уезжайте отсюда, чем быстрее, тем лучше. Езжайте в свою страну или куда хотите, но не медлите». И были в Израиле семьи, поминавшие его потом добрым словом. Мительсдорф придумал следующее. Фирма «Опель» выпустила новую легковую машину, и он в рекламных целях взялся совершить на ней поездку по Земле Израильской. В поездке написал ряд очерков. Целью его было, кстати, и желание подзаработать: имея дело с евреями, жил он на свое скромное жалованье. Взяток не брал.

Поездка состоялась в 1935 году. И вот тут есть некая неясность. Одни авторы говорят, что Мительсдорф взял с собой Эйхмана, но тот доехал только до Хайфы, куда они прибыли с новым «Опелем». В поездках по стране Эйхман почему-то не участвовал. Другие пишут, что он и вообще тогда у нас не был, а побывал в Хайфе только в 1937 году. Третьи утверждают, что Эйхман вообще не был в Хайфе: подъехал к ней в 1937 году, но английские власти не разрешили высадку из-за беспорядков.

В общем, участие Эйхмана в путешествии неясно. Но поездка Мительсдорфа сомнений не вызывает. Он хорошо поездил по стране Израиля и опубликовал ряд очерков. Сионистскую деятельность оценил очень высоко, кибуцы ему особенно понравились, ибо евреи, читавшие его очерки, должны были понять, что ехать к нам стоит. Видимо, в основном для этого все и было затеяно. Но вскоре после его поездки, в начале 1936 года, высшие нацистские деятели получили доклад Эйхмана, который с цифровыми выкладками (основательный был человек) доказывал, что методами Мительсдорфа еврейский вопрос в Германии не будет решен еще долго, так как евреев выезжает не так уж много и нет тенденции к росту их эмиграции. А посему предлагалось взяться за них покруче. Это предложение было одобрено. Мительсдорфа прогнали. Эйхман занял его место. Ему, правда, сказали не усердствовать, пока не пройдут Олимпийские игры. Вот после них можно будет развернуться вовсю. А Мительсдорф вернулся к работе инженера-строителя. Ничего страшного с ним не сделали: после «ночи длинных ножей» Гитлер не репрессировал своих нацистов. Мительсдорф погиб на фронте в 1941 году.

Разные факторы влияли на эмиграцию из Германии. Понятно, что горькие письма с Земли Израильской ей не способствовали. Однако дело было не только в этом. Эмиграция на Землю Израильскую колебалась вместе с эмиграцией в другие страны. А некоторые евреи умудрялись проскальзывать туда, несмотря на все антииммиграционные законы. И там многие попадут в лапы к Гитлеру во второй раз, как семья Анны Франк, например.

Главное же заключалось в том, что происходило в самой Германии. Евреи приспосабливались к новой горестной реальности, пока на них не обрушивалась новая порция бед. Тогда эмиграция снова оживлялась. Сказывалось и то, что более решительные уехали в 1933 году. Оставались инертные или очень любившие Германию. С 1934 года развернулась уже по-настоящему «алият-ха-ноар» — алия подростков из Германии. Британские власти согласились выдавать для них сертификаты по особой графе — подростки пока что не нуждались в рабочих местах. Их приезд зависел от наличия мест, где были готовы их принять. Такие места энергично создавались. Во главе дела встала Генриетта Сольд, до этого организовавшая «Хадассу» — женскую сионистскую организацию, опекавшую больницы. Возраст Генриетты был хорошо за 70, но не время было для отдыха. Началось создание детских учреждений, финансовая помощь для которых приходила с Запада. «Не было бы счастья, да несчастье помогло» — возросла еврейская солидарность в ответ на власть в Германии Гитлера. Тем более что кризис пошел уже на спад. Показательно было, что Сольд оказалась из тех, кто в 1932 году возражал против приезда из Германии 12 подростков без родителей.

Начиная с 1934 года до начала войны к нам прибыло 5000 подростков без родителей, и дело этим не кончилось. Мир в те годы быстро менялся!