Евреи, высланные из Земли Израильской, оказались в Александрии. И направились кто куда. Некоторые — в Америку, другие (примерно 6 тысяч человек) поселились в лагерях беженцев, получая кое-какую помощь от египетских евреев. Русский консул требовал от английских властей (а в Египте тогда всем заправляли англичане), чтобы молодых, здоровых парней выслали в Россию для службы в русской армии (Англия и Россия были союзницами). Евреи этого не хотели. Они протестовали с помощью местных александрийских евреев. Вообще-то это была буря в стакане воды — Россия стала труднодоступной страной. Но это не до всех тогда дошло. Трумпельдор жил на съемной квартире — он получал свою пенсию в русском консульстве. Помогал, чем мог, товарищам. И тут в Египте появился Жаботинский, корреспондент «Русских ведомостей». Очень-очень рекомендую прочесть его книгу «Слово о полку». Она легкодоступна. Жаботинский разумно решил, что раз уж гнилая Турецкая империя влезла в войну, живой она из этого мирового пожара не выберется, чем и нужно воспользоваться. Но во время войны «есть голос только у ружей». И после войны, на мирной конференции будут вспоминать о них же, о ружьях. Так что надо обзавестись еврейскими ружьями. Эта мысль возникла, независимо от Жаботинского, и у Рутенберга. Но подобные идеи рождались не только в еврейских головах. Помните Пилсудского? В предвоенные годы он обосновался на востоке Австро-Венгрии. Время от времени нелегально наведывался в Русскую Польшу. Он предвидел грядущую войну и твердо решил, что «на весы должна быть брошена польская сабля». Польские части, с разрешения австрийцев, формировались под видом стрелковых клубов. И в дальнейшем их называли «стрелки» или «стрельцы». Именно эти отряды первыми ударили по русским в первый же день войны. (Роль их поначалу, однако, была скромной.) Вскоре судьбы евреев пересекутся с ними. А потом появятся и другие подобные национальные формирования. Это тоже была «маска времени».

Жаботинский прибыл в Египет в конце 1914 года. Там вскоре познакомился с Трумпельдором и получил его поддержку. А с его помощью — и поддержку комитета помощи беженцам. Затем созвали собрание в одном из лагерей беженцев (3 марта 1915 года). Там и было внесено предложение о создании еврейского полка в рядах британской армии. Трумпельдор на следующий же день начал обучение добровольцев. Но «скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается». Пока что еврейская делегация отправилась к британскому генералу. Трумпельдор был при параде, то есть при орденах. Генерал сразу догадался, что это награды за Порт-Артур. Но в сторону Земли Израиля наступать никто не думал — ее стратегического положения еще не оценили (позже оценят). И генерал предложил евреям создать транспортный отряд и отправить его на другой фронт, против турок. По тем временам транспортный отряд — это погонщики мулов. Всю ночь потом спорили члены делегации, думая: соглашаться или нет. Жаботинский был против — мечтал о настоящем боевом отряде, который будет отвоевывать израильскую землю. А Трумпельдор заявил, что пойдет в отряд. Вот что он сказал Жаботинскому:

— Рассуждая по-солдатски, я думаю, что вы преувеличиваете разницу. Окопы или транспорт — большого различия тут нет. И те, и другие — солдаты, и без тех, и без других нельзя обойтись, да и опасность часто одна и та же. А я думаю, что вы просто стыдитесь слова «мул». Это уже совсем ребячество.

— Но ведь это еще и не Палестинский фронт?

— И это не так существенно, если рассуждать по-солдатски. Чтобы освободить Палестину, надо разбить турок. А где их бить, с юга или с севера — это уже технический вопрос. Каждый фронт ведет к Сиону.

После чего Жаботинский уехал в Лондон. А формирование отряда началось.

Чтобы были понятны дальнейшие события, надо кое-что пояснить. До начала Первой мировой войны 60 % морского грузооборота России приходилось на черноморские порты (львиная доля на Одессу), 35 % на балтийские порты, оставшиеся 5 % — на Архангельск и Владивосток. Но вот началась война. Балтика сразу оказалась в зоне военных действий. А вскоре и Черное море было закрыто — вступила в войну Турция. И Россия оказалась отрезанной от своих союзников. Центр Европы — это Германия и Австро-Венгрия, то есть сухопутные пути были перерезаны, как и морские. А меж тем, уже к началу 1915 года в России обозначился недостаток военного снаряжения (но кормили армию еще хорошо — еды в России пока хватало). Собственно говоря, можно было бы спросить: а почему в России возникла нехватка пушек и снарядов? Мощность промышленности петроградского района превышала промышленную мощь парижского района. Но факт — не хватало оружия. С другой стороны, участие Англии в сухопутной войне пока еще было очень скромным. Вполне логично было бы послать в Россию, что нужно. Враг-то был общий, и Россия отвлекала на себя много германских войск. Но в наличии были только Архангельск и Владивосток. Владивосток был далеко. Случалось, с горя что-то слали и через Владивосток. Этот порт был труден климатически, а то, что шло туда из Европы в объезд половины мира, потом еще надо было везти через всю Сибирь по железной дороге. Архангельск находился ближе. Но это был маленький второразрядный порт, куда вела лишь маломощная колея железной дороги. Главное же, он был с точки зрения климата еще хуже Владивостока. В разгар зимы все останавливали льды Белого моря. Тогдашние ледоколы лишь немного могли продлить навигацию. Но выбора не было. Архангельск стал снова, как в допетровские времена, главным портом России. Заложили срочно новый порт на незамерзающем Баренцевом море. Назвали его «Романов-на-Мурмане» и стали строить железную дорогу к нему. (Теперь это Мурманск.) Но дело это было долгое. Вступило все это в строй только в конце 1916 года. А до этого надо было еще дожить. А пока что трудно было. Так что напрасно русский консул в Александрии требовал высылки молодых евреев в Россию. Туда и при желании было трудно попасть. Но вопрос о снабжении России надо было как-то решать. И быстро.

Черчилль считал, что единственный реальный путь в Россию — пробиться через Дарданеллы и Босфор. Не приходилось рассчитывать на серьезную помощь от русских со стороны Черноморского флота. Правда, русские сковывали немало турецких сухопутных сил на Кавказском фронте. Но Черноморский флот России не успел закончить до войны свою модернизацию. Новейшие могучие корабли далеко еще не были достроены. Это, впрочем, русских до войны не особенно пугало. Невелик противник — турецкий флот. Даже итальянцы и греки его били (в 1911 и в 1912 годах). Словом, русские на заре XX века были уверены в своем превосходстве на Черном море, но два новейших и сильных немецких корабля сумели в начале войны войти в Дарданеллы. Это и подтолкнуло турок к вступлению в войну. Это же лишило русских перевеса на Черном море. Теперь силы временно уравнялись, и русский десант на Босфоре стал делом очень трудным. Эта ситуация вскоре обещала закончиться. К концу 1915 года должны были вступить в строй новые могучие русские корабли. Да и хорошей ремонтной базы не было в Стамбуле (и нигде в Турции). А у русских таковая была. Словом, все козыри оставались у русских, кроме одного — времени.

Черчилль чувствовал, что главное — сроки. И как он оказался прав! Он был тогда первым лордом Адмиралтейства (морским министром). Морских сил на Средиземном море хватало. Англо-французские эскадры были велики, и перевес их не поколебало наличие в Стамбуле двух германских кораблей. А вот сухопутных войск оказалось маловато. Так что первую попытку прорваться предприняли силами одного флота (и морской пехоты). Программа была такова: прорваться через Дарданеллы, пройти в Мраморное море, взять Стамбул (где была вся та небольшая военная промышленность, что имелась в Турции). И, пройдя Босфор, встретиться с русскими в Черном море. Этим и занимались в те дни, когда евреи решали создать еврейский полк. Но гладко было на бумаге… Ничего не вышло. Турки, руководимые немцами, устояли. Англо-французский флот не смог прорваться через Дарданеллы и отступил с тяжелыми потерями[6].