Глава сто первая
Противостояние: евреи и арабы
Итак, предательство было совершено. Но второго Мюнхена не вышло. Во-первых, евреи не пошли, как бараны, под нож. Во-вторых, вообще начинались другие времена. 75 тысяч сертификатов на ближайшие 5 лет — в мае 1939 года это казалось очень мало. На самом деле даже этих сертификатов не смогут использовать. И вообще мир через три с половиной месяца станет совсем другим: начнется Вторая мировая война. Но это все мы знаем теперь. А тогда на еврейской улице был всеобщий взрыв негодования. Это, между прочим, привело и к обострению ситуации на Земле Израильской. В ответ на какие-то арабские нападения — война-то у нас еще шла — «Эцель» устроил ряд жестоких терактов. «Хагана» тоже стала проводить яростные операции возмездия. Обострение, впрочем, было недолгим. Арабский мятеж затихал. Муфтий теперь рассчитывал только на Гитлера. Он в дальнейшем во многом Гитлеру поможет. В частности, на Балканах будет вербовать мусульман — боснийцев на гитлеровскую службу. А в награду получит экскурсию в Освенцим (Аушвиц) — поверьте, это мало кому показывали.
Попробуем подвести некоторые итоги событий 1936–1939 годов на Земле Израильской. Обе стороны — евреи и арабы — проявили большое упорство в борьбе. В отличие от других мест, прогитлеровские силы у нас успеха не добились — евреи не только не оставили ни одного поселения, но и многие основали. «Хагана» в 1939 году стала много сильнее, чем в начале борьбы. Но кое-чего добились и арабы: с 1937 года еврейская эмиграция была резко ограничена, а нелегальная алия уменьшила урон от этого ограничения лишь в малой степени. Обе стороны понимали, что главная борьба еще впереди.
Глава сто вторая
Черчилль против «Белой книги»
«Белая книга», опубликованная правительством, должна была получить утверждение парламента. Тут все было предрешено партийной дисциплиной. Дебаты, однако, были бурными. Время «умиротворителей» истекало. Меньше года прошло со времен Мюнхена, а настроения коренным образом переменились. Нашлись консерваторы, в том числе Черчилль, Эмери, которые вообще проголосовали против «Белой книги», не убоявшись «кнута», то есть строгого приказа партийных верхов. Это обычно означало конец карьеры политика.
И вот тогда Черчилль произносит блестящую речь против «Белой книги». Были и другие яркие проеврейские выступления (Эмери, Вэджвуд). Но правительству удалось-таки протащить ратификацию «Белой книги». Это был последний триумф «умиротворителей». Затем возникли юридические сложности: ведь Земля Израильская не была английской колонией! Англия получила на эту страну мандат на условиях Декларации Бальфура. А эти условия «Белой книгой» нарушались. Против «Белой книги» выступила мандатная комиссия Лиги Наций. Англия же не была диктатурой вроде Германии и Италии. Просто отмахнуться от Лиги Наций было невозможно. Неясно, какой нашелся бы выход из создавшегося тупика, но начавшаяся мировая война расставила все по своим местам, сделав любые дискуссии на эту тему неактуальными.
Глава сто третья
Об одной записи в служебном деле Вингейта
Как мы уже знаем, Вингейт еще до принятия «Белой книги» оказался фактически не у дел. А теперь он стал и вовсе неудобен для «умиротворителей», находясь на Земле Израильской. И его откомандировали в Лондон. Внешне все выглядело благопристойно. Он получил следующий чин, став майором. И так как арабский мятеж на Земле Израильской явно шел на спад, а в Европе обстановка накалялась, то перевод Вингейта в Англию на первый взгляд вовсе не казался знаком немилости. Тем более что назначение он получил в Лондон, в противовоздушную оборону.
Видимо, потому, что когда-то, еще до службы на Земле Израильской, обучался и артиллерии. Другой бы радовался. Но не Вингейт. Ибо борьба за дело сионизма стала для него целью жизни. Он всерьез рассматривал возможности дезертировать и остаться в Стране Израильской нелегально. Евреи отговорили его от этого: в мире уже попахивало большой войной, он был нужнее на английской службе.
26 мая 1939 года Вингейт с женой покинули Землю Израильскую. Он твердо намеревался вернуться, а если не разрешат, то нелегально. Но не вернулся… В его служебное дело была внесена следующая запись: «Орд Вингейт — хороший солдат. Однако во всем, что касается Палестины, с точки зрения безопасности ему доверять нельзя: интересы евреев в его глазах более важны, чем интересы Британии. Не следует давать ему возможность еще раз прибыть в Палестину». Мне остается к этому прибавить, что Вингейт куда лучше понимал интересы Британии, чем «умиротворители», которых он презирал и ненавидел.
Лирическое отступление
Когда говорят о Вингейте, всегда вспоминают его чудачества. Рассказывали, что, идя к начальству, он приводил мундир в беспорядок, наедался лука и чеснока, оставлял на столах начальников окурки и рваные бумажки, обзывал коллег, не разделявших его взглядов, «обезьянами в мундирах» и т. п. В общем, вел себя нахально, полагаясь на свое высокое происхождение и обеспеченное положение, ведь Лорна принесла ему приличное приданое. Может, все это и так, но я слышал, что неписаный устав офицеров-аристократов на Западе разрешал им грубить именно старшим по чину, но не своим подчиненным! Как бы то ни было, надо еще раз подчеркнуть, что успех ночных рот сделал Вингейту имя. Теперь военные люди смотрели на него с уважением, несмотря на все его выходки.
Часть шестая
«К мировой славе»
Глава сто четвертая
«Воинствующий сионизм»
В середине августа 1939 года в Женеве открылся 21-й сионистский конгресс. Сионистам было что обсудить: всех возмутила «Белая книга». «Ревизионисты» Жаботинского готовили грандиозную антианглийскую кампанию, но во Всемирную сионистскую организацию они уже не входили. С 1935 года у них была своя организация.
Социалисты встали на дыбы. «В истории сионизма, — провозгласил Бен-Гурион в ответ на „Белую книгу“, — начинается новая глава — „воинствующий сионизм“. Продолжение нашей сионистской деятельности возможно только исключительно военными средствами». Ни больше, ни меньше! Но не все разделяли столь решительную позицию. Вейцман и некоторые американские сионисты были против крайностей (хотя, конечно, решительно все осудили «Белую книгу»). На конгрессе звучали всякие речи. Спорили яростно. Раби Сильвер из Америки призывал воздержаться от незаконных действий, в том числе от нелегальной алии. Англия просто не сможет долго проводить антисионистскую политику, а незаконные действия только еще больше обозлят англичан. Ему возражал Берл Кацнельсон, социалист из Земли Израильской, назвавший нелегальных беженцев авангардом сионизма. (Я ничего плохого не хочу сказать о Р. Гилель Аббе Сильвере, но за океаном еще не чувствовали, как в Старом Свете дрожит земля.) И вдруг 22 августа пришла весть о заключении советско-германского договора. Все были потрясены. Положение Польши становилось отчаянным, а война — практически неизбежной.
Лирическое отступление
Принято считать, что немцы и русские совместно делили Польшу с XVIII века. Это так. Но попытки такого рода предпринимались и гораздо раньше — с XI века, со времен Киевской Руси Ярослава Мудрого и Первого рейха — «Священной Римской империи германской нации».
Еще три дня по инерции говорили речи на сионистском конгрессе. Но их уже никто не слушал. Ораторы и сами понимали, что зря сотрясают воздух. Невозможно было что-либо планировать. Говорят, делегаты жадно глядели друг на друга, понимая, что многие видят друг друга в последний раз. Все противоречия исчезли. Наконец Вейцман выступил с заключительным словом. Он отдельно обратился к польским участникам и пожелал, чтобы Господь помог им избежать судьбы, постигшей евреев Германии. 25 августа конгресс закрылся. 1 сентября Германия напала на Польшу. 3 сентября Англия и Франция вступили в войну. На сей раз они выполнили обещание.
