Итак, период с конца 1931 года до середины 1936 года был временем максимально тесного англо-еврейского сотрудничества. Тут я и хочу поговорить о тех, кто все-таки ехал к нам в момент спада — с конца 1926 года и до начала 1933 года, то есть в период после Четвертой алии и до начала Пятой — до прихода к власти Гитлера. В это время алия была небольшая, зато отборная. В большинстве своем приезжала идейная молодежь из Восточной Европы, больше всего из Польши. Были и выходцы из благополучных богатых стран — Германии, Америки. Такие люди существовали всегда. И теперь они есть. Но их никогда не бывает много. Почти все они попадали на Землю Израильскую, пройдя «хахшару»[26]. В общем, мечты Трумпельдора сбылись после его гибели.

Со второй половины 20-х годов «халуцы» стали проходить «хахшару» в трудовых коммунах. Они учились там тяжелому труду, лишениям, коллективизму, а кто не знал языка — и ивриту. Некоторые учили его уже с детства. Брались за любой труд на полях и заводах, а когда не было такой работы — искали другую. Девушки, например, стирали. Иногда в поисках работы разделялись на малые группы, но предпочитали трудиться артелями. Часто устраивались у богатых евреев, которые зачастую брали «халуцев» из сентиментальных побуждений. В начале 30-х годов, из-за кризиса, с работой было трудно. Жили в тяжелых условиях: скученно, голодновато… В основном из-за денежных трудностей, но отчасти и потому, что принято было к вопросам быта относиться по-спартански презрительно. Их лозунг гласил: «Путь еврейского „халуца“ тернист и жесток, но прекрасен». «Жесток» — это, прежде всего, в отношении себя. Так жили годами. Кто-то уходил, не выдержав. Но в основном держались и дожидались сертификатов. В годы, когда сертификатов не хватало — из-за экономического кризиса в 1927–1928 годах или в 1930–1931 годах из-за «Белой книги» Пасфилда, — было принято давать таковые только людям, прошедшим «хахшару». В первую очередь тем, кто был в коммуне давно и хорошо себя проявил. 1932 год оказался явно благоприятным для этих ребят. Сертификатов стало больше, их уже давал расположенный к нам Уокоп. А Гитлер еще не захватил власть в Германии.

Уставы разных центров «хахшары» могли отличаться. Были, например, коммуны, где соблюдались религиозные традиции. Но в целом разница между ними была невелика. Каждое течение в сионизме старалось создать свои центры «хахшары». Понятно, что публика оттуда выходила закаленная. Кибуцы охотились за этой молодежью. Однако, попав на Землю Израильскую, не все они стремились в кибуцы, даже если проходили «хахшару» в очень идейных «левых» коммунах. Видимо, не только идеология гнала в «хахшару». Так, не менее половины молодых людей приходили в польские центры «хахшары» из Богом и людьми забытых местечек. «Хахшара» давала им возможность вырваться оттуда. Бедность и скученность не пугали, к этому они и дома привыкли. Но каковы бы ни были мотивы, польза от этого ощущалась немалая. Десятки тысяч таких молодых людей прибыли к нам до Второй мировой войны, то есть движение было достаточно массовым. Идейная молодежь продолжала прибывать и после 1933 года, хотя уже не составляла большинства.

Теперь я на конкретном примере расскажу о явлении, которое встречается и сегодня. В конце 20-х годов в районе Реховота был основан новый кибуц «Гиват Бренер», названный в честь писателя И.-Х. Бренера, погибшего во время арабских беспорядков в Яффо в 1921 году. В него вошли две группы «халуцев»: «немцы» и «литовцы», то есть выходцы из Германии и Литвы, тогда независимой. Это были молодые люди, лучшие из лучших. «Немцы» прибыли из культурнейшей и в момент их приезда благополучнейшей страны Европы, не только догитлеровской, но и докризисной. И ехали они на Землю Израильскую, тогда еще нищую и отсталую, готовясь с немецкой основательностью, пройдя «хахшару» в хозяйствах немецких крестьян. Они прибыли в страну осенью 1928 года, когда англичане после кризиса 1927 года возобновили выдачу сертификатов. «Немцам» было хорошо известно о наших огромных трудностях, но их это не останавливало.

А «литовцы» приехали еще раньше — в первой половине 1926 года, то есть за год до кризиса 1927 года. Они тоже прошли «хахшару» и уже у нас стойко пережили кризис. Литва, конечно, не Германия, но и там жить было в те годы куда легче, чем на Земле Израильской. Кстати, Вильнюс тогда входил в состав Польши, а столицей Литвы был Каунас.

Итак, человек 60 этих молодых людей вступили в кибуц. Пополам — «немцы» и «литовцы». Начались тяжелый труд и скудное поначалу обеспечение, равные для всех. А вот отдых оказался отдельным для каждой группы. Даже в столовой «немцы» сидели с «немцами», «литовцы» — с «литовцами». Хотя и те, и другие были европейцами, ашкеназами. Все в той или иной степени знали иврит — учили в «хахшаре», а многие «литовцы» — еще и детстве, в хедерах. Более того, прибалтийский идиш, на котором говорили «литовцы», был максимально германизирован. Но на практике оказалось, что даже в этих идеальных условиях сближение — дело непростое. Оно заняло много лет. И лишь общее горе от страшных вестей из Европы ускорило его…

В начале 30-х годов во всем цивилизованном мире свирепствовал самый знаменитый в истории экономический кризис — «Великая депрессия». На Земле Израильской он также ощущался, но, как ни странно, намного слабее. Возможно, мы были еще настолько бедны, что не принадлежали к цивилизованному миру. Но евреи, жившие вне Земли Израильской, очень даже его ощутили. Когда всем всего хватает, на еврея смотрят относительно благодушно. А вот когда начинает не хватать… При возрастании безработицы еврея, как правило, увольняют первым. Однако кто-то из них еще продолжает работать, занимать рабочие места! И общая озлобленность возрастает. Все ищут виновного и, естественно, находят. Такую ситуацию Жаботинский называл «антисемитизмом обстоятельств».

Интересно, что как раз в эти годы СССР успешно выполнял свой первый пятилетний план. Весь мир видел, что, когда капиталистические домны останавливаются, социалистические — вступают в строй. Это была лучшая наглядная агитация, которую могли пожелать большевики. Оборотной стороной медали были массовый принудительный труд, смертельный голод на Украине и т. д. — факты, не то чтобы совсем неизвестные, но узнаваемые больше из неопределенных слухов. При желании от всего этого можно было легко отмахнуться, объявив клеветой. Коммунистическая угроза снова стала реальной, как в первые годы после Первой мировой войны. «Призрак коммунизма» бродил по Европе, пугая обывателей. А кто ж не знал тогда, что евреи с этим «призраком» в сговоре?

К чему все это привело в Германии — общеизвестно. Но мы поговорим о событиях в Восточной Европе, в частности в Польше, где евреев жило раз в 5–6 больше, чем в Германии. Многое из того, что происходило в этот период в Польше, было характерно и для других стран региона — от Прибалтики до Греции, которые, кроме, пожалуй, Чехии, не были слишком развитыми. И, как следствие этого, даже в хорошие времена давали много эмигрантов, и не только евреев.

Итак, с 1930 года из-за всеобщего кризиса повсюду были приняты антиэмиграционные законы. Прошу об этом помнить, ибо это существенно для моего повествования! Ехать на заработки или просто переселяться в богатые страны теперь стало невозможно. Не только во время кризиса, но и после 1933 года, когда он в большинстве стран уже пошел на спад, законы против эмигрантов оставались в силе повсюду: страх перед кризисом действовал еще долго. Особенно тяжелым положение оставалось на востоке Европы, где даже после 1933 года ситуация не намного улучшилась, во время кризиса по всему миру приняли антииммиграционные законы, и безработица теперь не уменьшалась эмиграцией. В этой тяжелой обстановке обострились и старые проблемы межнациональных отношений. А в центре событий оказалась, разумеется, Польша.