На аэродром прибежал офицер с фотографиями. Все-таки поляны в последний момент сфотографировали. Авиаторы решили, что японцы все равно уже ничего не успеют сделать, если даже что и подумают. Выяснилось, что одну из полян завалили бревнами тикового дерева (одного из природных даров Бирмы). Оставалось только гадать, почему это было сделано и могло ли такое оказаться случайностью. Тиковое дерево, срубив, сушат, а уж потом слоны волокут бревна к реке для сплава. Возможно, японцы что-то пронюхали, устроили на некоторых полянах засаду, но взять все под контроль у них просто не хватило сил, поэтому одну поляну они и завалили?

Слим, не любивший Вингейта, рассказал много лет спустя в своих мемуарах, что в эту минуту тот просто потерял самообладание. Но другие очевидцы это отрицают. Как бы то ни было, операцию решили проводить. Конечно, не высаживаться туда, где были замечены бревна. В конце концов решили высадить весь первый отряд на одной поляне, которая вошла в историю под названием «Бродвей».

Неприятности начались еще в воздухе. Несколько планеров отцепились и сели не туда. Говорили, что один приземлился даже у штаба Слима. И между охраной штаба и сидевшими в планере гуркхами возникла перестрелка.

Хуже было тем, кто приземлился в расположении японских войск, были и такие. Но в общем ходе операции это принесло даже пользу: разлетевшиеся веером отцепившиеся планеры вызвали у японского командования недоумение.

Основная часть первого эшелона десантников до места добралась. Тут-то и случилась беда. Оказывается, там тоже валялись тиковые бревна! Было их немного, на фотографиях с воздуха они не были видны, скрытые высокой травой. Многие планеры разбились о бревна. В темноте возникла полная неразбериха. Были убитые и раненые. Если бы тут были японцы, всему бы наступил конец. Но японцев не было. Внезапность была достигнута. Как выяснилось впоследствии, бревна разложили на просушку бирманские крестьяне.

На аэродроме Вингейт ждал сообщения по радио. Условились: если успех, передадут в эфир «свиная колбаса» — этот продукт в армии любили. А в случае неудачи «соевое молоко» — этот продукт армия терпеть не могла, но его все-таки выдавали. Время шло, а сообщение не приходило: рация была повреждена при посадке.

Наконец в 2.30 ночи Вингейт услышал роковые слова: «соевое молоко» — провал! Но не зря говорят в России: «Утро вечера мудренее». Точно так и случилось. В 6.30 прибыло другое сообщение: «свиная колбаса». А произошло следующее: на «Бродвее» чинили не только рацию. Среди привезенного оборудования был и бульдозер. Он тоже немного помялся при кошмарной посадке. Но был быстро починен и приступил к расчистке поляны от бревен и обломков. В конце концов люди пришли в себя. Утром все было готово для приема новых самолетов и планеров, которые и полетели на «Бродвей»…

Когда 7 марта, через 48 часов после начала высадки, Вингейт сам прибыл на «Бродвей», все уже шло быстро и четко. Беспрерывно прибывали самолеты и планеры, высаживая солдат, выгружая мулов и оборудование. Одновременно осваивали и вторую поляну, которую назвали в честь главной улицы Калькутты: «Чаоринг». Но она не стала такой же знаменитой, как «Бродвей».

Войска прибывали и прибывали. Вскоре их было уже 9000 человек (и 1400 мулов). Были там англичане, гуркхи, негры из Нигерии и Ганы (тогда Золотой Берег). «Бродвей» стал хорошим аэродромом. Его даже начали использовать не по прямому назначению — на нем базировалась истребительная авиация, и американцы спорили с англичанами за возможность его использовать. Вокруг уже расставили зенитные батареи. Когда японцы, разобравшись наконец что к чему, попытались его бомбить, их встретили как подобает.

Итак, можно было начинать военные действия. «Чиндиты» под началом Калверта атаковали важную японскую позицию и заняли ее после жаркого рукопашного боя. Тем самым была наброшена петля на шею 18-й дивизии японцев, противостоявшей Стилуэллу. Японцы не могли теперь получить ни еды, ни боеприпасов, так как снабжавшая их войска в Северной Бирме железная дорога была перерезана. Попутно были перерезаны и какие-то шоссейные дороги, но это в первый момент сочли делом второстепенным, ибо они не вели к 18-й дивизии японцев. Лишь чуть позднее выяснилось, как они были важны. Японцы, конечно, прилагали отчаянные усилия, чтобы расчистить дорогу. Но в том-то и была суть плана Вингейта: это была не рядовая диверсия, которую могла осуществить и небольшая группа. После нее японцы быстро починили бы дорогу. Тут имела место блокада солидными силами, отбивавшая все атаки японцев.

Место это вошло в историю под названием «Белый город». «Чиндиты» оборудовали неподалеку небольшую взлетно-посадочную полосу, которой пользовались только прилетавшие из «Бродвея» санитарные самолеты, вывозившие раненых. Бои были жестокие. Пилоты санитарной авиации мрачно шутили, что находят дорогу по запаху. Сотни тел погибших японцев источали на солнце зловоние. Приятного в том для «чиндитов» было мало, но не представлялось возможности закопать трупы, так как атаки следовали одна за другой.

В основном все необходимое «чиндитам» сбрасывали с парашютами, которые часто застревали на ближних деревьях. Груз забирали, а парашюты пока что оставляли висеть — не до них было. Отсюда и название «Белый город» — так это выглядело сверху.

А между тем та бригада «чиндитов», что шла с американо-китайской армией Стилуэлла, прибыла в район действий. Ею командовал Фергюсон — еще один ветеран операции «Чиндит-1». Вингейт, встретив их, мог убедиться, что при всех сложностях перевозка по воздуху неизмеримо лучше, чем длинный путь через джунгли. Люди были измучены до крайности. Несмотря на это, Вингейт приказал немедля атаковать японские аэродромы в районе Индоу, пообещав подкрепления. Атака не удалась, ибо подкрепления не подошли. На то были свои причины.

Мы оставили японскую армию в начале марта, когда она пробиралась к Ассаму. Японцам удалось незаметно перейти реку Чандуин, и теперь они шли по тем же горно-лесным дорогам, по которым два года назад откатывались англичане. В середине марта начались яростные бои, перевес в которых вначале был на стороне японцев. Британцы бились храбро, но сил не хватало. У английского командующего Слима не было резервов. Понятно, что в эти дни он уже жалел о 10 тысячах «чиндитов», которые оказались далеко от решающих событий. Но очень скоро выяснилось, что в них-то и было его спасение. Ибо «чиндиты», вовсе не по мудрости командования, которое не предвидело японского наступления, а по воле «его величества Случая», очутились в тылу наступающей японской армии на стратегических путях ее снабжения! Понятно, что приоритеты в начале 20-х чисел марта несколько изменились: 18-я дивизия — те японские войска, что сражались против Стилуэлла, — отошла на второй план. А на первом возникла 15-я армия — японские войска, проводившие «операцию У», то есть наступавшие в Ассаме. Вот что пишет японский автор: «Воздушный десант (т. е. „чиндиты“ — здесь и далее в скобках по ходу цитаты прим, авт.) не только поставил в критическое положение 18-ю дивизию, но стал важным фактором в определении перспектив развития в „операции У“ для главных сил 15-й армии. Автомобильные части, которые после начала операции предполагалось использовать для осуществления перевозок по дороге (бирманские названия) и которым сперва не придавалось особого значения (именно те автомобильные дороги, которые попутно с железнодорожной линией перерезаны отрядами Вингейта), оказались блокированы на участке (бирманские названия). Это создало трудности в снабжении войск, наступавших на Импхал (город в Ассаме, сердце британской обороны)». Далее идет перечисление японских дивизий и бригад, которые предполагалось использовать в наступлении в Ассаме, но пришлось срочно бросить против «чиндитов». Много лет спустя, когда все это стало уже «делами давно минувших дней», японский генерал Мутагути писал, что именно Вингейт с его «чиндитами» сорвали ему все планы. Вот почему не подошли обещанные Фергюсону подкрепления — задачи «чиндитов» расширились.