Евреям пришлось отступить из Верхней Галилеи. Но скоро французы разбили Фейсала. Они получили мандат на Сирию и Ливан. Начались переговоры о границе. Евреи, конечно, хотели, чтобы Верхнюю Галилею включили в английский мандат, то есть в Землю Израильскую. И аргумент их был: существование там до войны с Фейсалом еврейских поселений, которые были оставлены только в результате сражения. Французы признали право евреев на Верхнюю Галилею. А имя Трумпельдора стало у нас символом героизма и использовалось в дальнейшем как символ и правыми, и левыми. В честь погибших в Тель-Хае восьми человек названо было поселение Кирьят-Шмоне — городок на севере Израиля в Верхней Галилее.

Когда вспыхнула Первая мировая война, всем было ясно, что сравнительно скромной Германской колониальной империи осталось уже недолго жить. Небольшие изолированные и слабо населенные белыми германские колонии должны были стать легкой добычей других держав, как только их связь по морю с метрополией будет прервана. Так почти всюду и случилось. Англичане, французы и японцы быстро наложили лапу на германское добро. Но одно исключение все-таки возникло, ибо незаурядная личность иногда путает все логические расчеты. Такая личность нашлась в германской Восточной Африке. По-теперешнему эта страна называется Танганьика (то есть Танзания без Занзибара). Англичане, кстати, очень даже хотели прибрать ее к рукам из-за стратегического положения — осуществлялась их старая мечта: сплошная полоса британских владений по линии Каир — Кейптаун. Но там командовал германскими силами полковник (позже генерал) Леттов-Форбек (пишут и Леттау-Ворбек). Ему предстояло войти в историю. В отличие от Лоуренса Аравийского, который совершенно незаслуженно более знаменит, немец действительно показал высокий класс колониальной войны, но на свой, германский лад. Кстати, после войны он написал мемуары. Немецкий полковник успел уже к тому времени повоевать — усмирял китайцев (боксерское восстание) и негров в теперешней Намибии. В этих операциях немцы проявили себя жестокими людьми, и он тоже был не особенно мягкосердечным. В отличие от Лоуренса Аравийского немецкому полковнику и в голову не приходило подделываться под обычаи местных жителей. Но одно восточное изобретение он все-таки полюбил — бич из гиппопотамовой кожи. На Востоке говорят, что это очень хороший бич, удары которого весьма болезненны. Леттов-Форбек это оценил. Так как белых в его распоряжении было мало, он мобилизовал 20 тысяч негров в армию в качестве боевых солдат (больше не было ружей) и еще множество — в качестве носильщиков и с помощью своего бича начал их энергично муштровать. Они так и звали его между собой: «Человек с гиппопотамовым бичом». Результаты оказались поразительными. Скоро солдаты были так обучены, что хоть в Европу отправляй, да только отправлять было не на чем. Но ничего, он себя и в Африке показал! Жизни от него британцам не было, ни на суше, ни на море. В тех местах находился один немецкий корабль, легкий крейсер «Кенигсберг», и он вел с британскими судами в западной части Индийского океана настоящую партизанскую и очень результативную войну. Он наносил удары и скрывался у берегов Танганьики, где его отыскать было очень трудно. Сухопутные войска тоже не отсиживались — они наносили удары по британским железным дорогам. В общем, отвлек этот человек на себя много сил, и сухопутных, и морских. И это не имея почти никакой связи с Германией! Один-единственный раз немецкий транспорт почти прорвался в Танганьику. В последний момент его все-таки заметил английский корабль и открыл огонь. Немцы выбросили корабль на берег и устроили фальшивый (бутафорский) пожар. Англичане клюнули на это и ушли, довольные тем, что уничтожили врага. А немцы пожар потушили. Большая часть грузов уцелела, и Леттов-Форбек их получил! (В том числе ордена, присланные кайзером.) В общем, много мороки было у англичан в этим Леттов-Форбеком. С огромным трудом в ходе многомесячной операции наконец нашли «Кенигсберг» у берегов Танганьики и утопили. Для этого к берегам Восточной Африки пришлось даже направить корабли, предназначавшиеся первоначально для действий в Дарданеллах! Впрочем, большинство пушек немцы с крейсера сняли, и они с успехом продолжали стрелять. Те, что побольше, — на суше, а легкие пушки продолжали службу на воде. Когда моряки остались на суше, Леттов-Форбек нашел им применение.

Есть в тех местах озеро Танганьика, по площади — величиной с Нидерланды. А есть еще озеро Виктория. То и вовсе размером с весь Бенилюкс (Нидерланды, Бельгия, Люксембург). Так Леттов-Форбек организовал на озерах военные флотилии, и они изводили англичан и их союзников, бельгийцев, действуя заодно с сухопутными войсками. Одним словом, во-первых, он отвлекал на себя военные силы Британии, а во-вторых, и это постепенно становилось главным в его деятельности, буквально выставлял Британскую империю на посмешище. Миновали последние месяцы 1914 года, прошел весь 1915 год, а германская Восточная Африка стояла как несокрушимый утес, посрамляя Британскую империю. Поначалу военный министр лорд Китчнер только отмахивался: вот побьем немцев в Европе, а там и с Африкой разберемся. Но на рубеже 1915–1916 годов в британских верхах было ясно, что надо что-то делать. Но что? Всем уже было понятно, что Леттов-Форбек — крепкий орешек. И надо выделить много сил, чтобы его разбить. А это было сложно. Выход нашли в Южной Африке. Там жили не только англичане, но и буры. Последние имели славу хороших солдат, но вместе с тем и ярых ненавистников Англии. Оказалось, однако, что гибкая, рациональная политика англичан принесла свои плоды — за 12 лет, прошедших после Англо-бурской войны, большинство буров оценило либеральное английское правление. Буров старого закала, призывавших воспользоваться случаем и сбросить власть «англичан, негров и жидов» (так-то! И тут евреи виноваты!), было уже немного, и попытки прогерманского восстания носили несерьезный характер, тем более что, действуя вместе с англичанами, можно было для начала захватить Намибию, тогда германскую. Главнокомандующим южно-африканскими силами стал генерал Смэтс (Smets). В былые времена, в Англо-бурскую войну, он лихо дрался с англичанами. Но все-таки традиционные буры относились к нему с подозрением. Традиционный бур должен был читать только Библию. А этот читал (и писал!) книги по философии и поэзии Уитмена, американского поэта. Это вызывало недовольство. И подозрения оправдались. Он таки стал другом Британии. Для начала завоевал германскую Юго-Западную Африку (Намибию). Это было совсем легко. Белых там было мало. И вот возникла идея послать Смэтса и его бурских солдат против Леттов-Форбека. На это место претендовал и Черчилль, оставшийся временно не у дел после неудачи в Галлиполи. Но досталось оно Смэтсу.

А после, в Лондоне, Смэтс покажет себя истинным другом евреев. Он поможет Жаботинскому в борьбе за создание Еврейского полка, а Вейцману — в борьбе за Декларацию Бальфура. Оба пишут о нем с большой теплотой. И до старости останется он нашим другом, и будет помогать. Недалеко от Хайфы есть кибуц Рамат-Йоханан, названный в честь Смэтса. Его полное имя было Ян-Христиан. По-нашему — Йоханан.

Но в 1916 году до этого было еще очень далеко. А грозный Леттов-Форбек был совсем близко. И началась труднейшая война. Они оба проявили себя большими мастерами. Сил у Смэтса было много больше. Но немец хорошо знал Танганьику, и его люди были привычны к тамошнему климату. А климат этот совсем не похож на климат благословенной Южной Африки. В общем, задача Смэтсу выпала трудная. Забегая вперед, могу сказать, что окончательной победы он не одержал. Леттов-Форбек так и не был побежден до самого конца войны. Кружась и ускользая, он в конце концов отступил со своими поредевшими войсками на территорию Мозамбика — португальской колонии. Португалия была союзницей Англии, так что он с удовольствием разорял и цветущий тогда Мозамбик, и британскую Родезию. Но все-таки, когда он отступил в Мозамбик, все города, железные дороги были в руках англичан. Леттов-Форбек вел партизанскую войну, но против него теперь уже хватало негритянских (британских и бельгийских) частей, они к тамошнему климату были привычнее. В победах Смэтса большую роль сыграл начальник его разведки, Майнерцхаген. Научился Смэтс ценить его советы, хоть и не сразу, но посмеивался над его главным источником информации, ибо это была бумага, использованная для… (Именно так!) В изолированной Танганьике (германской Восточной Африке) многого не хватало. О туалетной бумаге и мечтать не приходилось, и немецкие офицеры использовали в этих целях приказы и инструкции, с которыми уже ознакомились. Немецкие офицеры почти все время находились в полевых условиях. Как только германо-негритянская часть уходила откуда-то, оставленное место исследовали люди Майнерцхагена. Они искали бумаги, из которых он часто выуживал важную информацию.