Итак, в сентябре 1936 года Иегуда прибывает в Польшу и вступает в переговоры с поляками, подчеркивая сходство сионизма с польским освободительным движением до Первой мировой войны. Поляки слушали без насмешки. Потом показали товар лицом, предложили покупать. Арази сумел получить заем в Варшаве и отправил первую посылку под видом сельхозоборудования. Было в ней 25 ружей, 2 пулемета, 30 тысяч патронов. В «Хагане» пришли в восторг и решили ставить дело на широкую ногу. Главный «шнорер» Вейцман добывал твердую валюту. Поляки, идя навстречу солидному заказчику и думая также о себе, стали производить оружие без фирменных знаков, которое прямо с заводов шло в мастерскую, носившую гордое название «Завод дорожных катков „Полания“», где его паковали в специальные катки, изготовленные для такого случая. Всем занятым в этом деле полякам объяснили, что оружие идет в Эфиопию, для тамошних партизан. На всякий случай обзавелись за взятку и эстонскими документами. Короче, дело шло успешно до самого рокового сентября 1939 года. Провалов не было, и в катках к нам прибыло 2750 ружей, 225 пулеметов, 10 тысяч ручных гранат, много пистолетов, более 2 миллионов патронов. И это далеко не все. Были и другие закупки, в том числе легкие самолеты. Их «Хагана» начала использовать под видом любительских, пока только для наблюдений за арабами. Начали и военное обучение евреев, проходящих «хахшару» в Польше.

Много еще что было задумано. Все прервала война. Можно было успеть и больше, будь у нас больше денег. Впрочем, 1000 ружей, за которые уже было уплачено, мы недополучили. В сентябре 1939 года они были еще в Варшаве, их не успели вывезти, и они были отданы для обороны польской столицы. В нашем музее Катастрофы в Иерусалиме хранится расписка мэра Варшавы Сташиньского в получении этих ружей с обещанием возместить их после победы.

Кроме Польши мы получали немного оружия из Бельгии и Финляндии. Но это были мелочи в сравнении с польскими поставками. И только благодаря этому нелегальному оружию мы могли успешно осуществлять операцию «Стена и башня», а также другие важные начинания.

А вот зачем вся эта история нужна была полякам? Ведь не таким уж крупным, да и хлопотным заказчиком мы были. К тому же рискованно — могли быть осложнения с Англией. Так что не могла выгода быть единственной мотивацией. Скорее всего, была у поляков мечта — избавиться от евреев. Но не видели они в конце тоннеля иного света, кроме Земли Израильской. Никто евреев брать не хотел. А может, и дальше летела их фантазия.

Польша упорно желала считать себя великой державой, а будущее еврейское государство могло стать своеобразным филиалом Польши. Получалось, что у нее, как и у всех приличных стран, будет заморское владение. И не какое-нибудь, а Иерусалим! В довершение всего нравились полякам наши евреи. Своих терпеть не могли, а наши им нравились, что проявлялось, например, на разных военных курсах, где учились тогда наши в Польше. Эти люди, боровшиеся за свою страну, были полякам понятны и симпатичны.

Но польские власти не все знали о деятельности Арази. Так, он сумел обнаружить старые немецкие машины для отливки пуль времен Первой мировой войны, которые стояли без дела. Он купил их по цене металлолома. Неясно было, как польские власти к этому отнесутся, ведь до сих пор они продавали нам патроны. Арази решил не посвящать их в дело. Без лишнего шума машины привели в порядок. В Польше в те годы для этого было куда больше возможностей, чем у нас. Затем их отправили… в Бейрут, ибо англичане что-то пронюхали. Там они полежали на складе, пока в 1941 году не были доставлены к нам. К тому времени это стало нетрудно: англичане в ходе войны заняли Сирию и Ливан; граница фактически не существовала. В дальнейшем эти машины нам хорошо послужили.

Часть пятая Друг[37]

Сближение Вингейта с сионистами началось в конце правления Уокопа. Однажды капитан Вингейт со своей красавицей женой Лорной присутствовал на каком-то званом обеде у верховного комиссара, к которому был вхож благодаря родству с Рейджинальдом Вингейтом, хотя и имел всего лишь чин капитана. Там были и Вейцман со своей женой Верой. В былые годы Вейцман был бабником изрядным. И теперь, хотя ему было уже за 60, поглядывал на присутствующих дам как знаток и ценитель, правда, уже больше теоретический. Не пропустил он и совсем юной красавицы Лорны и подошел знакомиться. Разговор завязался отнюдь не светский. И вот, вроде бы для продолжения этого самого разговора Вейцманы пригласили Вингейтов к себе. Так в самые тяжелые времена началась эта дружба между самым умеренным из наших «отцов-основателей» и самым яростным из христианских сионистов.

После того как Уокопа сменил Мак-Майкл, миновал и «золотой век» в англо-еврейских отношениях, что сразу же сказалось на количестве сертификатов-разрешений на въезд. Как я уже писал, теперь выдавалось лишь 1000 сертификатов в месяц. Но беда была не только в верховном комиссаре. Ослабели наши позиции и в самом Лондоне. Еще в 1930 году умер наш верный друг Бальфур. Ллойд-Джордж, тоже когда-то наш друг, на старости лет совершенно поменял убеждения. А в 1937 году премьер-министром стал Невил Чемберлен — олицетворение политики «умиротворения», которая, впрочем, при нем же и потерпела крах. Но пока до краха было еще далеко — два года. Таким возвышением Невил Чемберлен был во многом обязан славе своего отца Джозефа и сводного старшего брата, лауреата Нобелевской премии мира Остина.

У нас таких людей называют «принцами». Громкая фамилия облегчает им восхождение, и они хотя и не всегда, но очень часто оказываются на должностях, непомерно высоких для их скромных способностей. В принципе, возможен и обратный вариант: способный человек благодаря громкой фамилии быстрее достигает высокой должности, и это идет на пользу обществу. Но такое бывает реже и уж к Невилу Чемберлену явно не относится. Говорят, что его старший брат Остин предупреждал Невила, чтобы тот не брался за внешнюю политику, ибо ничего в ней не смыслит. Но Невил не послушался. Потом Невила Чемберлена сочтут виноватым во всей политике «умиротворения». Честно говоря, он и был виноват, но не один, миллионы были виновны! Об этом — ниже. А тогда, в 1937 году, политики Англии были уверены в необходимости сохранения мира и тишины. И готовы были идти ради этого на уступки, особенно за счет других. На Ближнем Востоке, в частности, — за счет евреев. Так что Вингейту предстояло плыть против течения. Но это его не испугало и не остановило, к тому же его жена Лорна полностью его поддерживала. Еще удивительнее, что поддерживала его и теща, чего, казалось бы, на свете вообще не бывает! Миссис Патерсен, мать Лорны, перевозила в Лондон к Вейцману письма Вингейта, которые нельзя было отправлять почтой: в них содержалась секретная информация, которую Вингейт узнавал как офицер разведки. В первой половине 1937 года это касалось еще не опубликованных выводов комиссии Пиля. Более локальная секретная информация о делах на Земле Израильской передавалась здешним евреям, что, мягко говоря, было нарушением порядка. Но Вингейт был уверен в своей правоте, считая евреев единственным во всем регионе естественным союзником Британии.