Принят Планеткой, потому что для себя самого я решил все примерно в ту же минуту, когда понял, что могу ее потерять - на этот раз абсолютно окончательно.
Но у меня, к сожалению, не так много времени.
Всего шесть недель.
— Расскажи мне все, - прошу ее, заранее зная, что вряд ли эта история оставит меня «равнодушным». В самом плохом смысле этого слова. Но мне нужна ее правда, даже если она полностью перечеркнет долгие годы дружбы, о которой я, не кривя душой, думал, как о единственной константе в своей жизни. - Только, Планетка, честно, хорошо?
Она беспокойно смотрит в мою сторону, и этого достаточно, чтобы понять - она все равно попытается сгладить углы.
— Вера, - нажимаю интонацией, - только правду, хорошо? Я должен ее услышать.
Планетка кивает и, выдохнув, начинает свой рассказ.
Сразу откуда-то издалека, еще с первой встречи с Олегом. Шаг за шагом, ведет меня абсолютно прямой тропой их отношений, в которой я безошибочно узнаю все «любимые» фишки Олега - выбрать жертву, взять нахрапом, и чем больше она сопротивляется - тем больше фантиков он разбрасывает вокруг нее. Дорогие подарки, внезапные визиты с охуенными букетами, подъезды на шикарных тачках, чтобы обзавидовались все женские особи в радиусе ста километров. Даже если бы я уже не верил Планетке безоговорочно, этих хлебных крошек было бы достаточно, чтобы поверить ее словам.
Потом она рассказывает, как Олег устроил ей путешествие, как поклялся, что собирался просто отправить ее отдохнуть - одну, без задних мыслей. И еще до того, как Вера доходит до кульминации этой очередной сахарной истории, я знаю, что будет дальше.
Он приехал. Воспользовался тем, что она никуда бы не делась с проклятого острова. Это называется «выбор из двух одинаковых вариантов».
Шаг за шагом, по мелким зацепкам из ее слов, я одновременно вспоминаю параллель своей жизни - Наташу, которую я принял за нее, потом - долгий период шатаний по разным телкам, чьи имена и лица я даже не старался запоминать, потом - Виктория, потом…
Она доходит до возвращения домой после того, как упала на сцене.
Сухо и бесцветно рассказывает, как Олег впервые поднял на нее руку. Просто делится воспоминаниями, как будто они совсем ничего для нее не значат и уже ничего не задевают. Но меня невозможно обвести вокруг пальца этим мнимым безразличием.
— Он не бил меня, Меркурий. - Мы останавливаемся - и Планетка потихоньку берет меня за руку. Остается только догадываться, что за выражение на моем лице, раз она даже ко мне дотрагивается как к высоковольтному проводу под напряжением. - Просто… угрожал.
Олег.
Мой лучший друг Олег, который в прямом смысле вытащил меня из жопы, которая случилась после смерти Юли. Если бы не он, я бы тогда мог просто сбухаться - это неприятная, но все-таки правда, которую я знаю про самого себя. Тогда я был слабее, чем хотел думать, и если бы не Олег, я, скорее всего, набухался бы до синих чертей и просто сдох - вывалился бы из окна или попал под колеса. Для меня он всегда был тем куском говна, который воняет где-то на стороне, но с друзьями всегда свой в доску.
— Поэтому, - продолжает Планетка, - я решилась сбежать. И придумала весь этот план. И снова…
Я не даю ей закончить.
Протягиваю руки, обнимаю, снова так крепко, что она тихонько пищит. А хочется еще крепче, еще плотнее, чтобы и не разорваться.
— Все хорошо, - успокаивает она, слабо цепляясь пальцами в толстовку у меня на спине.
— Планетка, не обижайся, но, блин… помолчи.
Ни хрена не хорошо.
Я виноват, блядь, со всех сторон. Потому что продолжал корчить крутого одиночку, вместо того, чтобы пустить ее в дом вместе со всеми апельсинами, дурацкими кедами и очками на тонком носу. Потому что должен был забрать ее себе, а не смотреть, как другой мужик надевает ей на палец кольцо. Потому что должен был защищать, а не помогать Олегу заметать следы ебли других баб.
И даже сейчас - это я должен говорить, что у нас все будет заебись.
— Ты не вернешься к Олегу, - говорю я. - Это не предложение и не вопрос, это - утверждение.
— Да, - соглашается она. - И не планировала.
— Ты моя, Планетка, это тоже не обсуждается. Даже если ты будешь всю жизнь ходить с этими штуками - это не имеет значения.
На самом деле, когда я начал верить, что не смогу ее найти - я вдруг понял, что просто хочу ее живую и рядом, даже если она будет двигаться на колесном кресле. Потому что от этого она не перестанет быть собой, а я без нее просто, блядь, изойду на говно.
— Нам надо придумать, что делать, Планетка.
Чувствую, как кивает мне в плечо.
— У тебя же есть план? - слышу ее осторожный шепот. - Я согласна пойти пешком на край света, жить в шалаше и есть слизняков.
— Слизняков, Планетка, мы оставим на самый крайний случай.
План, конечно, у меня есть - и для этого мне придется залезть в жопу. В прямом смысле этого слова.
Потому что Олег никогда в жизни не отдаст ее просто так, а я не какой-то придурок, чтобы кукарекать, как легко и быстро его нагну. Хотя, справедливости ради, тот пафосный коротышка не знал об Олеге того, что знаю я.
— Мне придется сегодня вернуться домой, малыш.
— Уже сегодня? - испуганно бормочет Планетка.
— На пару дней, туда и назад.
— Из-за Олега? - догадывается она.
Теперь моя очередь молча соглашаться.
— Давай присядем, Вера. Хватит быть сильной девочкой, теперь нужно выдохнуть и послушать откровения старого зануды.
Я бережно усаживаю ее на скамейку, поплотнее запахиваю полы кофты, потому что иногда вокруг нас гуляет прохладный ветер, и начинаю рассказывать.
— Когда ты исчезла, я… иногда писал тебе. - Правильнее было бы сказать, что я делал это не переставая, потому что какая-то часть меня продолжала верить, что рано или поздно она ответит. - Не знал, что случилось и почему ты молчишь. Хотя в последнее время мы так общались, что… Ну в общем я подумал, что ты решила не отвечать на мои сообщения и заблокировала мой номер.
Планетка судорожно вздыхает, и этого достаточно, чтобы не задавать самый главный вопрос - почему она ничего мне не рассказала? Даже сейчас она болезненно морщится каждый раз, когда мой взгляд падает на ее ноги.
Я быстро, не вдаваясь в подробности, пересказываю первый визит Олега. Пару раз она качает головой, пару раз выставляет короткие замечания, в основном о том, какой он лгун, и что в его рассказе не было ни слова правды. Теперь я это тоже знаю, но тогда Олег был настолько убедителен, что в моей душе все-таки поселились сомнения. Честно говоря, даже сюда я летел с мыслью, что могу наткнуться на ее нового мужика. В конце концов, почему бы у молодой красивой женщины не может быть как минимум еще одного достойного кандидата в спутники жизни, особенно после того, как один оказался конченным садистом, а другой - я - просто мудаком.
Потом перехожу к основной части - той, в которой я согласился помочь Олегу в ее поисках.
Вера отклоняется - и на минуту в ее глазах появляется такой ужас, что я снова чувствую, как ненависть разъедает меня изнутри. Все это время я же, блядь, ни хрена не замечал, хотя все видел: и как она прячет лицо, когда Олег делает какие-то замечания, и как натянуто улыбается, и как старательно хочет казаться счастливой.
— Мне пришлось согласиться, Планетка. Никто бы просто так не дал твои данные.
— Я… - она запинается. - Да, конечно, ты все правильно сделал.
В двух словах пересказываю, как начал искать ее следы, как пару раз крепко обломался, потому что она оформилась не на фамилию Олега и даже не на свою девичью, а взяла фамилию матери, потому что в европейской практике такой допускается, особенно если лечишься в частной клинике и имеешь оправдание в виде «медийности». Ей, конечно, как молодой балерине, которую, несмотря ни на что, итальянская пресса все равно похвалила в своих обзорах, пошли на встречу.
В конце концов, когда я напал на ее след, прошло уже порядочно времени, чтобы мои постоянные отказы Олегу немного снизили градус его одержимости найти Веру во чтобы то ни стало в максимально короткий срок. Он начал реже звонить, меньше и не с таким запалом интересоваться поисками - и я даже несколько раз заметил на экране его телефона абонента с именем «Светлана». Очень странно и нетипично для него - давать каким-то левым бабам свой основной номер. Значит, либо это была какая-то важная деловая «Светлана», либо совсем не левая баба.
