— Вероника, ну что же вы здесь мерзнете на сквозняке! - Абрамов появляется рядом, как клещ, которого внезапно достают пинцетом из копны волос.

— Хотела немного подышать сосновым воздухом, - натянуто улыбаюсь, имея ввиду парк, на территории которого стоит медицинский центр. - У вас тут всегда такая благодать.

— Даже лучше, чем в Норвегии? - с прищуром спрашивает он.

Глядя в эту сморщенную рожу, представляю, с каким бы удовольствием проткнула бы стекла его очков до самой черепной коробки, а вместо этого вынуждена рассказывать историю одной моей норвежкой приятельницы, которая случилась с ней во время визита к стоматологу. Естественно, выдаю за свою, раскрашиваю фальшивыми эмоциями и жду, пока Абрамов вдоволь насмеется. Еще одна моя «семейная обязанность» - я должна быть милой, немного глупой, очаровательной, смешной и веселой для всех вокруг. Без исключения.

Когда заканчиваю с обязательными процедурами, наступает очередь витаминных капельниц. Их мне тоже ставят по настоянию Олега - он слишком беспокоится, что я сломаюсь раньше, чем ему наскучит греться в лучах моей славы. А потом, когда в мои вены вливают лошадиные дозы всякого разного химического и тонизирующего, иду в последний кабинет - на женский осмотр.

Здесь сидит Виталина Юрьевна - уже немолодая, но очень стремящаяся сохранить молодость женщина. Причем, она относится к той категории женщин, которые, однажды всадив под кожу филеры и нити, уже не могут остановиться. Еще пара походов к косметологу - и она станет похожа на престарелого трансвестита. Я молча раздеваюсь сначала на осмотр в кресле, потом, снова одевшись, перехожу в кабинет с УЗИ. Отвечаю на типичные вопросы, к которым уже успела привыкнуть, изредка улыбаюсь и не забываю шутить, прикидываясь дурочкой. Пусть все они потом отчитаются Олегу, что я произвожу впечатление не обремененной мозгами женщины.

Но, когда заканчиваю и выхожу за дверь, замечаю идущую по коридору знакомую женскую фигуру.

Виктория.

У нее совершенно потерянный вид, как будто сюда ее привезли точно так же силой, как и меня, но только забыли предупредить, что за всю «заботу» Олега нужно обязательно благодарить идиотской счастливой улыбкой, иначе он будет недостаточно хорош в глазах окружающих. Почему я думаю, что она тут из-за Олега? Потому что уже давно не верю в такие совпадения, и потому что они встречались уже давно. Даже странно, что за два с половиной года он остался верен одной любовнице. Причем, далеко не самой лучшей из тех, которых может себе позволить.

Я отступаю за стену и оттуда украдкой наблюдаю, в какой кабинет направляется Виктория. Она тоже идет на осмотр к женскому врачу. У меня еще двадцать минут времени, прежде чем вернется водитель, так что я устраиваюсь на диванчике в своем «укрытии» и жду, пока Виктория выйдет из кабинета. К счастью, не очень долго. В глаза сразу бросаются ее дрожащие руки и попытка отыскать что-то в сумке. Она делает это прямо на весу, одной рукой и, естественно, все это падает на пол. Уходит Виктория через несколько минут, не заметив закатившуюся под скамейку для ожидания круглую баночку с таблетками. Я верчу ее в руке, вспоминая тот отрезок своей жизни, когда меня пичкали этими же продолговатыми, противно-серыми пилюлями. После них жизнь сразу играет розовыми красками, даже если мысли о том, что жизнь бессмысленна и не интересна, из головы так никуда и не исчезают.

Виктория сидит на антидепрессантах, причем достаточно серьезных, потому что эти невозможно купить в аптеке как пустырник или валерьянку.

Я захожу в кабинет к Виталине, и только когда ловлю на себе ее удивленный взгляд над очками, понимаю, что сделала это импульсивно, не подготовившись. Попыталась воспользоваться моментом… чтобы что?

— Не могу найти браслет, - говорю первое, что приходит в голову, и начинаю осматриваться. - Может быть, расстегнулся, когда переодевалась?

— Браслет? Какой браслет?

— Змейка из белого золота с тремя изумрудными розочками. - Описываю один из тех, которые точно лежат дома в шкатулке для драгоценностей. - Это подарок мужа, он столько сил потратил, чтобы организовать доставку из-за границы.

Дверь в кабинет снова открывается, пропуская новую посетительницу. И пока Виталина «милостиво» разрешает мне поискать пропажу, а сама уводит ее в смотровую, я быстро бросаюсь к столу. Карта Виктории должна быть где-то здесь. Медсестра вышла еще при мне, буквально падала с ног - так торопилась. Значит, вынести карты было некому. На маленькой стопке самая верхняя подписана «Виктория Викторовна Новикова».

Если верить последней записи - она на шестой неделе беременности.

Я успеваю вернуть все на место за секунду до того, как Виталина возвращается в кабинет. Пожимаю плечами, говорю, что вспомнила, что он был на руке, когда я вышла из кабинета, извиняюсь за неудобства и выхожу.

Водитель как раз подгоняет машину к крыльцу, и я быстро прячусь в салон от поднявшегося ветра. Дует и правда так сильно, что почти опрокидывает с ног.

Что я сегодня выяснила? Что Олег продолжает поддерживать отношения с Викторией и что она беременна и на довольно приличном сроке, чтобы избавляться от ребенка при помощи укола и таблеток. Ну и судя по ее совершенно убитому виду, она, кажется, тоже примерно догадывается, какая судьба ждет всех случайно или не случайно залетевших от моего мужа баб.

Интересно, что мне делать со всей этой информацией?

Звонок Олега отвлекает меня от попыток придумать, в какой ящик картотеки на Олега, которую я завела в своей голове, положить эту «находку».

— Абрамов звонил, - сухо, по-деловому говорит он.

Я пытаюсь вспомнить, был ли у противного докторишки повод на меня жаловаться, но абсолютно точно уверена, что все мои анализы были в порядке. Ну или между ними есть какая-то негласная договоренность, какую-то часть информации сообщать только Олегу.

— Я хорошо себя чувствую, - говорю с заметной нотой беспокойства. Чтобы у этого чудовища не было повода искать причину моей слишком спокойной реакции. - Что-то не так?

— У тебя упали некоторые показатели. - Он перечисляет что-то, явно читая по бумажке, но все, что я знаю - все эти референсы в пределах нормы. Организм же не из цемента - его иногда шатает. - Я заказал тебе поездку в СПА на неделю.

На неделю?

Господи, мы с Меркурием договорились увидеться в следующую среду!

Я не…

Внутри все разом обрывается, потому что я ни за что на свете не могу отказаться от возможности снова его увидеть.

— Со мной все в порядке, - пытаюсь говорить так, чтобы это было похоже на попытку успокоить его, а не отказ от очередного «заботливого решения». - Понятия не имею, что увидел Абрамов, я давно не была в такой хорошей форме, как сейчас.

— Давно у тебя появился диплом о медицинском образовании? - не без ехидства интересуется Олег, и резкая смена его настроения заставляет прикусить язык.

За все эти годы я научилась различать, когда нужно остановиться, даже если очень хочется продолжать. Большую часть времени, когда Олег откровенно издевался надо мной (я даже придумала этому собственное определение - «моральное изнасилование»), он делал это с каменным выражением лица. Смотрел на меня так, будто я просто предмет интерьера - и давил на самое больное, растаптывал, даже не меняясь в лице, когда по моему лицу начинали течь слезы, и я умоляла остановиться. Но все равно это ничто в сравнении с тем, что он творит, когда впадает в бешенство. Тогда он просто перестает себя контролировать.

Я хорошо запомнила, каким был его голос в тот день, когда он стучал в ванну, где я закрылась с телефоном охранника и пыталась дозвониться до Меркурия.

Мне до сих пор иногда снится тот его голос, только искаженный, словно в фильмах ужасов.

Сейчас, даже «сглаженный» динамиками, он близок к тому, как никогда раньше.

Что-то случилось, раз Олег так на взводе. Не просто же так он хочет спровадить меня на неделю - я не настолько дура, чтобы не понимать, что Абрамов, если будет нужно моему мужу, по щелчку нарисует и плохие референсы, и третью стадию анемии.