— У меня еще остались вопросы, которые нужно обсудить с компанией Плантен, — ответила я. — Я должна сообщить им о планах на будущее, а также решить несколько других, личных тем, — мне нужно было спросить о женщине из Классенберга, которую они приняли в качестве леханже. И если останется время, узнать как дела у Гутенбергов.
— Есть ли среди них что-то, что ты бы не хотела обсуждать при мне?
— Нет. Вы можете остаться, если хотите.
— Я тоже хотел бы узнать больше о типографской промышленности. — сказал гиб Грошель. В итоге он, Вилфрид и гиб Хальдензель остались. Это означало, что я не могла поднять ни одной слишком личной темы, но каких то весомых аргументов против их присутствия у меня не было.
Я обернулась к Бенно.
— В королевской Академии мы переписываем книги и подталкиваем учеников-чиновников к сбору историй из других герцогств. Я ожидаю, что книги, содержащие эти истории, будут распространяться по всей Академии в следующем году.
— В следующем году, в Королевской Академии, говоришь? — уточнил Бенно. Я точно могла сказать, что сейчас он проводит в своей голове множество расчетов возможной прибыли.
Я кивнула, показывая, что он прав.
— На самом деле, до следующего лета мы не будем продавать их. И так как детские писания с картинками имеют большое значение для повышения успеваемости учеников Эренфеста, то эти книги скорее всего не будут продаваться вовсе. Основной упор будет делаться на романтические и рыцарские истории. В этом году в Академии их приняли вполне благосклонно.
Темно-красные глаза Бенно заблестели, словно у хищника, который высматривает свою добычу. Атмосфера сразу накалилась, и когда наш диалог сместился в сторону кровожадной беседы о прибыли, я не могла не усмехнуться. Бенно в своем репертуаре.
— Во время межгерцогского турнира мы выиграли у Дункельфельгера права на издание книг, — продолжила я. — Детали договора будут урегулированы на конференции эрцгерцогов, и позже эта сделка будет служить основой для всех будущих контрактов с другими герцогствами. Я посчитала, что будет лучше, если мы обсудим это с вами до самой конференции.
Я не могла доверить все эти вопросы чиновникам Сильвестра. Нельзя забывать об их неопытности в вопросах печатного дела. Мы должны заранее определить все условия, которые мы выдвинем Дункельфельгеру, чтобы после их можно было скорректировать на самой конференции.
— Леди Розмайн, вы действительно делаете книги, содержащие истории из других герцогств? — спросил гиб Хальдензель.
— Да, я действительно выпускаю подобные книги, — энергично кивнула я. — Большая часть рыцарских историй нашего герцогства основана на тех, которые я собрала у детей в зимней игровой комнате. И они были очень рады видеть свои собственные рассказы в книгах. Если мы начнем продавать книги в другие герцогства, то скорее всего, им тоже будут интересны знакомые им с детства истории.
— Я понимаю, тогда вам потребуются и любовные истории из других герцогств, — пробормотал гиб Хальдензель. Слышать слова «любовные истории» от человека с таким каменным лицом было, по меньшей мере, странно. Но он явно воспринимал подобные истории только как продукт для продажи с целью получения прибыли. Похоже, он был готов сотрудничать и с простолюдинами, и уже через мгновение после получения новой информации думал о том, как вписать свои типографии в мои планы. Гиб Грошель, напротив, выглядел растерянным. Он сидел неподвижно, словно окаменев, и лишь его брови были подвижными, все больше и больше хмурясь.
— Хандельзель пользуется рассказами, которые пишут Эльвира и ее подруги, так что я предполагаю, что ему предстоит напечатать еще много рукописей, — сказала я. — Насколько я понимаю, у Грошеля еще нет собственных писателей, так что, если хотите, вы можете печатать те рассказы, которые мы собираем в Королевской Академии.
Я хотела собрать все рыцарские истории Юргеншмидта в единый сборник, да и рассказ Родерика о диттере все еще не был издан. На данный момент у нас было много историй, но не хватало мастерских, которые могли бы их печатать. Так что вариант с передачей части нагрузки на Грошель казался мне идеальным.
Гиб Грошель с удивлением посмотрел на меня.
— Да, я был бы очень признателен за такую возможность, — сказал он, немедленно соглашаясь на мое предложение.
— Кроме того, леди Розмайн, — присоединился к нашему разговору Бенно. — У меня есть отчет от Гутенбергов. По словам Иоганна, кузнецы из Грошеля значительно повысили свои навыки. Он рассчитывает, что уже весной они смогут вернуться домой. Что же касается Зака, он тоже сообщает, что уже закончил с работой, которую вы ему поручили. Он хочет знать, куда ему доставить изделие. В ваши покои в храме или в замке?
Работа, о которой он говорил, это был матрас. Я улыбнулась. Моя удобная кровать наконец то была готова.
— Пусть доставят в храм. — сказала я. — Мы можем урегулировать все детали, когда вы будете представлять мне последний финансовый отчет.
— И наконец по поводу классенбергского торговца, который останется у нас до конца года, — сказал Бенно, заговорив о Карин. Мне даже не пришлось его спрашивать о ней. — Ее работа в качестве леханже впечатляет. Было много ситуаций, когда у меня не было иного выбора, кроме как признать могущество торговцев из великого герцогства. Мы хотим воплотить в нашем магазине часть ее идей. Также стало известно, что во время путешествия в Эренфест она узнала многое и о других герцогствах. Я молюсь, чтобы эта информация была для вас полезна.
Его слова были сигналом для Марка, чтобы он протянул пачку бумаги Хартмуту, а тот передал ее мне. Быстрого изучения этих сведений для меня было достаточно, чтобы понять, что сюда вошла не только информация от компании Плантен, но и от главы торговой гильдии и других владельцев крупных магазинов.
— Прими мою благодарность, Бенно, — сказала я. — Ауб Эренфеста наверняка будет рад этим сведениям, — поскольку здесь было столько лишних глаз, наблюдающих за мной, я не могла сказать ничего более личного, чем это.
— Вы собираете информацию даже от простолюдинов, леди Розмайн? — удивлено спросил гиб Грошель.
Между дворянским кварталом его провинции и нижним городом была проведена четкая граница. Они прислушались к моему совету и теперь были готовы на диалог с работниками печатных мастерских, но все еще считали, что им нечему учиться у простолюдинов.
— У торговцев много связей, и поэтому они могут получить очень ценные сведения, — ответила я. — Они часто знают вещи, которые невозможно узнать из дворянского квартала. Вилфрид, Шарлотта, вы многое узнали, когда проводили Весенний молебен и Праздник урожая, верно?
Они оба кивнули, ведь уже провели много времени за пределами дворянского квартала, когда проводили и наблюдали за религиозными церемониями.
— Да. Многое нельзя понять до тех пор, пока ты не увидишь этого собственными глазами, — поделилась Шарлотта.
— Простолюдины, благодарящие нас, после того как мы используем свою ману ради них, мотивируют работать еще усерднее, — добавил Вилфрид. — Это каждый раз напоминает мне, что я должен стать хорошим эрцгерцогом.
На этот раз настал черед удивляться гиба Хальдензеля. Но его выражение лица быстро смягчилось.
— Простолюдины не могут жить без нашей маны, но и мы, дворяне, будем страдать без простолюдинов. Если ты поймешь это и будешь держать эту мысль в уме, то ты обязательно станешь хорошим эрцгерцогом.
Вилфрида регулярно высмеивали за несмываемое пятно на его репутации, и вдобавок ходили жестокие слухи о том, что он станет следующим эрцгерцогом не потому, что он достоин этого, а потому, что он помолвлен со мной. Он был настолько близко знаком с оскорблениями дворян, что искренняя похвала от гиба стала для него утешением, и он с гордой улыбкой ответил:
— Спасибо. Я буду делать все, что в моих силах.
Шарлотта очень внимательно следила за всем происходящим.
***
Во время книжной распродажи любовные истории, написанные Эльвирой и ее друзьями, пользовались огромной популярностью и разлетались как горячие пирожки. Рассказы о рыцарях из Аренсбаха были на втором месте по популярности, а члены бывшей фракции Вероники очень старались покупать их.
