— Я полагаю, что ранняя весна принесла и свои трудности, — заметила я. — Не было ли случаев болезни среди людей от слишком высоких температур?

— Я опасался, что раннее таяние снега приводит к особенно жаркому лету, но к счастью мои тревоги были напрасны. Просто весенний сезон продлился дольше, чем обычно. Да и в наших землях нет таких слабых людей, которые упадут в обморок от пары жарких дней. Такие люди просто не могут выжить в наших условиях.

Ну я имею в виду, что я бы заболела. Я очень слаба к резким переменам погоды.

— Тем не менее, — продолжал гиб, — возможно из-за значительных изменений в климате, некоторые фей растения слишком разрослись, а фей-звери стали появляться в другое время, что сделало охоту немного проблематичной. Однако по большому счету это пустяки. Благодаря вашему становлению Верховным епископом и тому, что вы научили нас древним ритуалам, описанным в Священном писании, мы — люди Хальдензелля, проведем эту зиму в изобилии.

Граф Хальдензелль опустился передо мной на колено и взял меня за руку, привлекая этим жестом внимание каждого дворянина в зале. Пока они с удивлением смотрели на эту сцену, он прижался лбом к тыльной стороне моей ладони в жесте высшего уважения, которое мог проявить благородный человек.

— Выражая благодарность святой Эренфеста за ее деяния, я говорю от лица всех жителей Хальдензелля.

После гиба Хльдензелля подходящие ко мне люди слились в один сплошной поток. Я говорила с ними, и говорила, пока в конце концов…

— Ох, гиб Илльгнер, как ваши дела? — спросила я. — Я хотела посетить ваши земли во время Праздника урожая, но просто не смогла найти времени….

Я хотела поехать в Илльгнер, чтобы посмотреть как там идут дела, и увидеть сына Фолька, но Фердинанд отругал меня за то, что я собиралась объехать слишком много провинций в одиночку. Никто не жаловался, когда я взвалила на себя так много работы во время Весеннего молебна, ведь тогда я в первую очередь делилась манной и наполняла чаши. Но Праздник Урожая был основным источником дохода для синих жрецов, так что они были категорически против того, чтобы я взяла на себя слишком много. В конце концов мне пришлось отказаться от поездки в Илльгнер, поскольку посещения Грошеля, для того чтобы забрать с собой Гутенбергов, было важнее.

— Мы знаем, что вы всегда заняты, леди Розмайн, — сказала Бригитта. — Вы отвечаете за распространение нового дела по всему Эренфесту. Полагаю, что сейчас у вас еще больше дел, чем в то время, когда я служила вам.

— В таком случае, Бригитта, не расскажешь ли ты, как дела в Илльгнере?

— С удовольствием.

Бригитта и ее муж Виктор, а так же ее старший брат с супругой вместе рассказывали мне, как люди в их провинции экспериментируют с бумагой, пытаясь создать новые виды, а также о том, что они отправили своих мастеров в другие поселения, чтобы научить и их этому ремеслу.

Илльгнер был расположен в лесной и гористой местности, там было множество разных деревьев, а вода была кристально чистой, в отличие от того же Грошеля. Именно поэтому эти земли идеально подходили для бумажной промышленности.

— Леди Розмайн, позвольте мне также поприветствовать вас, — когда разговор с Бригиттой завершился, раздался голос Эльвиры, которая подошла к нам вместе с Аурелией. На лице девушки все еще была плотная вуаль.

— Я вижу, ты сменила вуаль, Аурелия.

— Да. Ношение вуали окрашенной по новой технологии, которую остальные используют в своей одежде и правда смягчило взгляды, которые люди бросают на меня. Как вы и говорили, — ответила Аурелия, а после она еще немного приблизилась ко мне и понизила свой тон до шепота.

— Так же я очень рада, что могу использовать такую милую ткань. Раньше мне редко выпадала подобная возможность.

— Если это позволяет тебе чувствовать себя более комфортно, то я рада, — сказала я. — Но я так же должна и извиниться. Мой план по приготовлению рыбы из Аренсбаха был приостановлен по приказу моего опекуна. Прости, что не смогла сдержать данное тебе обещание. Ты вынуждена тосковать по родной еде, верно? Ты наверняка хочешь съесть немного, как только появится возможность. Извини за ожидание…

Моя семья в нижнем городе не проявляла никакого интереса к рыбе, потому что в ней было меньше плоти, чем в мясе, да и к тому же у рыбы очень сильный запах. В последний раз я имела возможность поесть немного, когда Лютц поймал немного в реке и мы приготовили ее на костре с солью. Но в тот раз она получилась слишком жесткой, настолько, что могла бы сойти за валяную, а не жареную. А ловить еще, чтобы сварить суп Лютц отказался. Моя страсть к морепродуктам горела с безумной силой, и Аурелия, несомненно, чувствовала примерно то же самое. Любой японец страдал бы в ситуации, когда он не может есть рыбу.

Я скучаю по морепродуктам! Поэтому я прекрасно понимаю ее чувства!

— Я позабочусь о том, чтобы к моему возвращению из Королевской Академии, рыба была приготовлена. Я прошу тебя только продержаться до тех пор.

— Я ценю то, как вы внимательны ко мне, но нет повода для беспокойства, — ответила Аурелия. — Мне очень нравиться еда Эренфеста, так что нет нужды для спешки.

О нет…

Я собиралась использовать тоску Аурелии по дому, чтобы убедить Фердинанда и Сильвестра, ускорить обучение моих поваров методам приготовления рыбы, но похоже сама девушка была заинтересована в этом куда меньше меня. На самом деле она казалось была совсем не против того, что этот процесс может сильно затянуться.

Странно… Такое чувство, что мои шансы поесть рыбы становится все меньше и меньше…

Я с вопросом смотрела на Аурелию, но тут Вилфрид дернул меня за руку и шагнул вперед:

— Розмайн, думаю достаточно. Их взгляды кажется прожигают нас насквозь, — сказал он, незаметно указывая на группу дворян из бывшей фракции Вероники. Вероятно они искали способ поговорить с Аурелией, но присутствие Эльвиры мешало в этом.

— Аурелия, я слышал о тебе от Лампрехта, — продолжил Вилфрид. — Твоя жизнь сейчас должно быть довольно ограниченная, учитывая все обстоятельства, но я намерен сделать все, что в моих силах, чтобы помочь тебе чувствовать себя как можно комфортнее.

— Для меня это большая честь, лорд Вилфрид. Впрочем я не чувствую себя особенно скованной здесь. Здесь, в Эренфесте, у меня гораздо больше свободы, чем в Аренсбахе, — ответила она.

Аурелия целыми днями торчала в их флигеле, и единственными людьми, которые могли ее навещать, были личности тщательно проверенные семьей ее мужа. Я не могла понять как это могло быть “свободой”, но судя по ее голосу она действительно была искренней в своих словах.

Боги… Какой же жизнью она жила в Аренсбахе?

Как только официально стартовало зимнее общение, то взрослые оказались крайне заняты налаживаем и укреплением связей между друг другом. Мы же, дни, оставшиеся до возвращения в Академию, провели в игровой комнате, которую начали посещать и дети, которых я крестила лишь пару дней назад. Задачу по обучению новичков игре в каруту я поручила Хартмуту и нескольким другим старшекурсникам.

— Попроси их иногда поддаваться детям, чтобы они не потеряли мотивацию, — сказала я. — После обучения академии им придется наравне иметь дело с коварным старшим поколением, так что их навыков наверняка уже достаточно для того, чтобы манипулировать чувствами недавно крещенных детей.

— Такая формулировка наверняка вызовет их гордость, как старших, — ответил Хартмут. Когда он ушел выполнять мое распоряжение, я обратилась в Вилфриду и попросила его взять под свою ответственность детей, которые посещают игровую с прошлого года и поиграть с теми, кто уже имел опыт каруты.

— Разве не лучше поручить это Шарлотте? — спросил он. — Она отвечала за комнату в прошлом году. А я не знаю большинства из этих детей.

— Шарлотта занята с теми, кто в этом году поступает в Академию, — ответила я. — Кроме того, ты намного лучше умеешь раззадоривать игроков, делая тем самым саму игру куда более захватывающей.