Собравшиеся снова начали перешептываться. Те, кто хотят подняться в социальной иерархии могут многое выиграть, если будут оказывать поддержку мне в роли главного жреца. Проблемой была репутация храма. Хотя последнее время его имидж постепенно улучшался за счет того, что мои вассалы и я регулярно посещали его, а также за счет таких событий как Чудо Хальдензеля, но дворяне по прежнему не хотели связываться с ним. Я видела, как они борются с собственной гордостью, взвешивая все за и против.

— Ауб Эренфеста, я смиренно прошу вас назначить меня главным жрецом.

Этот просьба исходила от Хартмута. Он причину за причиной перечислял, почему он подходит для этой должности. Он уже знаком с храмом, так как часто посещает его, а так же у него уже есть некоторый опыт в храмовых делах за счет помощи Фердинанду. И так как он мой вассал, то помощь мне — это его главная обязанность.

— Но Хартмут, ты… Ты же женишься через несколько лет, разве нет? — хмурясь спросил Фердинанд. Нельзя было стать служителем храма после того как ты предложил своему будущему супругу переехать в герцогство. Никто в храме не был женат, потому что жрецы не имели права заводить семью. Именно поэтому я сама буду служить верховным епископом только до своего совершеннолетия.

Хартмут улыбнулся так, словно это совсем не было проблемой.

— Я не намерен отказываться от своего статуса дворянина. Я просто ставлю помощь леди Розмайн превыше всего остального. Когда она станет совершеннолетней и покинет свой пост, я сделаю тоже самое и женюсь. В самом деле, не о чем беспокоиться, если Кларисса будет против моего вступления в храм, то я просто разорву помолвку.

Это… Это проблематично уже само по себе! Клариссе и ее родителям будет что сказать по поводу твоего желания войти в храм после того, как ты обещал жениться на ней! И она единственная девушка в мире, которая на самом деле хочет выйти за тебя замуж, Хартмут! Что ты будешь делать, если она действительно тебя отвергнет?!

Я достигну совершеннолетия через четыре года, Клариссе к тому моменту будет уже восемнадцать. Это не так уж и много, чтобы люди начали говорить, что она слишком поздно вышла замуж, но на мой взгляд, заставлять ее ждать два лишних года — это все равно слишком долго.

Кроме того, мне не нужно слуги, которые отказываются от брака!

Мой внутренний крик остался без ответа, а у Сильвестра просто не было выбора, кроме как принять его кандидатуру, как единственную предложенную.

— В таком случае, я назначаю тебя на должность главного жреца, Хартмут. Ты уже служишь в замке, но в храме тебе придется взять на себя иную роль. Это будет чрезвычайно трудно, и тебе придется многое сделать, чтобы утвердить свою власть за такой короткий промежуток… но теперь это твой долг.

— Я с благодарностью принимаю его, — ответил Хартмут.

На этом наше собрание и закончилось. Все гудели, и большинство ушли из зала с радостными лицами, довольные тем, что они могут рассказать хорошие новости своим знакомым. Конечно же, была одна особая группа людей, которая совсем не разделяла этой радости….

— Это был еще один беспокойный год, — сказал Вилфрид.

— Действительно, — кивнула Шарлотта. — В следующем году печатная промышленность претерпит серьезные изменения, поэтому для нас было бы разумно обратиться к Эльвире, чтобы она начала давать нам больше работы, связанной с этим направлением.

Они оба направились напрямую к Эльвире, решив, как и во время помощи Бонифацию, увеличить нагрузку на своих чиновников. Я смотрела им в спину, а затем с грохотом отодвинула свой стул и подошла к Фердинанду, который продолжал все так же улыбаться.

— Нам нужно поговорить, — сказала я, глядя на него снизу вверх.

К моему удивлению, ответ пришел не со стороны Фердинанда. Сильвестр появился рядом с нами и с явным гневом в голосе заговорил.

— Отлично. Мне тоже нужно поговорить с Фердинандом. Вы оба, идете в мой кабинет. Я едва сдержала крик “Не нужно впутывать меня в это!”, но к счастью, я все таки удержала язык за зубами.

— Я очищу комнату, — сказал Сильвестр, — Все выйдете, — он прогнал всех вассалов и плюхнулся в кресло. По его позе и острому блеску темно-зеленых глаз я поняла, что он в очень плохом настроении. — Шевелитесь, — прорычал он уже в нашу сторону, когда все слуги вышли.

— Я могу поговорить с Фердинандом позже, думаю мне не стоит мешать вам, — предложила я, пытаясь сбежать от этой удушливой атмосферы…. Но Фердинанд схватил меня за плечо и удержал на месте. Он наклонился поближе к моему лицу, все еще удерживая свою фальшивую улыбку, от которой у меня по коже бежали мурашки.

— Останься, — сказал он. — Я полагаю, что и ты, и Сильвестр будете задавать одни и те же вопросы, поэтому я сэкономлю время, если расскажу сразу вам обоим.

Нееет! Мой план побега был разорван в клочья!

Довольно скоро все лишние люди наконец покинули комнату, оставив меня на милость Фердинанду. А мне оставалось лишь с тоской смотреть, как закрывается дверь.

— А теперь, говори, — приказал Сильвестр. — Что тебе сказали, когда король вызвал тебя к себе? Почему вопрос брака был решен без консультации со мной?!

— Что? Наш ауб отсутствовал?! — воскликнула я. Для заключения брака между герцогствами обязательно одобрение ауба, а так как Фердинанд является членом семьи эрцгерцога, то отсутствие Сильвестра при обсуждении этого вопроса и вовсе немыслимо.

— Если бы ты не был так глуп и не согласился во время приватной беседы, то я мог бы придумать тысячу поводов для отказа, — сказал Сильвестр. — Но из-за твоего согласия вопрос был решен еще до того, как я узнал об этом.

К моему удивлению, во второй раз Фердинанда вызвали в Академию под предлогом обсуждения потерь, которые были понесены во время нападения тернисов на церемонии награждения. И именно во время этой встречи король затронул тему брака.

— Это нормально, когда ради следствия людей допрашивают по одному, — продолжил Сильвестр. — Это была единственная причина, по которой я не задумываясь позволил тебе пойти туда. Если бы я знал, что это лишь предлог для Аренсбаха для обсуждения брака, я бы никогда не отпустил тебя. Я не хочу, чтобы ты страдал еще больше, чем сейчас, Фердинанд!

Полный тревоги голос Сильвестра, заставил мое сердце сжаться в груди от волнения, но Фердинанд, казалось, был совершенно невозмутим. Он скрестил руки на груди и холодным взглядом посмотрел на ауба.

— Я сделал все самостоятельно именно потому, что знал, что ты будешь возражать, как и сейчас. Даже после получения прямого приказа от короля. Ты должен знать, как это глупо — бросать ему вызов. Или что, ты собирался подвергнуть риску все герцогство ради меня? Боги… Ты все так же мягок с членами своей семьи, как и всегда. Ты ничего не вынес из того инцидента, который вынудил тебя осудить собственную мать? — он сделал паузу в своей речи, на мгновение закрывая глаза, а после пробормотал. — Не было другого выбора, кроме как подчиниться приказу короля. Ты понимаешь это, Сильвестр, не так ли?

— Если бы ты не согласился так поспешно, то мы могли бы найти несколько причин для отказа, — продолжил настаивать Сильвестр. После он начал перечислять те самые предлоги, которые они использовали, когда подобное предложение поступило от Аренсбаха в первый раз.

Фердинанд скрестил руки на груди и усмехнулся.

— Слова о том, что мы храним нейтралитет, могут быть приятны для слуха, но учти вот что: Эренфест быстро поднялся в ранге и не предпринимал никаких действий для поддержания короля. Между тем, Аренсбах страдает от нехватки маны и был вынужден лишить двух своих кандидатов в эрцгерцоги их статуса, записав их в высших дворян. Тут даже не нужно думать, чтобы понять, на чью сторону встанет король.

В Юргеншмидте последнее время говорили, что такой стремительный взлет Эренфеста связан с тем, что герцогство избежало чисток благодаря своему нейтралитету и за счет этого имело возможность для роста. Мы вызывали раздражение у тех герцогств, которые проиграли в гражданской войне и пострадали от чисток, а также у победителей, которые все еще мучались из-за недостатка маны и были вынуждены отдавать своих дворян в столицу. Все это, а еще то, как быстро росло наше влияние, вместе с недоказанной верностью королю, заставляло их относиться к нам с опаской.