— Это просто мое желание. Это вовсе не жестоко.

— Именно что жестоко!

Джудит и Лизелета начали хихикать над тем, насколько обиженным выглядел Дамуэль. Я рассмеялась вместе с ними, наполовину от облегчения, наполовину скрывая свое разочарование от того, что он так и не понял, что я хотела ему сказать.

Интересно, стоит ли мне усилить давление и обратиться за помощью к леди Эльвире?

Время, когда рыцари служащие эрцгерцогской семье возвращались домой, зависело от их смены. Иногда они заканчивали до шестого колокола, а те кто несли ночную стражу, возвращались лишь следующим утром. В большинстве случаев мой муж, Лампрехт, возвращался к седьмому колоколу, уже после того как я ужинала и принимала ванну.

— Леди Аурелия, лорд Лампрехт вернулся.

Той, кто сообщила эту новость, была Риадина, моя служительница, которая приехала в Эренфест вместе со мной. Когда мы были с ней наедине, я обычно не носила вуаль, просто бездельничая после того, как выйду из ванной. Но если был хоть малейший шанс, что меня увидит кто-то еще, я тот час надевала ее обратно.

— Это действительно печально — прятать такие прекрасные золотые волосы, — сказала она. — И твои темно-зеленые глаза тоже. Пусть даже у них и немного лисья форма.

— Я бы не была так упорна в ношении этой вуали, если бы не вышла замуж за родственника Лейзенганга, — ответила я. — Для меня немыслимо снять ее перед леди Эльвирой, особенно когда она настроена ко мне не столь тепло. Я с трудом могу представить насколько сильно охладеет ее отношение ко мне, если она увидит мое лицо.

Я думаю, что единственные люди в герцогстве, которые видели мое лицо — это лорд Лампрехт и Риадина.

Лорд Лампрехт и я не часто общались в Королевской академии, из-за того что он учился на несколько лет старше. Но никто другой из учеников Эренфеста не видел моего лица. И это хорошо, потому что ничем хорошим бы это не закончилось.

В конце концов, когда я спокойна то мое лицо является точной копией лица леди Габриэль, которая плела злобные заговоры после того, как вышла замуж в Эренфест. Мое лицо никогда не будут хорошо воспринимать здесь.

В Аренсбахе сохранилось лишь несколько портретов леди Габриэль. Лишь когда леди Джорджина упомянула о моем сильном сходстве с бабушкой, основываясь на тех портретах, которые сохранились у ее матери, я поняла, в какой тяжелой ситуации оказалось.

Еще с тех пор, как я была ребенком, люди часто говорили мне, что я выгляжу так, словно бы замышляю что-то плохое, а в моих глазах читается жестокость самого подлого злодея. Уже одно это было достаточно тяжело, но теперь я оказалась в семье, которая ненавидела человека, с которым я имела такое сходство. И этот факт я узнала лишь перед самой свадьбой. Разве боги могли бы быть более жестоки ко мне?

Нет никаких сомнений, что количество недоразумений и недопониманий вокруг меня только возрастут. Я никогда не посмею снять свою вуаль.

В мою вуаль был зашит магический круг, который позволял мне видеть сквозь ткань. Я надела ее при помощи Риадины, и лишь после этого разрешила лорду Лампрехту и его спутникам войти. Лорд Лампрехт сел рядом со мной и достал письмо с приглашением, а затем вручил мне так же и магический инструмент, который блокирует звуки.

— Аурелия, это приглашение от моей матери, — объяснил он. — Розмайн и леди Флоренсия устраивают чаепитие в начале осени, чтобы продемонстрировать ткани окрашенные новым методом. Похоже они хотят, чтобы ты тоже присоединилась к ним. К сожалению, Риадине придется остаться. Вместо этого мама подберет помощницу, которая будет тебя сопровождать. Что ты думаешь? — он убедился, что я сжимаю магический инструмент в руке, а потом добавил. — Мать глубоко вовлечена в это событие, ведь Розмайн ее дочь. Если ты откажешься присутствовать, то тебе будет куда сложнее войти во фракцию Флоренсии.

Следуя инструкциям моей свекрови — леди Эльвиры, я отказалась от любых контактов с бывшей фракцией Вероники, у которой были глубокие связи с леди Джорджиной. Но мой уровень социализации в Эренфесте был еще очень низок, и я не могла вступить во фракцию, где состояли также мать Лампрехта и леди Розмайн.

— Кажется, мама хочет дать тебе немного времени, чтобы привыкнуть к Эренфесту. И начать приглашать на чаепития после того, как ты снимешь свою вуаль, но…

— Я не могу ее снять, — перебила я, потянувшись рукой к своему лицу, чтобы придержать закрывающую его ткань.

Лорд Лампрехт улыбнулся

— Я не буду заставлять тебя снять ее. Мама хочет, чтобы ты стала частью ее фракции не смотря ни на что. Но если ты не уверена, что выдержишь это, то я не возражаю против твоего отказа.

— Но мои отношения с леди Эльвирой…, - начала я, но слова застряли в горле. Это приглашение могло разрушить не только мои отношения со свекровью, но и ее отношения с Лампрехтом.

— В случае необходимости, я готов уйти из дома, — сказал он. — Тебе не нужно заставлять себя, если ты думаешь что не справишься с вступлением во фракцию Мамы. Однако я предпочел бы услышать твое решение заранее, ведь мне будет нужно найти для нас новый дом, — мой муж говорил с шутливой улыбкой на губах, но его голубые глаза были крайне серьезны. Он казался искренним в своем намерении покинуть родной дом ради меня.

— Лорд Лампрехт…

— Я серьезен. Теперь, когда лорд Вилфрид помолвлен, он наверняка станет следующим эрцгерцогом. А поскольку ты родом из Аренсбаха, то дворяне из бывшей фракции Вероники сейчас крайне взбудоражены. Ты же видела то число писем с приглашениями, которые приходят тебе от них? Даже если мы сбежим из дома, то бывшая фракция Вероники с распростертыми объятиями примет нас к себе. Я… Я не собираюсь заставлять тебя жить вот так — постоянно запертой в комнате и с закрытым лицом.

— Но разве леди Эльвира не опасается бывшей фракции Вероники из-за их радикальных методов? — спросила я. — Ведь там есть те, кто напал на леди Розмайн и других кандидатов в эрцгерцоги.

До моего брака с Лампрехтом, леди Джорджина и мой отец утверждали, будто Эренфест недоволен Аренсбахом только из-за ошибки, совершенной несколько поколений назад. Однако леди Эльвира рассказала мне, что причина была куда более значительной. Поэтому я не решалась общаться с бывшей фракцией Вероники.

— Теперь, когда лорд Вилфрид гарантировано станет следующим эрцгерцогом, то его семья, наверняка, снова возобновит попытки по поглощению остальных фракций, — сказал лорд Лампрехт. — Лорд Вилфрид возглавит бывшую фракцию Вероники, а леди Розмайн — фракцию Лейзенгангов, и когда они поженятся, то эти две фракции сольются в одну.

Его глаза ярко сверкали, когда он говорил о таком будущем, но я все еще оставалась крайне скептично настроенной к его словам. Возможно дело было в том, что я была пессимистом по своей сути, или в том, что моя собственная семейная ситуация менялась так часто, что я просто не могла поверить, что будущее, в которое хотел верить мой муж, действительно сбудется. Боги постоянно смеются над планами людей.

— Если тебе тяжело жить здесь, или если ты предпочитаешь общение с бывшей фракцией Вероники, чем с Розмайн и моей матерью, то скажи мне. Мы можем выбрать ту фракцию, которую захотим. Я… я не хочу проявлять неуважение к моей жене, как это делал отец, — Лампрехт пристально смотрел на меня. Без сомнения, все его слова исходили от самого сердца. Он всегда был немного неуклюж в личном общении, он был таким еще при первой нашей встрече, но он был не из тех людей, кто любит лгать и обманывать других.

— Я не против оставаться в этом доме. Я постоянно подвергалась злословию в Аренсбахе, так что привыкла не покидать своего дома. Однако, лорд Лампрехт… Если вы так убеждены в своем видении будущего, почему вы согласились с просьбой леди Эльвиры переехать сюда и избегать контактов с бывшей фракцией Вероники?

— Фракция мамы сейчас у власти. Розмайн выдает одну тенденцию за другой, и все в Королевской академии об этом знают. Я думал, что тебе будет легче жить здесь, если ты тоже хочешь присоединиться к ее фракции. И если ты сумеешь приспособиться к здешнему быту, то это только к лучшему. Но есть вещи к которым просто нельзя принуждать. У нас есть возможность выбирать, поэтому я думаю, что тебе будет лучше самостоятельно принять решение о нашем будущем.