Всю свою жизнь я следовала приказам леди Джорджины и моего отца, крайне редко принимая какие либо решения самостоятельно. Но теперь, хотела я этого или нет, я оказалась на перепутье, где решалась моя судьба. И я начала дрожать, когда поняла, что мне самой придется сделать этот выбор.

— Я должен заметить — поскольку это чаепитие устраивает Розмайн, то я уверен, что там будет безопасно. Почему бы тебе не попробовать пообщаться с фракцией моей мамы, а потом уже принимать решение? — спросил он. Я была очень благодарна за возможность пообщаться с ними, прежде чем выбирать сторону. Но возможно, что это чаепитие принесет мне только еще больше боли.

— Мне сказали, что на леди Розмайн однажды напал дворянин из Аренсбаха, — вспомнила я. — Неужели она не станет вымещать свой гнев за тот случай на мне?

Лорд Лампрехт покачал головой.

— Розмайн никогда не поступит так с невиновным человеком. Она действительно очень добрая девочка. Она проявила сострадание к храмовым сиротам и спасла моего господина, когда он был в шаге от потери своего статуса, как члена семьи эрцгерцога.

Он воспользовался этой возможностью, чтобы снова начать хвастаться своей младшей сестрой. Он очень часто так делал, поэтому я заранее знала все его слова, поэтому я отрешилась от его слов, чтобы собраться с собственными мыслями. Я вспомнила маленькую фигурку, которую я увидела у пограничных ворот. Она сделала выговор своим рыцарям-стражам на церемонии звездных уз и даровала нам чудесное благословение.

— Я хорошо все обдумаю, — наконец сказала я. — Я не заставлю вас, мой лорд, слишком долго ждать моего ответа.

— Это важное для тебя решение, Аурелия, так что думай столько, сколько нужно. Увидимся позже, — ответил мне Лампрехт. Он забрал магический инструмент, блокирующий звук, а потом приподнял мою вуаль, ровно настолько, чтобы поцеловать меня в уголок губ. Он распахнул свой плащ, чтобы его сопровождающие не могли увидеть даже самой малой части моего лица.

Если ты поступаешь так, то люди будут лишь еще сильнее интересоваться моей внешностью!

Обычно я ругала его всякий раз, когда он дразнил меня подобным образом. Но сейчас я чувствовала лишь облегчение и радость от того, что он защищает мое желание скрыть лицо. Поэтому моя злость не имела никакого смысла. Я просто не могла злиться на него.

Я смотрела как лорд Лампрехт уходит вместе со своими слугами, а затем вздохнула, поворачиваясь к своей служительнице.

— Что ты думаешь, Риадина? — спросила я, так и не вставая с дивана. — Он сказал мне, что я могу сама выбрать нашу фракцию, но ты же знаешь, как я не привыкла решать что-то самостоятельно.

Риадина потеряла мужа во время чисток после мятежа, и, будучи второй женой, она не смогла вернуться к своей девичьей семье или остаться в доме мужа. Моя мать взяла ее к себе в качестве помощницы, тем самым спасая ей жизнь, а когда моя мать умерла, то Риадина начала служить уже мне. Она была со мной с самого детства, так что она знала меня лучше, чем кто либо в моей семье.

— Подумать только, тебе даже не позволили самостоятельно выбирать курс в Королевской академии, — вспомнила служанка. — Ты хотела стать чиновницей или служительницей, но тебе было приказано пройти курс рыцарей, так как леди Альстед не хватало учеников-рыцарей в ее окружении.

— Да, — кивнула я. — Но в итоге это было только к лучшему. Если бы я не поступила на курсы рыцарей, то никогда бы не встретила лорда Лампрехта. Судьба действительно ходит окружными путями.

Когда я познакомилась с Лампрехтом, власть леди Вероники в Эренфесте была еще сильна. Ему было приказано жениться на девушке из Аренсбаха. Вассалы эрцгерцогской семьи должны были проводить много времени с теми, кому они служили. Они часто надолго оставляли дом без присмотра. В особенности это касалось рыцарей-стражей. Лорд Лампрехт знал, что женитьба на ком-то, кто не понимает этого, вызовет лишь лишние конфликты в семье, поэтому он специально начал общаться с рыцарями-учениками из Аренсбаха.

Примерно в то же время, по приказу отца, я начала посещать занятия для рыцарей. И все ради того, чтобы служить старшей дочери леди Джорджины — леди Альстед. Я до сих пор помню то опустошение, которое ощущала в те дни.

— Тогда уже было решено, что леди Альстед выйдет замуж за высшего дворянина сразу по окончанию учебы, — вспомнила я. — Она должна была оставаться членом эрцгерцогской семьи самое больше еще два года, не зависимо от того, стала бы я ей служить или нет. Это было ужасным разочарованием узнать, что мой отец решил мою судьбу только ради того, чтобы сделать последнюю пару лет леди Альстед в Королевской Академии как можно более комфортными.

— К тому времени первая жена эрцгерцога уже была тяжело больна, и эрцгерцог планировал поднять статус леди Джорджины до второй жены, — напомнила Риадина. — Поэтому твой отец, скорее всего, хотел установить с ней как можно более крепкую связь.

Отец был рад заслужить благосклонность леди Джорджины, пусть даже и столь малую. Но я сама вскоре обнаружила, что для меня нет места ни в одной из компаний рыцарей-учеников. Я стала часто уходить в общежитие рыцарей, под предлогом тренировок, чтобы избегать общения с ними.

Именно тогда у меня появилась возможность поговорить с лордом Лампрехтом. Сначала он просто просил меня представить его другим девушкам. Я была на три года младше, и он не чувствовал силы моей маны, поэтому не считал, что я буду подходящим вариантом для брака. Однако в то время лорд Лампрехт уже был на шестом, выпускном курсе. Он слишком поздно начал свои поиски, и, в отличие от сегодняшнего дня, тогда Эренфест считался совершенно не привлекательным малым герцогством. Никто из такого большого герцогства как Аренсбах не захотел бы выходить замуж в герцогство более низкого ранга.

— Тебе будет трудно убедить кого-то, кроме такого человека как я, который отчаянно желает покинуть Аренсбах, — сказала тогда я ему.

— Ну что ж, леди Аурелия, не могли бы тогда вы поехать вместе со мной в Эренфест? — сделал предложение он в ответ. — Леди Вероника будет рада видеть вас, и ваше присутствие поможет моему дому сблизиться с ее фракцией.

Я улыбнулась и согласилась не думая ни о чем, кроме побега от собственного отца. Но конечно же, отец был категорически против этой идеи. Он заявил, что не позволит мне выйти замуж в герцогство такого низкого ранга, как Эренфест. К тому же за аристократа, с таким низким количеством маны. В конце концов он согласился позволить лорду Лампрехту сопровождать меня на его выпускном, чтобы это стало нашим последним совместным воспоминанием перед расставанием. Но даже это потребовало долгих переговоров с ним.

— И все же, несмотря на то, что я уже была готова смириться с тем, что мы никогда больше не увидимся, в итоге мы все равно поженились…, — высказала я свои мысли вслух.

— Но это тоже был приказ, а не твое решение, — сказала Риадина. — Как ты относишься к тому, как живешь сейчас? Я думаю, что лорд Лампрехт попросил тебя принять это решение, потому что ему сложно представить, что можно быть счастливой, когда тебе приходится быть настороже даже в собственном доме, не имея возможности снять вуаль.

Я задумалась над этим вопросом. Я всегда думала, что с большей радостью навсегда запрусь дома, чем позволю злу внешнего мира снова ранить меня. Поэтому факт того, что я не могу покидать свой новый дом, меня нисколько не беспокоил. То, что меня беспокоило — это постоянное наблюдение со стороны слуг леди Эльвиры. Они следили за тем, чтобы дворяне бывшей фракции Вероники не связывались со мной, но порой это было очень выматывающе. Мне казалось, что я живу в окружении врагов, которые только и ищут возможность для удара.

— Есть лишь одна вещь, которую бы мне хотелось, — сказала я со вздохом. — Я хочу, чтобы леди Эльвира согласилась с моим желанием не снимать вуаль. Мне сказали, что в Эренфесте все еще висят портреты леди Габриэль. И старики из рода Лейзенгангов считают ее лицо отвратительным. Я не смогу жить спокойно, если стану объектом их ненависти. Поэтому я намерена продолжать скрывать свое лицо.