— Мы не можем подвергать Майн опасности, когда она делает все, чтобы защитить нас. Мы должны подождать, пока Камил не достигнет совершеннолетия… Нет, пока Камил сам не разберется, — решил Гюнтер, получив от Тули одобрительный кивок.

— Меня это вполне устраивает, но как мы объясним, почему Тули и Лютц так обрадовались сегодня утром? — спросила я.

— Это будет зависеть от того, сколько помнит Камил, но мы можем просто представить это как часть истории о том, что Майн была убита дворянами. Скажем так… Лютц и Тули были счастливы, потому что нашли кое-что из вещей Майн, которые она оставила в компании Гильберт, — предложил Гюнтер, вытаскивая из кармана старую, но знакомую на вид шпильку для волос. Желтые цветы были довольно грязными от долгого таскания в кармане, а красные заметно подвыцвели.

— Я помню её… Это шпилька для волос, которую я сделала сразу после того, как Майн стала дворянкой. Я сделала её, взяв за пример то, что Майн описала в своем письме и положила в книгу, которую она напечатала… — сказала Тули, у нее снова заблестели от слез глаза, когда она осторожно прикоснулась у шпильке. Та заметно отличалась от более сложных, которые она делала сейчас, служа напоминанием о том, что она действительно стала намного лучше в этом ремесле.

— Лютц получил его от Отто. Они держали его в своей мастерской, чтобы использовать в качестве образца, но теперь у них так много умелых мастеров, что они больше не нуждаются в ней. Это замечательно подойдет для объяснения с Камилом.

— Теперь она старая и потрепанная, и её уже много лет использовали, как образец. Можно будет сказать, что когда-то она принадлежала Майн, — сказала Тули, бросив взгляд на спальню, где со слезовыжимающей улыбкой спал Камил. Гюнтер тоже оглянулся, его глаза теперь тоже мокро блестели, и я сделала то же самое. У нас в семье был большой секрет, и я не могла не чувствовать себя ужасно из — за этого.

— Полагаю, мы больше не можем говорить о Майн, даже дома… — прошептала я.

Тули обернулась и посмотрела на меня, её лицо сморщилось от боли… но через мгновение она тоже кивнула.

— Могу я вернуть эту книгу? — произнес один из студентов.

— Я хотел бы одолжить ключ от карреля, — сказал другой.

Мягкий вечерний свет струился сквозь ряды окон, и высокие голоса взволнованных девушек эхом разносились по библиотеке Королевской академии. Большинство из них пришли сюда, чтобы увидеть Шварца и Вайса, двух шмилей, которые стали такими известными, что даже профессора иногда откладывали свои исследования в сторону, чтобы в дни Земли прийти и посмотреть на них. Вполне естественно, что они привлекли к себе такое внимание после стольких лет полной неподвижности.

Соланж улыбнулась про себя, довольная толпой, собравшейся вокруг Шварца и Вайса, а затем предупредила девочек, чтобы они говорили потише. Те извинились за свои плохие манеры и сразу же повиновались, но Соланж по опыту знала, что со временем их голоса снова зазвучат с прежней силой. Это, конечно, раздражало студентов, которые хотели заниматься в тишине, но в то же время она не могла не радоваться, что в библиотеке, которая в это время года обычно походила на какой-то город-призрак, было так оживленно.

Ох… Вижу, студенты из Эренфеста снова заняты переписыванием книг.

Оглядев читальный зал библиотеки, Соланж обнаружила несколько студентов в плащах Эренфеста. Розмайн была первокурсницей-кандидаткой в эрцгерцоги, и тот факт, что она стала новым хозяином Шварца и Вайса, был, возможно, доказательством того, что она любила библиотеку и наполнявшие её книги достаточно сильно, чтобы заслужить одобрение самой Местионоры.

Студенты Эренфеста в этом году были исключительно увлечены учебой, и, судя по тому, что Соланж слышала в столовой для преподавателей, некоторые из них уже сдали все свои письменные экзамены. Учитывая, что вассалы Розмайн наставляли других студентов, как переписывать учебные материалы — чего не делал ни один студент из других герцогств — она могла сказать, что это не было преувеличением.

Вся эта работа по переписке должно быть связанна с леди Розмайн, рассеянно думала Соланж, шагая вдоль каррелей. Низшие и средние дворяне не стали бы тратить пергамент впустую, если бы не действовали по приказу высших аристократов или кандидатов в эрцгерцоги, и если задуматься, кому в Эренфесте понадобилось бы переписывать книги, на ум приходил только один ответ.

Однако это очень странный пергамент. Это что-то, что выделывается только в Эренфесте?

Соланж до этого ни разу не видела пергамент, подобный тому, на котором писали студенты из Эренфеста. Она спросила об этом профессоров в столовой для преподавателей, но, похоже, странный пергамент не использовался на их занятиях. Она могла только предположить, что он использовался только тогда, когда студенты получали работу от кандидатов эрцгерцога, так что, скорее всего, он еще не был широко распространен во всем Эренфесте.

Тем не менее, довольно много нового поступает из Эренфеста.

Профессора музыки упоминали, что у Эренфеста в метафорических рукавах спрятано множество новых песен, и говорили, что Розмайн сочинила их сама. Соланж про себя предполагала, что на самом деле их сочинила её учительница музыки, но и помимо этого, Розмайн была достаточно опытна в игре на харшпиле. Очень мало кто мог поверить, что она целых два года не могла практиковаться в игре на инструменте.

Возможно, леди Розмайн пользуется божественным покровительством Местионоры, Богини Мудрости, и Кунстцеаль, Богини Искусства…

Когда Соланж пришло на память, как Розмайн переполнялась благословениями, молясь богам, сверху как раз полился дождь разноцветного света.

***

Пришло время закрытия библиотеки.

Студенты вскинули головы и поспешно начали собираться. Кто-то возвращал ключи от каррелей, кто-то принялся расставлять книги по полкам, а кто-то решил позаимствовать то, что они читали. В читальном зале в мгновение ока стало очень оживленно, и Соланж тоже принялась готовится к закрытию.

— Пожалуйста, возвращайте ключи от каррелей Шварцу. Вайс займется книгами, которые вы хотите взять с собой. А теперь поторопитесь, шестой колокол пробьет раньше, чем вы успеете оглянуться, — объявила Соланж, проходя мимо каррелей и в последний раз предупреждая упрямых студентов, пытающихся остаться как можно дольше. Она осмотрела первый этаж, потом поднялась на второй. Мало кто пользовался вторым этажом, но иногда она находила профессоров, сидящих в темноте, слишком уж погрузившихся в чтение.

Только благодаря Шварцу и Вайсу Соланж могла как следует управляться с читальным залом. До их возвращения ей приходилось ждать, пока она не получит все ключи от каррелей и не разберется со всеми, кто хотел взять книги с собой. Теперь закрытие библиотеки происходило в несколько раз быстрее, чем раньше.

***

Закончив обход второго этажа, Соланж начала выключать магические инструменты, используемые для защиты книг от солнечного света, и магические инструменты, отвечающие за световые сигналы библиотеки. По правде говоря, существовали также магические инструменты для управления влажностью в читальном зале и тому подобное, но у нее не было достаточно маны, чтобы задействовать их все, так что она была вынуждена использовать только самый минимум из них.

Последнее, что сделала Соланж, это встала перед статуей Богини Мудрости, расположенной в глубине второго этажа, и сообщила, что еще один день был потрачен на служение знанию.

Убедившись, что Шварц и Вайс закончили свою работу, Соланж заперла шкафы с книгами на полках и читальный зал, прежде чем вернуться в свой кабинет как раз к шестому колоколу. Складывая собранные деньги в сейф, она надеялась, что последние студенты, покинувшие читальный зал, уже вернулись в свои спальни. Затем, покончив со своими обязанностями, она выключила свет.

— Работа сделана, — сказал Шварц.

— Соланж. Пора поесть, — добавил Вайс.