— Святое писание, которое я использую — содержит эту молитву, поэтому это единственный вывод, который я могу сделать. Лорд Фердинанд, главных жрец Эренфеста, лично подтвердил существование этой молитвы, — мой ответ должно быть застал мужчину врасплох, потому что Иммануил только открывал и закрывал рот, не в силах сказать еще что-то. А я пользуясь этой возможностью переключила свое внимание на Рауффена. — Более того, если верить словам лорда Фердинанда, свойства заклинания для создания черного оружия отличаются от благословения Бога Тьмы.

— Что?! Молитва и заклинание разные? Даже если они в конце концов делают одно и тоже? — с удивлением спросил Рауффен. Я могла с уверенностью сказать, что остальные профессора в зале были так же шокированы.

— Я вряд ли смогу сказать больше по этому вопросу. Я не знаю заклинания, и как мне сказали, меня никогда не будут ему обучать, так как я не собираюсь становиться рыцарем. Однако лорд Фердинанд знает и заклинание, и молитву, и слова которые я сказала ранее принадлежат именно ему.

Заклинание и молитва были похожи в том, что после их наложения, оружие при ударе высасывало ману у целей, но все таки, в их эффектах были и некоторые различия. Однако у меня не было необходимости объяснять это, поэтому я решила больше ничего не говорить по этому поводу.

— Я всегда считал, что молитвы и заклинания это одно и тоже… — вздохнул Рауффен.

Внезапно Гундольф, комендант общежития Древанхеля, поднял руку, прося разрешения заговорить. Это был тот самый старик, с которым я говорила в прошлом году, во время урока по созданию верховых зверей. А также судя по всему, он был коллегой и соперником Хиршур в том, что касалось исследований.

— Леди Розмайн, больше всего меня интересует восстановление места сбора, — сказал он. — Произошедшее кажется мне не имеющим особого смысла. Ритуал, который вы использовали, обычно требует участия большого числа синих жрецов и жриц и проводится на протяжении нескольких дней. Вы, однако, завершили его еще до нашего прибытия.

— Вот именно! — снова взвизгнула Фрауларм, резко подскакивая со своего места, отчего ее стул с грохотом рухнул на пол, а сама женщина впилась в меня взглядом. — Место сбора Эренфеста должно быть отравлено падшим тернисом! Итак, что ты сделала, леди Розмайн? Говори правду!

На этот раз Гундольф действительно закрыл уши руками. Мне очень хотелось сделать тоже самое, но я не могла так поступить, когда на меня смотрело столько людей.

— Я тоже хочу услышать, как вы умудрились провести такой ритуал, не потратив на это даже одного колокола, — прищурившись сказал Иммануил и нахмурился. Должно быть, именно он руководил всеми ритуалами по восстановлению на территории Академии.

— Главный жрец прав! — встряла Фрауларм. — Все что ты делаешь, странно и неестественно, леди Розмайн! Даже твой верховой зверь странный! — по ее последним словам было совершенно очевидно, что она держит на меня обиду еще с того инцидента на уроке по призыву верховых зверей. Остальные профессора явно скривились, похоже не в первый раз слушая ее жалобы, но они все еще разделяли сомнения главного жреца.

Я просто хочу домой. Я хочу вернуться в общежитие и почитать.

Когда я обвела профессоров вокруг меня долгим взглядом, охватившее меня чувство апатии только усилилось. Я искренне не понимала, как, не смотря на тот факт, что здесь собралось так много людей, никто не из них не мог понять такой простой вещи. Сама мысль о том, что мне нужно объяснять что-то подобное истощала меня.

— Храм — это не то место, которое часто посещают дворяне, поэтому, хотя это совершенно очевидно, вы задаете вопросы, которые напоминают мне вопрос Эвигелибе, Бога Жизни, когда он спрашивал о самом большом желании своей жены, — сказала я. Это был причудливый эвфемизм, который по сути означал “Как вы можете не понимать чего-то столь очевидного”.

Хиршур потерла виски.

— Я понимаю, что слова Фердинанда часто сочатся ядом, не смотря на улыбку на его лице, но пожалуйста, воздержитесь от подражания этой его привычке.

Хм…? Я вовсе не источала яд. Все что я сделала это вскользь указала на их невежество.

Однако кажется, что мнение Хиршур полностью совпадало с мнением всех собравшихся. Они все сочли мой ответ крайне оскорбительным.

— И что ты хочешь этим сказать? — тихо спросил Иммануил, а его бесстрастные серые глаза остановились на моем лице. — Я вырос в храме и считаю, что знаю о нем больше, чем кто-либо другой.

Ах… Упс. Я сейчас сказала кому-то, кто вырос в храме, что он ничего не знает о храмовой жизни. Могу понять, почему мои слова были восприняты как оскорбление.

— Я обращалась к профессорам, когда говорила это. В вашем случае дворянство — это то, что вы пытаетесь постичь, — ответила я, пытаясь смягчить его и пояснить свою позицию. Иммануил нахмурился, да и часть профессоров тоже выглядели довольно ошарашенными, так что мне пришлось продолжать и объяснять дальше. — Я кандидатка в эрцгерцоги, которая заняла первое место на своем курсе. Вы действительно думаете, что мой запас маны можно сравнить с запасом маны синих жрецов и жриц, которые никогда не посещали Королевскую академию, не владеют штаппе и не учились сжимать свою ману? Конечно, это невозможно.

Глаза Рауффена и других профессоров распахнулись, а на их лицах явно отразилось понимание. Иммануил на мгновение открыл рот, собираясь что-то сказать, но все же сжал губы и скрипнул зубами. Он явно хотел оспорить мои слова, но не знал как это сделать.

— Профессор Рауффен, вы говорили, что большому числу синих жрецов и жриц требуется несколько дней для того, чтобы провести церемонию, — продолжила я. — Но разве у вас самого нет маны чтобы заменить нескольких синих жрецов?

— Я не могу точно сказать, потому что не знаю как это будет измеряться, — ответил Рауффен. — Но я думаю, что действительно мог бы передать достаточно, чтобы заменить нескольких жрецов.

Вполне естественно, что он мог бы сделать это. В конце концов он был высшим дворянином, которого выбрали для получения гражданства Суверении и работы профессором в Королевской Академии. Абсурдно даже сравнивать его способности с синими жрецами.

Когда Рауффен кивнул сам себе, убеждаясь в моей правоте, Гундольф снова вступил в разговор и наклонился вперед, нависая над своим столом.

— Я понимаю, что все мы, профессора, имеем достаточное количество маны, чтобы провести ритуал, и что вы в этом отношении не являетесь кем-то исключительным, — сказал он. — Но как вы можете объяснить такие краткие сроки его проведения?

— Дворяне имеют доступ ко многим вещам, которые недоступны для синих жрецов, — ответила я. — Дело вот в чем. Мой большой объем маны действительно сыграл свою роль, но самым главным фактом были имеющиеся у меня восстанавливающие зелья.

— Ааа, понятно, — кивнул Гундольф, поглаживая зелья, висящие у него на поясе.

Дворяне всегда носят с собой зелья восстановления на случай, если они случайно используют слишком много маны во время занятий или по какой-либо еще причине. Храмовые жрецы, напротив, никогда не обучались в Академии, поэтому они так и не научились готовить зелья для своих нужд. У них не было другого выбора, кроме как ждать, пока их мана восстановится естественным путем, что играло большую роль в большинстве повседневных действий.

Конечно, Фердинанд варил для меня зелья, которые были намного эффективнее тех, которым учили детей в Королевской академии, но у меня не было причин указывать на этот факт. Важно было просто натолкнуть Гундольфа на мысль о том, что у дворян, в отличие от жрецов, есть свои способы быстро восстановить ману.

— Если подвести итог, — сказал профессор. — У вас с собой было много восстанавливающих зелий. В результате вам не нужно было ждать целый день, пока ваша мана восполнится или меняться местами с другими, чтобы избежать прерывания ритуала. Я верно понял?

После того, как он озвучил все это вслух, другие профессора кажется тоже поняли всю ситуацию. Это был хороший знак. Надеюсь, они позволят мне закончить допрос на этой ноте.