К моему удивлению, Филина в замешательстве склонила голову на бок.

— Почему нелегко? — недоуменно вопросила она. — Я вливала в него ману с самого рождения, используя магические инструменты.

— Э?

Как оказалось, дворянских детей с самого рождения сопровождали магические инструменты, которые высасывали их ману, и затем автоматически вливали её в фей камни для хранения.

Магический инструмент извлекал ману только из человека, на которого он был настроен, чтобы мана оставалась чистой, то есть ни капли маны братьев, сестер, родителей и окружающих не попадало туда. Это позволяло детям при переполнении не растрачивать, а накапливать ману, а затем использовать эти фей камни во время уроков в Королевской академии.

Необходимо иметь отдельный магический инструмент для каждого ребенка и достаточно фей камней, чтобы хранить ману на протяжении всех десяти лет… Это должно стоить целую кучу денег.

Я знала, что детей дворян не учат сжимать свою ману, пока они не начнут посещать Королевскую академию, и им не дают магические кольца до церемонии крещения, но только сейчас я узнала, что они делают со всей маной, которая накапливалась годами. Это объясняло, почему аристократы, которые не могли позволить себе магические инструменты, отсылали своих детей в храм.

— Разве вы не делали так же, Леди Розмайн?

— Э-э… ну… Я воспитывалась в храме, поэтому обычно просто приносила свою манну в дар богам.

— О? Тогда как же вы обзавелись своим фей камнем? — спросила Филина, ее глаза расширились, когда она вспомнила, что я до своего крещения действительно воспитывалась в храме.

— Я окрасила фей камень, который Фердинанд дал мне, сразу на месте, прямо влив в него свою ману.

— А. Вы были способны на такой подвиг из-за вашей способности к мане, столь огромной, что она принесла вам место в эрцгерцогской семье. Я не способна на подобное.

Ладно, ладно, хватит… Так что же, есть еще очень многое, чего я не знаю о жизни аристократов, да? Наверное, мне следует держать рот на замке, как можно больше.

***

Я рассталась с Филиной и другими аристократами более низкого статуса, а затем прибыла в зал, где должен был состояться мой урок. Рихарда предупредила меня, чтобы я дождалась, пока кто-нибудь не выйдет за нами, как обычно и происходило, а затем позволила Вильфриду, мне и другому единственному высшему дворянину из Эренфеста войти в класс. В зале все достали свои окрашенные фей камни и с гордостью начали показывать их друг другу.

— Твой фей камень светло-желтый, Розмайн, а мой светло-зеленый.

— Ух ты. Так оно и есть.

Цвет маны во многом зависел от её элементарного сродства. Мой был где-то между желтым и золотым, что означало, что мой самый сильный элемент, вероятно, был либо Ветром, либо Светом. У Вильфрида, между тем, был цвет маны, который предполагал, что его самым сильным элементом была Вода.

Чем больше было элементов, тем более светлым, невыраженным был цвет. У меня было семь элементов, поэтому желтый окрас моего камня был довольно светлым, в то время как у Вильфрида было только шесть, поэтому его зеленый был немного темнее. Единственным элементом, который был у Дамуэля, был Ветер, и я помнила, что его фей камень был темно-желтого цвета.

— Так, всем успокоится!

Нашим учителем была профессор Фрауларм, женщина лет сорока пяти. Её высокий голос и гордое выражение лица соответствовало резкой, колючей ауре, которую она излучала. Я слышала, что она была комендантом общежития для Аренсбаха, и этому было очень быстро дано подтверждение, она одарила студентов Аренсбаха быстрой, сдержанной улыбкой, но всех остальных она более или менее игнорировала.

— Сегодня вы будете упражняться во вливании маны в свои фей камни и изменении их формы и размера. Пожалуйста, начните с увеличения их размера, — начала она раздавать указания командным тоном.

Похоже, этот урок был очень похож на мое первое занятие по магии с Фердинандом. Выполнить данное профессором указание было легко, так как я уже много раз преобразовывала свой фей камень в ездового зверя, но я хотела использовать эту возможность, чтобы попрактиковаться в контроле маны. Я украдкой сняла магический инструмент усиления с левой руки, затем начала вливать ману в фей камень, пытаясь изменить его форму. Самым сложным было ограничивать поток манны, вливая её мало-помалу.

Мне просто нужно представить себе, как вода льется из крана, а не выливается из ведра.

И поэтому я представила кончики своих пальцев в виде окончаний водопроводных кранов, начав практиковаться в контроле вливаемого количества маны, которую я сразу же вливала в фейкамень. На Ритуалах Посвящения я привыкла отдавать почти весь объем своей маны, но у меня почти что отсутствовал навык её втягивания, поэтому я также использовала эту возможность, чтобы попрактиковаться в этом. И пока все остальные были заняты изменением размера своих фей камней, я напряженно нарабатывала навык контроля.

— Те, кто испытывает уверенность в своем навыке изменения размера фей камня, должны теперь перейти к его преобразованию в ездового зверя, — сказала Фрауларм. — Многие выбирают форму для ездового зверя, используя животное, запечатленное в их семейном гербе, в то время как многие другие выбирают лошадей, поскольку на них удобно ездить.

Несколько студентов сразу же начали работать над преобразованием своих фей камней. Похоже, что за последние два года Вильфрид неплохо научился контролировать свою ману, на практических уроках в замке он показывал очень неплохие результаты.

— Я сделаю своего ездового зверя в виде льва, поскольку я сын эрцгерцога. Хотя я вроде и не против такого же мирного как и у тебя, Розмайн… — задумчиво нахмурил брови Вильфрид, а затем начал вливать ману в свой фей камень. Это заняло у него необычайно много времени, но в конечном итоге тот все же обрел форму льва.

— Очень похоже на зверя Фердинанда, — заметила я.

— Мне понадобилось бы создать три головы, чтобы скопировать отцовскую. Для меня проще повторить дядин.

— Теперь, когда ты упомянул об этом, я вспомнила что как-то видела трехголового льва эрцгерцога. Это, конечно, довольно необычный ездовой зверь, не так ли?

— Будь здесь отец, я уверен, он бы закричал, что ты последний человек, от которого он хотел бы услышать подобное.

Вильфрид был прав, что мой Пандабус был, возможно, немного более странным по сравнению с обычными ездовыми зверями, но на мой взгляд Лесси был милым, удобным и просто лучше, чем любой другой ездовой зверь.

— Тринадцатые! Не болтайте, а сосредоточьтесь на формировании ваших ездовых зверей! — взвизгнула профессор Фрауларм своим резким, высоким голосом.

Я повиновалась и вернулась к созерцанию своего фей камня, глубоко погрузившись в размышления. Стоило ли на этом уроке воплощать зверя, которого все видевшие считали очень странным на вид? Фрауларм, должно быть, истолковала мое колебание как лень, потому что быстро подошла ко мне и выпятив подбородок, скомандовала:

— Ездовой зверь, сейчас же!

Я пожала плечами и, привычно преобразовала фей камень в одноместного Пандабуса. Студенты из других герцогств сначала попятились при его виде, а потом начали хохотать.

— Это еще что такое!

— Эта штука слишком высока для нее, чтобы она могла взобраться на него, — добавил другой. — А как она собирается на нем ездить?

— Какой странный ездовой зверь…

— О, но он довольно мил. Какая жалость, что похоже он очень непрактичен.

Они смеялись над Лесси за то, что он странный, но, хотя все они комментировали его форму, никто из них не сравнивал его с грюном, как Фердинанд и рыцари. Никто не спрашивал, почему я взяла за образец для ездового зверя демонического зверя.

— Странно… — пробормотала я. — Раньше его все сразу же обзывали демоническим зверем.

— Я думаю, что первокурсники просто не знают, как выглядят грюны, потому что они, скорее всего, не охотились на них раньше, — сказал Вильфрид. — Я и сам знаю не так уж много демонических зверей.