Девушки сразу же окружили меня. — Даже вблизи вы действительно маленькая, леди Розмайн, — сказала одна из них. Они смотрели на меня так, словно восхищались миловидностью плюшевого зверька, но это были кандидатки в эрцгерцоги, за этими их улыбками, без сомнения, скрывались продуманные планы действий.

Интересно, они так дружелюбны, потому что я такая маленькая…? Или это потому, что

Эглантина представила меня как подругу? Я не уверена, как мне следует к ним относиться.

Я поручила Вилфриду позаботиться о наших оставшихся посетителях, пока отводила девушек на их места; во главе угла всегда ставился рейтинг герцогства. Затем я сопроводила Адольфину, кандидатку в эрцгерцоги от Древанхель, третьего в рейтинге, которая улыбнулась мне, когда я жестом указала ей на её место.

— Вы были вынуждены провести два года во сне после попытки отравления, не так ли? — Спросила Адольфина. — Мой младший брат сказал мне, что, несмотря на это, ты довольно хорошо образована. Он хотел прийти, но я очень сильно хотела увидеть тебя.

Я улыбнулась в ответ, но внутри я почти что прокричала: эээ, извини… я только знаю, что его зовут Ортуин, но я совсем не помню, как он выглядит!

— Мой брат сказал мне, что лорд Ортуин весьма умен и, что для него большая честь быть его одноклассником.

Непринужденные разговоры завязались по всему помещению; это был почти конец сезона общения, так что кандидаты в эрцгерцоги и высшие аристократы, присланные вместо них, уже достаточно хорошо знали друг друга. Я находилась в окружении Эглантины и её друзей, в то время как Вилфрид направился к тем гостям, которых знал лучше всего.

— Фунтовый кекс Эренфеста имеет скромный вид, но он действительно довольно хорош. Даже принцу Анастасию он по нраву, — сказала Эглантина, представляя сладость. Лица нескольких её подруг одновременно осветились внутренним светом, как будто они ждали именно этой темы.

— Я попробовала немного кекса на одном из ваших предыдущих чаепитий, леди Эглантина. Аромат апфельсинге был особенно восхитителен, — сказала одна девушка.

— Этот фунтовый кекс был подарком леди Розмайн, и это напоминает мне, что заколка для волос, которую я буду носить на выпускном, была сделана в Эренфесте по заказу принца Анастасия. Она получилась просто великолепной.

Эглантина уже рекламирует меня всем своим подругам… Она и вправду богиня.

Она была намного лучше меня, когда дело касалось лести, и она была гораздо более влиятельной. Я хотела поучиться на её блестящем примере, но это было довольно непросто, можно сказать, намного труднее чем представлялось.

— Ваши волосы выглядят еще более блестящими, чем обычно, леди Эглантина. Это тоже благодаря Эренфесту? — спросила одна из девушек. — Я не могла не заметить, что у девушек из Эренфеста сегодня особенно блестящие волосы.

В рекламных целях каждая девушка из нашего герцогства использовала риншам при подготовке к чаепитию, как они сделали это до церемонии представления. Даже у служанок обслуживающих гостей были блестящие волосы.

— Ваши волосы тоже блестят, леди Розмайн. Можно мне потрогать их? — Спросила другая девушка.

— Ну конечно.

Друзья Эглантины по очереди трогали мои волосы, хвалили их и выражали свою зависть. Конечно, они также спросили, не продам ли я им немного риншама, но мне строго настрого запретили этим заниматься.

— К сожалению, я не могу принимать такие решения самостоятельно, мне для этого нужно разрешение ауба. Однако, не хотите ли вы сначала просто опробовать риншам? В таком случае я смогу с вами поделиться им.

— О. Вы не против?

— Вовсе нет. Однако у меня есть только ограниченное количество снадобья, поэтому я лучше первыми снабжу им друзей.

В моих глазах вряд ли можно было назвать отношения, основанные на подобном подкупе, дружбой, но для кандидатов в эрцгерцоги это была не более чем повседневность их жизни. Эренфест занимал положение в середине рейтинга герцогства, которое едва ли можно было назвать завидным, и если бы не было никакой выгоды в дружбе со мной, никто бы из них даже и не попытался завести её. Мне же нужно было завязать как можно больше дружеских отношений с другими герцогствами, пока на моей стороне было благорасположение Эглантины.

— Я прикажу своим слугам подготовить горшочки с зельем, — сказала я, — а пока мне надо приветствовать других наших гостей.

— Чаепития такого масштаба всегда ужасно утомительны. Мы желаем вам удачи.

Ободренная пожеланием Эглантины и подругами, я выскользнула из круга девушек и взглядом подозвала Брунгильду. Я подала ей сигнал и она отправилась готовить горшочки с пробными порциями риншама, пока я здоровалась с теми, кого пропустила при первом проходе.

— Я хотела как можно скорее сблизиться со всеми вами, но судьба распорядилась так, что я была вынуждена вернуться в Эренфест, и поэтому только сейчас я смогла провести чаепитие. Я приношу свои извинения и благодарю вас за то, что посетили меня, будучи столь занятыми в эти недели.

— Вы воспитывались в храме до того, как вас удочерил эрцгерцог, не так ли, леди Розмайн? — Спросила Детлинде, выглядя обеспокоенной. — Вам приходится даже сейчас участвовать в храмовых ритуалах. Я не могу себе представить, как это должно быть тяжело, так как я, естественно, никогда не бывала в храме, но я сочувствую вам.

Гости начали возбужденно переговариваться приглушенными голосами. Многие уже знали, что я была удочерена, но, по-видимому, не знали, что я была воспитана в храме и продолжала исполнять роль Верховного епископа даже сейчас. Несколько человек презрительно пробормотали друг другу: “Выросла в храме?” Их глаза были прищурены, как у хищников, которые только что обнаружили слабость, которой можно воспользоваться.

Использовать фальшивое сочувствие и заботу, чтобы предать огласке мое «бесславное» прошлое, а?

А ведь мне нужно будет возвращаться на Ритуал Посвящения каждый год. Позволить своему пребыванию в храме усложнить мне жизнь, стать уязвимостью, которую наверняка будут постоянно использовать против меня другие, было непозволительно; нужно было уничтожить эту возможность в зародыше.

— Так и есть. Как и сказала леди Детлинде, по семейным обстоятельствам я выросла в храме. Однако именно по просьбе ауба я продолжаю участвовать в религиозных церемониях.

Эренфест так сильно страдает от нехватки маны, что даже такой ребенок, как я, необходим для участия в церемониях. Я весьма завидую великим герцогствам, у которых нет таких проблем с маной, с которыми я вынуждена иметь дело. Не так ли, Вилфрид?

— Да. Я тоже участвовал в храмовых церемониях, отдавая герцогству свою ману. Это было трудно, но того стоило, так как долг семьи эрцгерцога — наполнять землю маной. Конечно, я также завидую великим герцогствам, настолько богатым маной, что их кандидатам в эрцгерцоги не нужно самим выполнять эту работу.

Я кивнула в знак согласия и затем бросила на Детлинде завистливый взгляд, который как бы говорил: “хотела бы я, чтобы твое родное герцогство поделилось с нами своим обилием маны.” Это был намеренный укол, поскольку Аренсбах опустился в рейтинге, несмотря на то что был великим герцогством, и она, похоже, поняла это — она досадливо нахмурила брови, и пронзительность взгляда её темно-зеленых глаз усилилась.

— Многие средние и малые герцогства страдают сейчас; Френбельтаг тоже завидует великим герцогствам, — сказал Рудигер со спокойной улыбкой. — И все же, несмотря на трудности, которые мы все разделяем, леди Розмайн помогла Френбельтагу, когда мы обратились за помощью. Наше герцогство испытывает искреннюю благодарность святой Эренфеста.

— Я признательна вам за то, что вы так цените это, лорд Рудигер.

— Я надеюсь, что Эренфест и Френбельтаг смогут продолжать помогать друг другу в будущем.

Это просто благодарность, или он пытается подвести меня к предложению брака, которое отвергли мои приемные родители и опекуны…?

Намерения Френбельтага были мне неясны. Я оценила поддержку, но не могла сказать, ожидали ли они в свою очередь еще большей помощи. Чтобы избежать неприятностей, которые могли возникнуть при любом дальнейшем продолжении разговора, я закончила обмен репликами улыбкой.