***

— Леди Розмайн, сегодня я закончила переписывать все книги о фей зверях, — сказала Леонора, когда мы возвращались в спальню. Затем она с яркой улыбкой на лице сообщила, что они обнаружили неожиданные слабости некоторых демонических зверей.

Корнелиус подтверждающе кивнул:

— Я планирую внимательно перечитать заметки Экхарта о координации в бою, учитывая эти сведения. Я также хотел бы ненадолго вернуться в Эренфест и повидаться с командиром рыцарей, чтобы расспросить, как работает Рыцарский Орден при охоте на особо сильных фей зверей.

— Студенты могут вернуться в свое родное герцогство после окончания занятий, верно? — спросила я. — Желаю вам удачи в скором завершении всех ваших дел.

Карстедт в это время года был невероятно занят, так как ему надо было изничтожить Повелителя Зимы и одновременно обеспечивать безопасность Сильвестра во время его общения в качестве ауба, но правила проведения зимнего общения означали, что все дворяне Эренфеста должны были быть собраны в одном месте.

Разговор с Карстедтом был бы весьма продуктивным, если предположить, что Отец сможет привлечь к обсуждению рыцарей предыдущих поколений, тоже много игравших в диттер-кражу сокровищ, и, может быть, даже нескольких инструкторов по строевой подготовке, чтобы они научили учеников слаженности действий.

Леонора несколько раз кивнула, как будто слыша эти мои мысли:

— Я всегда задавалась вопросом, какой цели служат письменные занятия, есть ли в них хоть какой-то смысл, но я никогда бы не подумала, что они так непосредственно связаны с взаимодействием в бою, — сказала она. — Я думаю, что в те дни, когда все будут играть в диттер-кражу сокровищ, студенты с большим рвением будут заучивать стратегии и вместе работать над тем, чтобы придумать способы обмануть своих врагов.

Корнелиус говорил мне раньше, что скоростной диттер не требует высокой координации или продуманной стратегии из-за самой сути игры — победа может быть обеспечена лобовой атакой и наиболее быстрым уничтожением демонического зверя, так что он отлично проводил время, придумывая различные планы. Похоже, Леонора разделяла его энтузиазм. На её лице играла широкая улыбка, когда она смеялась и обменивалась с ним взглядами.

Да! Да-да! Я хочу видеть, как между ними растет и крепнет связь!

Я улыбнулась Корнелиусу и Леоноре, что тут же заметила Брунгильда:

— Вы одобряете действия Леоноры, леди Розмайн? — спросила она тихим шепотом.

— О, нет. Я не собираюсь открыто вмешиваться. Похоже, Корнелиус весьма популярен среди студенток, и мне не следует поднимать ненужный шум.

Поскольку я была одновременно кандидатом в эрцгерцоги и сестрой Корнелиуса, моя открытая поддержка Леоноры более или менее укрепляла её положение в качестве его будущей жены. Я не обсуждала со своей приемной семьей то, за кого из моих братьев они предполагают выдать замуж Ангелику, и не знала, как ко всему этому относится Корнелиус.

— Понимаю. Это большое облегчение. Ничто не разрушит единство среди вассалов быстрее, чем явное благожелательное отношение госпожи, — с легкой улыбкой ответила Брунгильда. И тут она была права. Я вообще-то собиралась поддержать Леонору после того, как все обсудила бы с семьей, но, возможно, вместо этого для меня было бы разумнее не предпринимать в этом направлении никаких шагов.

***

Когда мы вошли в общежитие Эренфеста, прямо с самого порога мы услышали полный ярости голос Рихарды, настолько он был громок:

— Довольно, Трауготт! — донесся сверху самый настоящий рев, означавший, что она отчитывает его в его комнате.

Мы с Брунгильдой переглянулись. Никто из нас никогда раньше не слышал, чтобы Рихарда так громко кричала.

— Что, демоны побери, сделал Трауготт…?

— Я не знаю, — ответила Брунгильда. — Может, сначала пойдем в ваши покои и переоденемся к ужину? Мы сможем потом спросить у Хартмута, знает ли он что-нибудь об этом.

Для Брунгильды было бы неподобающе подниматься на второй этаж, где жили мальчики. Сегодня днем Хартмут посещал занятия, но они закончились еще до закрытия библиотеки, так что он, вероятно, хоть немного, но что-то знал.

— Очень хорошо. А пока, Корнелиус, не мог бы ты пойти и сообщить Рихарде, что мы вернулись?

— Вы хотите, чтобы я прервал её, когда она так кричит, леди Розмайн? — спросил он с недовольной гримасой, указывая на потолок.

Мы уже не могли разобрать точных слов Рихарды, но было ясно, что накал чувств совершенно не снизился. Требовалось большое мужество, чтобы добровольно войти в логово разгневанного льва.

— Тебе не нужно входить, ты можешь постучать и сказать им, что пора ужинать.

— Ну если только так…

***

Ближе к ужину Ангелика, совершенно измученная после дневных занятий, вручила мне письмо. Это было приглашение на чаепитие от Эглантины, которое Ангелика получила во время своих письменных занятий от одного из вассалов кандидатки в эрцгерцоги Классенберга.

— Большое тебе спасибо, Ангелика. Брунгильда, могу я попросить тебя составить ответ?

— Конечно. Что мы принесем ей в дар? — спросила Брунгильда.

Она начала ломать голову, пока Корнелиус размышлял о том, кто будет на этом чаепитии моими рыцарями-стражами.

— Леди Розмайн, я хочу присоединиться к вам в качестве рыцаря-стража, — сказала Ангелика. Однако, поскольку она еще не сдала свои письменные уроки, её не включали в число стражей.

— Мне бы тоже очень этого хотелось, Ангелика. Вот почему я молюсь, чтобы ты продемонстрировала такое же совершенство в своих письменных занятиях, как и во время нашей игры в кражу сокровищ, — ответила я.

Плечи Анжелики поникли, вызвав у Корнелиуса смешок:

— Она уже сдала треть своих письменных уроков, что говорит о том, как сильно она старается. Как и ожидалось, ваше присутствие здесь оказывает на неё огромное влияние, — сказал он.

Похоже, что Ангелика сейчас работала гораздо усерднее, чем в те два года, что я спала. На самом деле она так усердно старалась, что все учащиеся с ней на одном курсе рыцари из Эренфеста чувствовали заметное облегчение.

— Я могу только представить, как обрадовались бы Отец и Мать, если бы услышали, что Ангелика так далеко продвинулась в занятиях, — сказала Лизелетта с улыбкой и слезами счастья. — Мы никогда не сможем вернуть вам этот долг, леди Розмайн.

Ангелика, конечно, училась сейчас лучше, чем когда либо раньше, но ей еще было далеко до того, чтобы сдать все оставшиеся уроки. Сейчас главным было не расслабляться. Возможно, стоит придумать ей подходящее вознаграждение.

— Ангелика, как ты отнесешься к тому, что я ознакомлю тебя с еще одним шагом в моем методе сжатия маны, если ты закончишь все свои письменные занятия до того, как я вернусь в Эренфест на Ритуал Посвящения?

— Есть еще один шаг?!

У Ангелики и Корнелиуса от удивления широко раскрылись глаза.

— Мне удалось разработать четвертый шаг во время моего класса сжатия маны.

— Что?! Значит, теперь их больше трех?! Ты мне ничего об этом не говорила! — пожаловался Вильфрид. По столовой разнесся удивленный ропот других студентов.

— Ну почему мои родители должны были быть из другой фракции? — недовольно проворчал один студент. — Когда я смогу выбирать, в какой фракции хочу быть?

Эта реакция сделала очевидным, как нахождение в «неправильной» фракции может поставить в невыгодное положение, и несколько рыцарей-учеников согласно закачали головами, когда они поняли, что между ними и другими скоро еще больше увеличится пропасть. Эти опасения были вполне понятны, учитывая, что те, кто обладал быстро растущими запасами маны, уже оставили их далеко позади.

— Вполне естественно, что дети, которые еще не достигли совершеннолетия, считаются принадлежащими к той же фракции, что и их родители, и поскольку фракция Вероники была главной политической силой всего несколько лет назад, нынешняя ситуация была неизбежной. Бессмысленно оплакивать прошлые решения, но с учетом сказанного я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тем, кто хочет сменить фракцию.