— Марта никогда такого не делала, она… — женщина на миг замялась, подбирая слова, — очень преданный сотрудник.

— Насколько?

— Это не моя тайна.

— Да бросьте, — Кэйт свернул машину вправо, вдоль очередной радиальной улицы. Дорога вела к центру по спирали, медленно приближая их к цели. — Вы меня сейчас уговариваете преступить закон, так дайте что-то взамен. Выгода должна быть обоюдной.

Клэр шумно выдохнула. Свон был прав. Но сказать, это подставить не только себя и Лэйн… Были ещё люди, которых это касалось. Память услужливо расстелила воспоминания перед ее глазами. Боль, неверие и страшные непривычные цели. Тогда дэ Руж казалось, что она все делает правильно. Теперь же те решения выглядели как сумасбродство, или даже очередная нелепость, выброс мысли, без понимания последствий. Вряд ли Клэр поступила бы так сейчас. Но, увы, она понимала, что именно те решения привели ее к тому, чем она являлась сейчас. И черт возми, она себе нравилась именно такой.

Кэйт молчал, ожидая ответа, машина медленно ползла вперед. А перед глазами стояли не фрески и не лепнины Леополиса, а кафельные стены Кальтэноя…

— Пятнадцать лет назад я выкупила Марту у Мебиуса Такебира, — наконец ответила дэ Руж, формируя свои мысли в ответы, и снова вперилась взглядом в свою искусственную руку. Кэйт молчал и смотрел на дорогу, переваривая ответ. А Клэр думала о том, чего не озвучила. В тот злополучный день Нандин сделал лишь то, что ему велели, не более и не менее. Фердинанд мстил за семью… А Клэр в тот момент оказалась вместо цели. Ошибочка вышла… и она сделала все, чтобы ответить равноценно за эту ошибку. Дэ Руж хотела мстить. И именно для этого в тот день отправилась к Такебиру.

— В плане, выкупили?

— Заплатила солидную суму, — не раздумывая ответила она, так словно говорила об обычной порции стандартного обеда номер три, — чтобы ее выпустили из Кальтэноя. Она там была, чем-то в качестве живого банка клеток для исследования долгожительства и телепатии.

— Но ведь Марта не единственный менталист и долгожитель…

— В многих случаях она изначальная версия, — объяснила Клэр, переводя на него взгляд. — Потому, когда ты смотришь на лысую женщину-менталиста, знай, что скорее всего ее исходник Марта Лэйн… или ее дети.

— Я не понимаю… — Кэйт действительно не понимал и это было написано на его лице. Но проблема была не в факте купли или продажи. Он не понимал смысла действия. Почему у префекта Такебира вообще были люди, которых он мог продать. Почему он в принципе мог это сделать. До недавна работорговля была запрещенной. Так почему же дэ Руж так просто об этом говорила?

Префект поняла его смятение верно. Ее ответ был предельно продуман и искренен. Чем вогнал Свона в еще больший ступор.

— Всё предельно просто… Человека с телепатическими способностями может поймать лишь человек с аналогичными умениями. Потому в принципе нарушения в моих действиях тогда не было. Но я хотела именно Марту, а не её клона, или ребёнка, которого придётся ещё растить. Мне нужен был человек, с которым можно было говорить, который понимал бы меня, и моё долгожительство… Такебир сказал, что отдаст за суму… Я дала ему эту суму. Сделка была честной.

— И согласованной, судя по всему, — закончил за неё Кэйт. — Потому у императора есть Абэ, а у вас Марта Лэйн? Зачем же тогда менталист Маркусу Соболевски? Он ведь только директор академии, он не в той должности, чтобы заниматься поиском менталистов…

Клэр не ответила. Свон продолжал, углубляясь в проблему еще дальше.

— У всего происходящего есть исходная точка, Префект. Мне было бы легче работать и понимать события, если бы я знал её. Может, расскажете?

— Почему ты уверен, что её знаю я?

— Потому что вы не с того ни с сего пошли и купили человека… Пятнадцать лет назад… — едва сдерживаюсь процедил Кэйт, бросая на неё взгляд. — Я полночи провел в городском архиве, благо меня там хорошо знают и пустили… Маркус Соболевски погиб пятнадцать лет назад вместе со своей семьёй, матерью и младшими братьями. Странно, но средний из них — тёзка нашего Императора, более того, чертовски на него похож.

Клэр молчала, Кэйт продолжал:

— По официальным данным этот Маркус Соболевски был создан специально под освободившуюся должность, по заказу городского совета, то есть с вашей резолюцией… И вот у меня возникает вопрос… А действительно ли погиб тот Маркус Соболевски, и правда ли что его копия, в том же возрасте была создана всего спустя месяц… И почему на человеке маска?

— Несчастный случай…

— В инкубаторе? — Кэйт подавил невольный смешок. — У меня острое ощущение, что в Леополисе ведётся война, Префект… между братьями Соболевски… С наглым использованием запрещённых приёмов. Осталось понять, жив ли третий…

Дэ Руж резко перевела на него взгляд, голос дрогнул.

— Тэодор Соболевски погиб… пятнадцать лет назад.

— Как и Маркус… Исключительно официально.

Женщина дернулась как от пощечины и нервно огладила искусственную руку.

— Если Тео жив, — она в неверии замотали головой. — Если бы он был жив…

— Ему было бы двадцать лет. Синие глаза, белесая шивелюра… Со своим менталистом под боком, — словно в шутку, закончил Кэйт… Он хорошо прочувствовал ту боль, которая проскользнула в голосе Префекта. Значило ли это, что братья Соболевски для нее были чем-то большим, чем просто рядовые граждане? Однозначно значило. Она знала каждого из них. Боялась Фердинанда, утопала, рыдая в объятиях Маркуса, и вот сейчас искренне сожалела о гибели Теодора…

— Маркус не мог подставить Тео… — почти беззвучно прошептала она.

— То есть это все-таки Маркус, — подытожил Кэйт. Картинка в его голове стала четче и ярче. Не хватало лишь деталей… мотивов, отправной точки… цели. Методы, увы, он уже в полной мере прочувствовал — не понравились.

Клэр горько скривилась:

— Что ты ещё нарыл?

— Ваше первое омоложение и рука относятся к тому же времени. Все произошло пятнадцать лет назад. — Отстранённо ответил бывший следователь, раз за разом тасуя в своей голове информацию. — На старых фотографиях у вас шрам. После омоложения его нет… Но шрамы не исчезают при такого рода процедурах… Я допускаю, что ваш имплантант появился тогда же. Пятнадцать лет назад у вас не стало руки, Префект, я прав?

Она не ответила. Кэйт, в свою очередь, больше не смотрел в её сторону. Он допускал, что теперь эта женщина сделает все, чтобы он не распространялся о сказанном. И лишь надеялся, что его не постигнет участь Швецова.

Все его внимание было приковано к дороге. К солнцу, виднеющемуся из-за шпилей зданий, ровным рядам построек, неторопливому движению прохожих. Будет ли у него еще время просто смотреть на происходящее вокруг и ничего не делать? Увы, Кэйт Свон не мог ответить на этот вопрос, он не мог гарантировать себе даже спокойного окончания этого дня.

Во дворе резиденции их уже ждали. Две полицейские машины были припаркованы у края улицы, а одна отрезала выезд их машины позади. Кэйт нахмурился, заметив маневр в зеркале заднего вида.

— Это выглядит странно…

— Это… выглядит как задержание, Кэйт… Не более и не менее. — Клэр шумно выдохнула, справляясь с ненужными эмоциями. — Я надеюсь, ты не забыл, о чем я попросила. Все остальное не важно, помни это.

Выйдя из машины, она спрятала руки в карманы и, щурясь от резкого порыва ветра, взглянула в сторону ближайшей машины. Ветер затрепал полы ее одежды, вскинул курчавы волосы. Мидлтон и сам вылез из одной из машин. За его спиной встали два незнакомых гемовца, явно из нового пополнения.

Взглянув на Кэйта, так и не покинувшего машину, полковник скривился, словно гадость на зуб попала, а потом кивнул своим ребятам. Те молча обступили Клэр дэ Руж и без излишних церемоний увели ее в припаркованную полицейскую машину.

Мидлтон еще некоторое время наблюдал за тем, как авто выруливает с парковки, а потом двинулся к Кэйту.

Опустив боковое стекло, Свон вопрошающе взглянул на него.

— Доброе утро, полковник, что произошло?