Еще некоторое время понаблюдав за дремлющим парнем, мастер стукнул носком по решетке, привлекая внимание. Пленник дернулся и взглянул в его строну без особого интереса.

— Добрый день, господин Иссиа, как вы себя чувствуете? — поинтересовался Ирраиль, взирая на парня сквозь прутья решетки.

— Как экспонат кунсткамеры, — процедил пленник, не двигаясь с места. То, что он чувствовал себя паршиво, было видно невооруженным взглядом.

— Состояние консервации — вполне приемлемый вариант существования, — умилился старик и обратился к охраннику. — Откройте камеру, я его осмотрю.

— Не положено.

— «Ложить» ночью будешь, малыш, куда хочешь и как хочешь, а мне надо его осмотреть, — процедил Ирраиль, не меняясь в лице.

Охранник резко перехватил автомат. Сопровождающий старика врач, в свою очередь, печально вздохнул:

— Это не займет много времени, задание господина Биби, — пояснил он.

Охранник нахмурился, а после включил рацию. Получив на свой вопрос однозначный ответ, фыркнул и опустил оружие.

— Оперативно, ГМО опасны, — процедил он, открывая камеру и пропуская посетителей.

— Он не опаснее безногой курицы, малыш, — фыркнул старик, крутанув колеса.

Райго же напряженно взирал, как Ирраиль въехал на своей коляске внутрь. Мастер окинул его опытным взглядом с головы до ног, отмечая каждую черту внешности.

— Рад вас видеть все еще живым, господин Иссиа, — прошептал он и усмехнулся, — но, к величайшему моему сожалению, даже спустя годы вы продолжаете вляпываться в неприятности.

— Разве мы с вами знакомы? — нахмурился Райго. Старик лишь усмехнулся и откинул рукой тонкое покрывало, обнажая перебинтованные голени парня.

— Повязки следует поменять, — проигнорировал он вопрос пленника и обратился к Варфу: — Неуч, иди-ка сюда, попрактикуешься.

— Меня зовут Варф Ломэ! Я доктор наук, к вашему сведению… — возмутился врач, недовольно входя в камеру.

— Да-да, я все понимаю, Варфоломей, стажируйся, пацан… — Ирраиль хлопнул его по спине и снова обратился к Райго: — А вы, господин Иссиа, лишний раз не дергайтесь, иначе век ваш будет не слишком долог.

— Это угроза?

— Констатация факта, — абсолютно спокойно ответил Ирраиль, — моему нанимателю интересна исключительно ваша послушность и даже в некотором роде разумная преданность. Если вы не будете удовлетворять сию малую потребность, то, увы, станете попросту неугодны.

— Насколько сильно неугоден? — нахмурился Райго, пытаясь привыкнуть к манере речи старика и при этом не упускать из виду манипуляций второго врача, наносящего какие-то растворы вокруг ран.

— До состояния полной переработки на удобрение, — прокомментировал Варф, вклиниваясь в их разговор. — Господин Биби не любит генно-модифицированных, с ними разговор короток. То, что вы все еще живы, ничего не означает на самом деле.

Иссиа помрачнел. Ирраиль же развел руками, демонстрируя тем самым полное безучастие в сложившейся ситуации.

— Увы, господин Иссиа, но в борьбе модифицированного и огнестрельного оружия пока что выигрывает последнее. Убьют, пикнуть не успеете, так что просто будьте послушными и полезными.

* * *

В какой момент появился еще один наблюдатель, Иссиа не понял. Но факт оставался фактом: под чужим пристальным взглядом он был перевязан, чем-то обколот и даже остался без нескольких миллилитров крови. Боль, терзавшая его уже несколько часов, отступила, сознание же оставалось затуманенным, взгляд рассеянным. При этом чувствовал он себя использованным и даже изнасилованным.

Врачи удалились, охранник отступил подальше от решетки, внутри камеры же остался непонятный субъект с голографической маской на лице. Райго смотрел на него и чувствовал себя старой больной овцой перед сытым хищником. Может отпустить, может убить, а может просто развлечься.

— Поговорим, — начал незнакомец, отлипая от решетки. Голографическая маска видоизменилась, делая его лицо узнаваемым. Прошлое всколыхнулось в глубинах памяти, но Райго нашел в себе силы справиться с эмоциями. Был ли человек перед ним действительно тем, кем себя демонстрировал, или просто украл лицо — Иссиа не знал. А потому и показывать, что внешность ему знакома, не собирался.

— Я Маркус Биби, — представился мужчина, внимательно следя за реакцией менталиста. — А ты Райго Иссиа, в прошлом один из безликих клонов Нандина Абэ.

Начало разговора уже не нравилось. Если это действительно Маркус, все равно непонятно, откуда он знает о родстве Райго с Нандином? Может, это просто догадка?

— Я искусственный человек, может, и клон, кто знает, — прошептал Иссиа, — вам-то какая разница? В условиях выживания человеческой расы за счет модификаций, быть генетическим шовинистом неблагодарное дело.

— Генетический шовинист, говоришь… — Маркус поддернул рукава пиджака, обнажая татуировки. Четко различимая вязь имен опоясывала оба его запястья, словно браслеты. Райго сглотнул, не узнать или не увидеть знакомые среди них было сложно: отец и мать, братья…

Маркус же сжал правую ладонь в кулак и замахнулся. В следующий миг Райго откинуло на стену, брызнула кровь. Тут же последовал еще один удар и еще.

— Все не могу понять, кто ты… Дэн, Дин или Дан? — тихо и размеренно продолжал он, наконец прекратив избивать, смотря сверху вниз, наблюдая за тем, как медленно Райго отлипает от стены. — В новом лице сложно узнать старую мимику…

Тупая боль всколыхнулась в Райго с новой силой, бередя старую рану, порождая все новые волны страшных воспоминаний. А Маркус продолжал цедить горькие, пропитанные ядом слова:

— Не помню, кто из вас троих отвечал за Теодора. Признаться, мне даже все равно, просто хочу уничтожить ваше племя вместе с вашим единственным неповторимым старшим братцем. Кажется, так вы зовете этого ублюдка…

Райго кое-как сел, даже не пробуя прикоснуться к разбитому лицу. Кровавое пятно на стене и так говорило, что ничего хорошего он там не нащупает.

— Говори, или я за себя не ручаюсь.

Клон Нандина поднял на него тяжелый взгляд. Кровь сочилась из разбитого носа, с рассеченного лба. Разбитые губы начали наливаться синевой и опухать. Клон, как и Абэ, не мог соврать никому из потомков первого императора, Маркус знал это.

— Мне нечего вам сказать, — прошептал Иссиа. — Я очнулся подростком с багажом знаний, с абсолютной свободой действий и лишь одной задачей — следить за Теодором, сохранять его жизнь и беречь от возможных ошибочных действий. Я не помню, как видоизменилось мое лицо, и не знаю, что побудило меня очнуться.

— Вот, значит, как… — прищурился Маркус, потирая разбитые костяшки. — Где ты очнулся, обстоятельства?

Райго ответил не сразу.

— Под Леополисом, в старых технических помещениях.

Ответ менталиста озадачил. Очнись он в императорском дворце во время заварушки или хотя бы в одном из частных домов Сэльвы, это не вызывало бы вопросов. Но подземелья Леополиса… Возможно, часть памяти Райго Иссиа была просто стерта, но и это не объясняло места его пробуждения.

— Кто был с тобой, кто следил за пробуждением? Где был Теодор?

Райго нахмурился, но больше не медлил с ответом.

— Я был сам, — честно ответил он. — Это обрывочные воспоминания. Моменты пробуждения и моменты заданных четких программ с алгоритмами действий. Я помню, что сам пришел туда и что у меня была задача. Выполнил ли я ее тогда, не могу сказать. Очнулся намного позже.

Биби нахмурился, ситуация выглядела еще запутанней, чем казалось на первый взгляд.

— А мой брат?

— Блок, закрытая информация, — Райго не отводил взгляда. Маркус скривился.

— Блок, значит… Что тебя связывает с Тарисом Лаеном?

— Я нашёл его на свалке и отнёс в детдом, — Райго ответил без промедления. — Периодически следил, чтобы он ни в чем не нуждался, это заложено в меня как цель существования.

— Ты нашел его до того, как очнулся, или после? — последний вопрос Маркуса поставил Райго в тупик.

— Не знаю, — прошептал он, касаясь ладонями резко потяжелевшей головы.