— Префект дэ Руж! — возмутился советник, не находя больше слов.

— Советник Димитрий, вы не в том состоянии, чтобы со мной пререкаться, — зло прошептала она, а после протянула ему тонкий конверт. — Это вам… новое назначение.

Поджав губы, мужчина выхватил конверт, сорвал печать и быстро пробежался по тексту глазами.

— Как это понимать? — прошептал он, вскидывая на Клэр глаза.

— Исключительно так, как там написано. Ни шага вправо, ни шага влево. Все вопросы наедине.

Мужчина кивнул и спрятал конверт во внутренний карман пиджака. Клэр же обошла стол с молчаливыми мужчинами и потянула к себе альбом с фотографиями.

— Что это? — ее взгляд скользнул по качественному изображению. Она невольно отметила, что так уже не печатают. Технология изменилась.

— Тот самый альбом, о котором я говорил утром, — пояснил Мидлтон, чуть расслабляя спину.

— Прекрасно, — кивнула Клэр, а потом закрыла его и прижала к себе. — Я отдыхать, мужчины, жду вас всех в три часа, в этом же составе, — привычно начала она командовать и, обернувшись к советнику, натянула фальшивую улыбку. — Вас это тоже касается, господин Димитрий.

Уходила в гордом одиночестве. За ее спиной была абсолютная тишина. Дэ Руж это ни капли не удивляло. Она даже представляла, каким ракурсом движутся мысли подчиненных. Стоит ей уйти подальше, и их разорвет разговор о феминизме и наглых женщинах. И будь Клэр трижды префектом, они все равно станут это говорить.

Собственный кабинет встретил ее тишиной. Взгляд скользнул по ручке кресла с выцарапанными на нем инициалами, а память подбросила события прошедшего утра. Кто знает, как бы изменилось сегодняшнее заседание, будь семейство Фердинанда живо. Увы, трагедии всегда шли за императорской семьей по пятам. Сколь бы эта семья ни плодилась и как бы ни разрасталась. Кто бы ни сидел на троне, всегда рациональный Маркус или малыш Тео, или любой другой парень из многочисленной императорской семьи, он все так же был бы в один момент охвачен горем. И никто бы не узнал, потому что для населения всегда имелась одна легенда и один наследник…

Положив на стол альбом, женщина на миг задержалась возле окна, скользнула взглядом по площади, окружившей резиденцию. Четырехэтажные здания обрамляли ее ровным кругом. Они тянулись беспрерывной стеной, плавно перетекая друг в друга. За ними такими же концентрическими кругами стояли следующие ряды построек. Они были уже на порядок выше и похожи одна на другую, словно части одного лабиринта. Так и было задумано. Заплутать вокруг резиденции можно было основательно. Прекрасное место для ненавистного магазина. Дополнить шлагбаумами, блокпостом… и яркой рекламой.

Отвернувшись от окна, она присела за стол и открыла альбом. Обычный, старый. Частью черно-белый, частью цветной, частью поплывший… а частью чрезмерно четкий. Фотографию, которую рассматривали мужчины, нашла быстро. В дополнение отметила еще парочку странных и требующих особого внимания. Но сначала та, первая.

Цепкий взгляд скользил по изображению: улыбающимся лицам, гордым вскинутым подбородкам, отличительным признакам. В общем, на изображении было пятнадцать человек в одинаковой форме. Обстановка отличалась торжественностью. А значит, фото не единственное, и можно найти аналоги. Придется по этому поводу связаться с Абэ. Но это потом.

Не глядя, потянулась рукой к выдвижному ящику стола и, пошарив там, выудила увеличительное стекло. Раз уж ее нынешний удел — работать с этой фотографией, то нельзя пропустить ни одной детали. Но стоило ей приступить к делу, как внутреннее «я» издевательски напомнило о том, какие выгоды человеку дает обычный компьютер, особенно в обработке изображений.

Тяжело вздохнув, Клэр откинулась на спинку кресла и попыталась прогнать ненужные мысли прочь. Но, как назло, ее, словно издеваясь, наполнили далекие воспоминания. И вот она уже не префект, а обычный житель обычного допереломного города, с его привычным непрекращающимся движением резко удлинившейся жизни… и компьютерами. Такими маленькими, удобными, слишком умными и очень хрупкими аппаратами.

* * *

«Едкий дым от покрышек чернил все вокруг непривычными серыми тонами, затягивал небо непроглядной пеленой. Воздуха катастрофически не хватало. В боку кололо от непривычного и быстрого бега. И таких оборванцев, как она, неожиданно обомжатившихся, был на этой улице добрый десяток. Из более-менее уцелевшего осталось лишь здание отеля, несмешливо возвышающееся над полуразрушенным городом на добрых пятнадцать этажей. Слегка подсмоленная вывеска гласила «Интернациональ». А с окон несуразного здания, как с вавилонской башни, взирали десятки перекошенных и испуганных нездешних лиц. Особенно издевательски на всем этом фоне смотрелась парочка иностранцев, пытающихся запечатлеть себя драгоценных на смартфон».

— Госпожа? — Кэйт Свон осторожно потряс начальницу за плечо и, заметив, как дрогнули ее веки и вопросительно поднялись брови, сообщил: — Вы уснули.

Растерев ладонями лицо, дэ Руж сонно зевнула. Свон же продолжил:

— Швецов и Мидлтон уже здесь. Димитрий будет через двадцать минут. У него канал связи со столицей.

— Сделай кофе, — попросила префект. Быстро найдя на столе увеличительное стекло, снова приступил к изучению фотографии. Картинка была очень зернистой, что сильно раздражало. Особенно бесил тот факт, что сколько бы она ни всматривалась в фотографию, никак не могла отделаться от увиденного во сне воспоминания. — Когда Димитрий явится, зови всех на совещание.

До его прихода Клэр успела ополовинить чашку кофейного напитка, непортящиеся залежи которого лежали в катакомбах Леополиса уже второй век. Она уже и не помнила, когда в последний раз пила «это». Если ей не изменяла память, во время последней войны натуральный кофе еще был в ходу. К концу его распределяли меж солдат исключительно в порошковом и пакетированном виде. Вот и сейчас этот просроченный на две сотни лет продукт расходился исключительно среди солдат и полицейских. Остальным незачем. Это только блюстителям порядка иногда надобно недоспать.

Удивлению Димитрия, когда он узнал непередаваемый запах черного варева, не было предела. Устроившись напротив префекта, он каждый раз морщил изрядно помолодевший нос, когда Клэр делала глоток. Мидлтон, наоборот, несколько раз пытался намекнуть Кэйту что тоже хочет кофейку, но был мягко послан и усажен слева от префекта. Швецова же, благоразумно промолчавшего о вреде просроченных продуктов, устроили посередке.

Деловито сделав глоток, Клэр, не спуская глаз с главврача, протянула ему фотографию:

— Можешь прокомментировать?

Альбом перекочевал в его руки. Мужчина взглянул на него мельком и задумчиво почесал бровь. Увиденное он уже успел обсудить с Мидлтоном и Своном. Но госпожи префекта там не было, а потому говорить они будут опять об одном и том же.

— Узнаю недавний труп. А этот на меня похож, — заявил он, тыкая пальцем в конкретных людей. — Когда вы вернулись, мы как раз пытались определить время сьемки…

— Идеи есть? — перебила его Клэр, внимательно следя за мужчиной. Для нее на фотокарточке был изображен именно Швецов.

Димитрий слушал молча и не комментировал. Настроение у него было мрачным, и дэ Руж прекрасно понимала почему. Сама в таком перебывала.

— Подозреваю, что это мой дед, а может, и прадед, какое-то очень старое изображение, — продолжал тем временем главврач. Мидлтон чуть качнулся в кресле, а после поднялся и забрал альбом у Швецова. Положил его перед Клэр.

— Госпожа префект, обратите внимание, пожалуйста. — Он провел пальцем по изображению. — Это давешняя форма Леополиской академии. Насколько я помню, у моего деда такая была, может, до сих пор в шкафу висит… Не знаю, с чего Швецов взял, что фото старое, но вся эта компания выглядит как с костюмированной вечеринки. Возможно, даже недавней.

— Я не откуда-то взял, — нахмурился главврач, — я зернистость оценил… Где вы сейчас зернистую фотографию найдете? Это же старые технологии, бытовая электроника, пиксели, типографическая печать и все такое.