— Ну да, — не удержалась от ехидного комментария я. Сейчас в трактире никого не было, то ли хозяин все же решил закрыться пока суд да дело, то ли дела у него шли не так уж и хорошо, — труп еще никогда до добра не доводил.

— Показывай, — отрезал Майк, не желая и дальше слушать разглагольствования трактирщика.

Я только поморщилась, разглядев в одном из углов странное пятно на полу, очень уж напоминающее засохшую рвоту. Мда… о чистоте в этом месте, кажется, просто не слышали.

Хозяин, чуть притихнув, повел нас вглубь. За засаленной, местами рваной занавеской, оказалась деревянная дверь. Дальше — узкая лестница на второй этаж. Явно ход был предназначен для тех из клиентов, кого интересовало не только кислое вино и подгоревшее несъедобное мясо, запах которого вызывал тошноту и заставлял пожалеть о плотном, а главное, очень даже питательном и вкусном завтраке, приготовленном Лаурой.

— Она у меня уже года два как работала, Рида. Подавальщицей. Ничего так, девка, справная. Да и сама… ладная была. Выпить только любила, — гнусаво рассказывал хозяин, показывая дорогу. — Я даже и представить ничего такого не мог. Вчера она внизу была, клиентов обслуживала. Потом, видимо, к себе поднялась. А сегодня утром, когда не спустилась, чтобы, значицца, с уборкой подсобить, я сам к ней поднялся. Думал, она снова к бутылке приложилась и дрыхнет. А оно вон как получилось… — на этом он замолчал и, наконец, остановился напротив глухой деревянной двери, как две капли воды похожей на еще с пяток таких же самых дверей, по обе стороны узкого темного коридора.

Я шумно выдохнула и кивнула на дверь.

— Открывайте. И еще, расскажите капитану Анвору все о вчерашнем клиенте этой вашей… Риды? Все рассказывайте.

— Так а… я ж за ней не слежу. Клиентов-то вчера много было. У меня место приличное, его многие в округе знают, а Рида обслуживала несколько столиков…

— Хватит заливать! — не выдержала я, и резко развернулась, едва удержавшись от того, чтобы не схватить противного мужичонку за грудки и хорошенько потрясти. В последний момент остановилась. Побрезговала, рассмотрев не слишком чистую рубашку, украшенную веером разноцветных пятен. — Можно подумать, я не знаю, чем тут у вас подавальщицы занимаются!

— Так если она кого и привечала, — хозяин отводил глаза, и голос его изменился, стал еще больше заискивающим, противным таким, что у меня просто изнутри рвалось желание заставить его замолчать. И желательно навсегда. — Что ж я, не понимаю. Дело-то молодое.

Я задохнулась от ненависти, перед глазами заплясали черные точки, злость буквально клокотала внутри. Вскинула руку, резко сжала пальцы в кулак, глядя прямо в маленькие, заплывшие жиром глазки этого мерзавца. Заклинание, совсем простенькое, не требующее особого вливания сил — и вот уже хозяин этого мерзопакостного заведения захрипел, схватился обеими руками за горло.

— Ну? Будешь говорить? Или хочешь заставить меня поверить, что не имел ничего со своих девочек? Сколько отбирал у них за особое обслуживание клиентов? Половину? Больше?

Трактирщик хрипел. Лицо его покраснело, глаза так и вообще грозились вывалиться из орбит. Говорить он не мог. Пока.

Я резко опустила руку, разрывая энергетический канал.

— Итак? — в моем голосе звенела сталь. Слишком хорошо я помнила того же Морта, который отбирал практически всю выручку, что зарабатывали своим телом его подавальщицы.

— Так я же… хррр… кхрр… никого не заставлял… — заблеял трактирщик, отступая от меня на шаг. — Они сами… Деньжат подзаработать там, а кому и нравилось. Что ж я не понимаю. Да и мне прибыток. Я ж этих, — он дернул шеей, словно бы пытался ослабить невидимую удавку, — и кормлю, и жить им есть где. Все не под забором ночуют. А коли и приголубят кого, так с них не убудет. А так… никого я не заставлял… сами они.

Меня передернуло от отвращения. Мерзко так стало.

— Уберите его, — бросила Майку и решительно толкнула дверь, ведущую в комнату покойной Риды.

В нос мне тут же ударил тяжелый запах дешевых духов и… крови. Я задохнулась на мгновение. Замерла на пороге, пытаясь прийти в себя. О, да, сомнений в том, что здесь случилось что-то страшное, не осталось.

Осторожно переступила порог и огляделась. Комнатка была совсем маленькая, больше похожая на чулан. В моем доме даже та каморка, которую Крайн переоборудовал под умывальню, и то была больше. А тут… низкий потолок, совсем крошечное окошко напротив двери, занавешенное кружевной застиранной занавеской, что удивительно, чистой. Дощатый пол, покрытый тканым половиком, настолько древним, что рисунок на нем давно уже выцвел. Но и половик этот и пол тоже были чистыми. Узкая кровать вдоль левой стены, на которую я пока старалась не смотреть, под окном — маленький стол, на котором в беспорядке были расставлены оплывшие свечи и глиняный кувшин с парой таких же глиняных кружек. Рядом со столом, вдоль стены стоял длинный приземистый сундук, выполняющий роль и шкафа, и лавки одновременно.

Позади меня раздался шорох. Я обернулась, недобро сверкнула глазами в сторону Антуана.

— Не входи, — бросила предупреждение через плечо и снова отвернулась. Прикрыла глаза, выпуская заклинание.

Искра отзывалась легко, магия теплом пронеслась по телу, нежным ветерком лаская кожу, рассеялась в пространстве. У меня перехватило дыхание от нахлынувших ощущений. Боль и страдания… горечь… отчаяние… презрение и ненависть… столько всего было в этом месте, что даже я, совершенно не связанная с ним и лишь наблюдающая со стороны, почувствовала безнадежность. А потом…

Тьма… она словно бы ждала, когда я приду. Затаилась в уголках этой каморки, прикинулась невидимой, а теперь подняла голову, выпустила свои черные щупальца, рванулась ко мне в желании заполучить такую вожделенную добычу.

Но нет. Меня не возьмешь так легко. И я была готова.

Короткий вздох. Взмах рукой… пальцы уверено выплетают тонкую вязь очищающего заклинания… сила, что течет изнутри… моя сила… она светлая, настоящая… она несет успокоение и очищение.

Конечно, жаль, что отследить мага, устроившего здесь всю эту мерзость не получится, прошло уже много времени, но, по крайней мере, я могу очистить это место.

Тьма заволновалась. Втянула свои щупальца обратно, попыталась было снова слиться с темнотой в углу, но ей не удалось. Мое заклинание настигло ее, выжгло всю эту заразу, как огонь выжигает скверну.

— Все, — выдохнула я, открывая глаза. — Тут безопасно. Только, — я чуть обернулась, взглянула на Антуана через плечо, — все равно будь осторожен, мало ли… и не затопчи мне следы.

Я глубоко вздохнула, вытащила из-за пояса тонкие кожаные перчатки и принялась натягивать их, осторожно приближаясь к кровати, на которой лежала несчастная Рида.

Открывшаяся мне картинка, заставила задохнуться от подступившей к горлу тошноты. Я остановилась и прикрыла глаза, стараясь дышать исключительно ртом. Смотреть на то, что сотворили с телом этой женщины, у меня просто не было сил. Я привыкла к смерти. Видела достаточно трупов в своей жизни, но это…

На хрупком теле Риды просто не осталось живого места. Руки, заведенные за голову и связанные ремнем, были вывернуты из суставов, пальцы переломаны, одна нога была повернута под совершенно немыслимым углом, и я заметила торчавшую наружу кость. Лицо, искореженное, разбитое, было перекошено от боли, а глаза… Она смотрела на потемневший от времени низкий потолок пустыми глазницами — эта мразь просто вырезала у несчастной глаза.

— Не смотри, — Антуан оказался позади меня и, решительно обхватив за плечи, развернул, прижал к себе с такой силой, что, казалось, хотел переломать мне ребра. — Уходи отсюда. Я отправлю кого-нибудь из стражей, они найдут Андриша. Тебе не стоит на это смотреть…

— Я… должна, — голос не подчинялся. Горло свело спазмом, дыхание перехватило, желудок взбунтовался. Мне не хватало воздуха. А еще начала бить крупная дрожь. — Я… там… там… где-то должен быть… неподалеку…