Глянув на себя в огромное, в пол стены, зеркало, я поморщилась. Отвратное зрелище. Просто отвратное. Серая кожа, натянутая на скулах, заострившийся нос, запавшие глаза в обрамлении темных, почти фиолетовых, кругов, тусклые безжизненные волосы, грязными сосульками свисающие по обе стороны лица. Да умертвия и то краше!
Искра разгорелась почти с прежней силой, восстанавливающее зелье Лауры и здоровый крепкий сон сделали свое дело, и магия почти полностью вернулась ко мне. А вот внешний вид оставлял желать лучшего. К сожалению, лечить я не умела и косметическими заклинаниями тоже не пользовалась. Для этого несколько иное направление требовалось, и совершенно другой подход к вплетанию энергии. Меня же учили другому.
Вздохнув, огляделась. На широкой деревянной лавке обнаружилось несколько ведер с водой. Видимо, Крайн, перед тем, как отправляться на службу, как и всегда, позаботился о нас и натаскал воды из колодца во дворе. Помянув его добрым словом, и опустила пальцы правой руки в ближайшее ведро.
Поморщилась, почувствовав вполне себе ощутимое покалывание, которое волной распространилось от кончиков пальцев по руке до самого плеча. Да, некоторое время любое заклинание будет причинять мне боль. И чем сложнее и затратнее заклятие, тем сильнее будет отдача. Но даже неудобство и боль не могли заставить меня умываться холодной водой. К хорошему быстро привыкаешь и с тех пор, как мое приютское детство осталось в прошлом, я научилась ценить комфорт.
Быстро умылась, вымыла волосы, использовав для этой цели ароматный шампунь Лауры, в который она сама добавляла измельченные лепестки лайориссы.
Лайорисса удивительное растение, способное впитывать магию прямо из воздуха и сохранять ее в лепестках. В столице, за небольшое количество сухих цветков платят полноценным золотом. Другое дело, что не каждому удается добыть это богатство, поскольку растет лайорисса высоко в горах, а цветет всего несколько дней в году — в середине лета. И тогда горные склоны приобретают удивительный, нежно-сиреневый цвет. Точно знаю, поскольку сама не раз любовалась этим явлением. В горах, на вершины которых можно было любоваться даже из окна моей спальни, лайорисса цвела особенно буйно. В Оруме несколько охотников знали тропки и приносили целые охапки, правда, в столицу попадала сотая часть всего этого богатства.
Я вдохнула тонкий аромат, завернула мокрые волосы в полотенце и быстро помылась, используя мыло, в которое Лаура также добавляла лепестки лайориссы. Раны и кровоподтеки это не залечит, а вот мелкие царапины быстрее заживут, а кожа станет нежной и сияющей. В основном лайориссу применяли в косметологии, и столичные леди готовы были платить баснословные деньги за чудодейственные крема, сваренные на основе удивительного цветка.
Набросив на плечи полотенце, чтобы не замочить халат, вернулась в спальню, кряхтя и скрипя, как старая телега, оделась.
В доме все еще было тихо, и я, осторожно ступая, чтобы не разбудить Лауру и ее малышку, двинулась вдоль коридора. По-хорошему, мне тоже следовало поспешить на службу. На сегодня было запланировано слишком много дел, чтобы я могла позволить себе расслабиться. Требовалось отчитаться перед градоправителем о проведенной операции, уведомить о том, что удалось выяснить в результате вчерашней вылазки, написать отчет, отправить его в округ, заняться текущими делами, проверить состояние собственных подчиненных, проинспектировать защиту на ратуше, побывать на городской стене и просканировать магический заслон…
Дел было много, но сначала…
Тихо скрипнула дверь, пропуская меня в небольшую спальню. Тяжелые шторы были плотно задвинуты, не пропуская в комнату рассеянный сероватый рассвет, толстый ковер на полу заглушал шум шагов, красноватый свет ночника, стоящего на столике у кровати, скрадывал тени. Осторожно, даже дыхание затаив, я вошла, прикрыла за собой створку и, оглядываясь, как заправский вор, приблизилась к узкой кровати у стены.
Крис спал, смешно выпятив нижнюю губу, подложив маленький кулачок под щеку, и улыбался. Он часто улыбался во сне, мой малыш. Опустившись на ковер, я положила локти на край кровати и опустила на них подбородок. Из меня не получилось хорошей матери, Лаура проводила с моим ребенком времени больше, чем я. Она заботилась о нем, лечила разбитые коленки, когда я была занята, читала сказки на ночь, потому что в мои обязанности входило месить грязь окрестных болот. Но несмотря ни на что, даже ступая по краю пропасти и из раза в раз рискуя собственной жизнью, я всегда помнила, что он есть. И он меня ждет. Только он. Шесть лет назад только беременность удержала меня от отчаяния. Крис стал моим якорем, моей путеводной звездой. Я жила ради него, дышала ради него и рвалась из последних сил для того, чтобы обеспечить своему ребенку лучшую жизнь.
Я вздохнула, откровенно любуясь детским личиком, прикрыла глаза и, стараясь сдержать стон боли, попыталась просканировать ауру сына. Пять с половиной лет слишком юный возраст для того, чтобы искра разгорелась, но я точно знала, что мой ребенок будет магом. Иначе и быть не могло, учитывая его наследственность. Я уже сейчас ощущала его силу. Видела ауру, которая не была похожа ни на что виденное мной ранее, частенько наблюдала за тем, как в моменты наиболее сильного эмоционального переживания, стоило малышу испугаться или сильно огорчиться, вокруг него закручивалась невидимая глазу обычного человека и большинства магов темная воронка. И это меня пугало. Очень сильно пугало, поскольку я понятия не имела, что именно все это означает.
Чуть слышно скрипнула дверь, заставляя меня вздрогнуть и обернуться. На пороге, зевая и кутаясь в большой теплый халат, стояла Лаура.
— Уже встала, — прошептала она, неодобрительно поглядывая на меня. — И даже оделась. Идем, хоть покормлю тебя, несчастье.
Я улыбнулась, тяжело опираясь ладонями на край кровати, поднялась. Мышцы сводило судорогами, кожу покалывало сотнями мелких острых иголочек. Отвратное ощущение. А еще было мерзко от того, что я чувствовала возмущенный взгляд Лауры. Вот же… Еще несколько лет назад, она бы побоялась даже глянуть в мою сторону, а теперь точно будет долго читать нотации.
Я вышла в коридор следом за подругой, оглянулась, чтобы еще раз посмотреть на спящего сына и решительно закрыла дверь. Крису еще положено спать, а мне скоро необходимо явиться на службу. Вздохнув, тряхнула все еще сырыми волосами, покорно поплелась на кухню, внутреннее настраиваясь на непростой разговор с Лаурой.
Когда я добралась до кухни, подруга уже вовсю колдовала возле плиты. На меня она не смотрела, но неодобрительно поджатые губы и напряженная спина не могли ввести меня в заблуждение. Она злилась.
— Прости, — тихо повинилась я, направляясь к столу и стараясь не слишком откровенно морщиться, устраиваясь на своем излюбленном месте.
— Да ладно, — дернула плечом Лаура, продолжая что-то помешивать в кастрюльке, — какие могут быть извинения?
— Ты злишься, — я все же не могла сдержать улыбки. — А мне не нравится, когда ты злишься. Тем более, когда злость твоя направлена на меня.
— Кто я такая, чтобы учить тебя жизни? Ты у нас городской маг, самостоятельная взрослая женщина, мать, в конце концов. Имеешь полное право распоряжаться своей жизнью так, как сама желаешь и не прислушиваться ни к чьему мнению. — Она резко развернулась, все еще зло сверкая глазами, но тарелку с моим завтраком на стол поставила аккуратно. И вилку рядом положила тоже аккуратно, хотя я видела, чего ей стоит сдержаться и не швырнуть этой вилкой в меня. И да, я ее порыв оценила, выбралась из-за стола и, приблизившись к Лауре, обняла за плечи.
— Ну прости меня. Я знаю, как ты переживаешь, как беспокоишься за меня, и ценю это. И тебя я тоже люблю и ценю. Ты, Крайн, Крис и Малена — вся моя семья. У меня никого нет кроме вас, не думай, что я забыла об этом. Просто…
— Просто ты жить не можешь без того, чтобы не пройтись по грани, — вспылила Лаура, вырываясь из моих объятий. Она резко развернулась, посмотрела на меня, открыла рот, набрала в грудь воздуха, чтобы разразиться возмущенной тирадой, но почти сразу же выдохнула и как-то сникла вся. — Каждый раз, когда ты отправляешься на зачистку, я места себе не нахожу и каждый раз, когда возвращаешься едва живой — тоже. Ты не представляешь, сколько гадостей я сама себе напридумывала за то время, что ты шаталась по окрестным лесам. Я стараюсь гнать от себя эти мысли, уговариваю сама себя, что все будет в порядке, что ты вернешься — ты же всегда возвращаешься, но… все равно ничего не смогу с собой поделать! Так не может длиться вечно, Айри!
